Салли Карлин - Это не ваша дочь

Доктор Франклин перед смертью покаялся в соедеянном, спасибо и на том, конечно, но ведь сделанного не воротишь. Плоды его поступка вынуждены пожинать она, Марсия Тернер, и Кайла. Точнее, она, Кайла и Сэм.

Марсия отвела глаза от Сэма, тяжело сглотнула, взяла ложечку, положила ее на место. Время назад не повернуть. Сэм связан с Кайлой неразрывными узами. Вся их троица завязана в один прочный узел, судьба одного, хочешь не хочешь, зависит от другого.

– У нас с Кайлой особые отношения, – спокойно произнес Сэм. – После смерти жены я стал ей отцом, матерью и лучшим другом. И она действительно счастлива. Любое ваше действие будет ей лишь вовред. Если вы действительно уверены, что она ваша дочь, и действительно желаете ей добра, то лучшее, что вы можете сделать, – это удалиться. Оставить нас в покое.

Марсия подняла подбородок и смело встретила его взгляд.

– Нет.

– Я так и думал, что вы не согласитесь.

– А как поступили бы на моем месте вы?

И они молча уставились друг на друга. Подошла официантка, подтила им горячего кофе.

Хотя кондиционер создавал в ресторане приятную прохладу, лоб Сэма покрылся испариной.

– Вы не можете доказать, что она ваша дочь.

– Могу. И вы это знаете. – Полной уверенности в последнем у Марсии не было, она, что называется, взяла Сэма на пушку. Но по выражению его глаз поняла, что так оно и есть. И у нее на душе чуть полегчало.

– Проклятие! – вдруг грохнул он кулаком об стол, расплескав кофе. Марсия от неожиданности подскочила. – Да как вы смеете вот так, ни с того ни с сего, врываться в нашу жизнь и полностью все разрушать?! Я работал не покладая рук, чтобы обеспечить Кайле нормальное существование. Ей было всего лишь пять лет, когда не стало ее матери. Вы все толкуете о том, как тяжело потерять ребенка, которого вы и видели-то один раз. Так попытайтесь себе представить, каково было маленькой Кайле, потерявшей весь свой мир, даеще в таком возрасте, когда это так трудно осмыслить.

На глаза Марсии навернулись слезы, но, смахнув их, она решила не поддаваться мольбе, застывшей в темных глазах Сэма.

– Нет, – произнесла она мягко, – мне этого не понять, как вам не понять моего горя. Мы все стали жертвами ужасного случая, исправить который не в наших силах. Единственное, что в нашей власти, это будущее. Вы согласны на генетический анализ? – спросила она с вызовом и, затаив дыхание, стала ждать ответа. Он медленно и упрямо покачал головой.

– Я люблю моего ребенка. И не хочу подвергать девочку этой процедуре.

Иными словами, если и она любит Кайлу, то ни в коем случае не должна требовать анализа.

– Кайлу можно пока не посвящать в эту историю. Скажите, что анализ требуется для школы.

– Я никогда не лгал моей дочери.

– Да? А что вы скажете Кайле, если уговорите меня отступиться, но в один прекрасный день правда все-таки всплывет наружу? И Кайла поинтересуется, почему вы воспрепятствовали встретиться с родной матерью? Вы солжете или откроете ей всю правду?

Сэм почти незаметно вздрогнул, и она поняла, что сделала верный ход, хотя он тут же опроверг ее слова:

– Вы не ее родная мать.

– Подтвердить это или опровергнуть может только анализ крови.

Он долго напряженно вглядывался в нее, затем покачал головой.

– Допустим, я соглашусь, что потом?

Слава Богу, он хотя бы не отказывается наотрез!

– Если генетический анализ покажет, что Кайла не моя дочь, я принесу вам глубочайшие извинения за доставленное беспокойство и исчезну навсегда. Больше вы меня не услышите и не увидите. В противном случае я хочу стать частью ее жизни.

– Как вы это себе представляете? – тихо, но со злостью в голосе поинтересовался он. – Как? Я снова спрашиваю вас: что вам нужно от моей дочери? И плевать я хотел на результаты лабораторных анализов. Она моя дочь. Я ее растил в течение почти тринадцати лет. Я учил ее делать первые шаги. Первым она произнесла слово «папа», и оно было обращено ко мне. Я наряжался для нее Санта-Клаусом и прятал пасхальные яйца на заднем дворе. Когда ей было пять лет, мне пришлось сообщить ей, что ее мать умерла. Она плакала, сидя на коленях у меня. Каким, скажите, образом вы собираетесь втиснуться в наши отношения?

Каждая фраза хлестала ее, вызывая жгучую муку. Ей хотелось плакать. И, двинув стол на Сэма, свалить его на пол, а затем яростно пинать ногами. Чтобы он почувствовал такую же боль, какую она испытывает сейчас.

Марсия закусила губу и напомнила себе, что главное в ее положении – соблюдать спокойствие. Она уже кое-чего добилась, но, поддавшись эмоциям, может все потерять.

– Как это произойдет, не знаю, – сказала она. – В одном не сомневаюсь: так будет. Мы с вами, двое людей, которым дороги интересы Кайлы, сумеем прийти к соглашению. Если же нет… – Она запнулась и набрала в грудь поболь ше воздуха. – Если же нет, выход найдет суд.

По выражению лица Сэма и по его слегка поникшей позе Марсия поняла, что одержала еще одну – пусть небольшую и с привкусом горечи – победу.

