Маурин Ли - Танцующие в темноте

Я с сомнением посмотрела на нее.

— Надеюсь, ты не совершаешь ужасной ошибки. На что ты будешь жить?

— Буду растягивать деньги, которые оставила Фло, чтоб хватило как можно дольше. Через несколько лет я начну получать пенсию. Еще я могу получать пособие по уходу за Алисон. Не волнуйся, милая, — умиротворенно сказала она. — Со мной все будет в порядке. Я уже сто лет не чувствовала себя такой счастливой.

Возможно, последний раз она чувствовала себя счастливой с Хью О'Мара. Даже сейчас, через день, мне было сложно осознать то, что мне сказала бабушка.

Я повернула на Клемент-стрит, нашла место для парковки, сфотографировала номер восемнадцать и постучала в дверь. Вдоль улицы стояли маленькие выстроенные в ряд стандартные дома, парадные двери выходили на тротуар. Дом, о котором шла речь, оказался сравнительно ухоженным, хотя подоконник внизу не мешало бы покрасить. Я обратила внимание, что крыльцо не убирали довольно давно.

Дверь открылась.

— Привет, Милли, — сказал Том О'Мара.

Вчера я написала ему записку, а после посещения с мамой адвоката уехала в Бланделлсэндс, так что, если он приходил на квартиру Фло вчера вечером, там он никого не застал. Я долго и напряженно думала, что написать. В конце концов, я просто изложила голые факты, ничего не приукрашивая и не комментируя. Я не написала «Дорогой Том», не указала от кого письмо — только несколько слов, которые все объясняли. Он и так поймет, от кого письмо. Письмо я отправила ему в клуб, потому что домашнего адреса не знала.

Том развернулся и пошел по узкому проходу в комнату в задней части дома. Он был одет во все черное: кожаная куртка, джинсы, футболка. Закрыв за собой дверь, я глубоко вздохнула и пошла за ним. Комната была обставлена в стиле шестидесятых годов: ковер лимонного цвета, оранжевые шторы, меламиновый стол, два серых пластиковых стула по обеим сторонам от камина, облицованного изысканным кафелем с нишами для всяких безделушек. Все было каким-то старым и потрепанным, нигде не было никаких признаков того, что здесь кто-то живет.

— Здесь когда-то жила моя бабушка, — сказал Том. Его куртка мягко скрипнула, когда он сел на один из стульев и вытянул свои длинные ноги в дорогих ботинках с молнией сбоку. Странно было видеть его в этой маленькой темной комнате с дешевой мебелью. Я села на другой стул. — Я купил этот дом давно — как вложение денег. Когда Нэнси переселилась в Саутпорт, здесь жили арендаторы. Теперь они съехали, и я решил его продать. Говорят, цены на недвижимость начали расти.

— Когда ты решил продавать его?

— Сегодня утром, когда получил записку от тебя. Как раз хороший предлог. Я сказал одной женщине из клуба позвонить тебе на работу. Мне нужно было тебя увидеть.

— Зачем?

— Не знаю. — Он изящно пожал плечами. — Чтобы понять, как я буду себя чувствовать, зная, что ты моя сестра, зная, что все кончено. — Он с любопытством посмотрел на меня. — А ты не хотела меня видеть?

— Том, я не знаю. Не знаю, что и думать. — Я чувствовала себя неловко, но ни смущения, ни стыда не было. Я не восприняла серьезно бабушкину теорию насчет проклятия над семьями и вмешательства дьявола, — я думала, что конец света не наступит оттого, что единокровные брат и сестра, не знавшие о своей родственной связи, спали вместе. «Мы не знали, бабушка. Это не наша вина. Если бы не все эти тайны…» Меня раздражало, что у меня тоже начали накапливаться тайны, такие вещи, о которых я не могла рассказать матери, Труди или Деклану. «Не говори ни слова об этом маме», — умоляла бабушка. «Ты уж, пожалуйста, не обмолвись», — просила на днях мама, хотя я уже и не могла вспомнить, о чем шла речь.

— Теперь ты можешь вернуться к своему парню, — сухо заметил Том. — Как его зовут?

— Джеймс.

Он смущенно улыбнулся.

— Джеймс и Милли. Хорошо звучит. Да, кстати, а как будет полностью — Милли? Все хотел спросить.

— Миллисент.

Помолчав, Том произнес слова, от которых меня передернуло.

— Пойдем наверх? — Он кивнул на дверь. — Там есть кровать.

— Нет! — Несмотря на столь откровенный ужас, где-то глубоко-глубоко в душе я помнила, чем мы были друг для друга, и изо всех сил старалась не думать о том, от чего отказывалась сейчас.

— Я просто спросил, — легко сказал Том. — Не то чтобы я хочу, нет, ради Бога. Я из-за всего этого как-то странно чувствую себя.

— Все кончено, Том. — Я едва могла говорить.

— Господи, Милли, я знаю. Я ничего и не предлагаю. — Он улыбнулся.

За короткое время я хорошо узнала его — он редко улыбался. Но когда улыбался, он всегда становился для меня еще привлекательнее, еще желаннее. У меня снова возникло это чувство, и меня слегка затошнило. Он продолжал:

— Жаль, мы не знали, что мы родственники, до того как… — Он остановился, не желая произносить нужные слова. — Здорово было бы знать, что у меня есть сестра.

— И знать, что Фло — твоя бабушка. — И моя бабушка тоже, подумала я потрясенно.

— Да, — кивнул он. — Это было бы здорово.

Я избегала его взгляда, боялась того, что могла увидеть в его глазах. Разумнее всего было убраться отсюда как можно быстрее. Я вытащила из сумки записную книжку и отрывисто сказала:

— Ты действительно хочешь выставить дом на продажу?

— Да, я хочу от него избавиться.

— Тогда мне надо кое-что записать. — Я встала, расправила юбку, сознавая, что Том следит за каждым моим движением. На него я не смотрела. — Я начну сверху.

Я быстро измерила комнаты, отметила наличие шкафов, состояние ремонта, маленькую современную ванную в задней части дома. Снова спустившись вниз, осмотрела гостиную, того же размера, что и передняя спальня, только с чугунным камином, облицованным цветным кафелем, который можно было продать отдельно за огромную сумму. Там же стоял уродливый парчовый мебельный гарнитур из трех предметов — два стула и диван — с медными стойками, подпирающими подлокотники. Я подумала, надо сказать Тому, чтоб избавился от мебели.

В холле я на секунду задержалась. Томми О'Мара жил здесь, ходил по этим комнатам, спускался и поднимался по этим лестницам, сидел там же, где всего пару минут назад сидела я, разговаривая с его внуком. Однажды, очень давно, Марта Колквитт, моя бабушка, пришла в этот дом с ребенком Фло, ребенком, который стал моим отцом. Я замерла и мысленно представила, как разворачиваются события, словно в старом выцветшем фильме — настоящие воспоминания, будто я сама прожила все эти жизни и участвовала в них. Жуткое чувство.

Когда я вернулась в гостиную, Тома уже не было. На моей сумочке он оставил ключи от квартиры Фло. Должно быть, он ушел через заднюю дверь, когда я была наверху. Я была рада, что в основном чувствую облегчение, смешанное с другими различными чувствами, в которых мне не хотелось копаться. Где-то ниже по улице завелась машина, и я даже не глянула сквозь тюлевые шторы, чтобы убедиться, что это Том. С одной стороны, я чувствовала себя оцепеневшей. С другой — совсем наоборот. Я знала, что никогда не испытаю такой страсти к другому мужчине, как к Тому О'Мара! То, что нас тянуло друг к другу, было преступлением, но преступлением незабываемым.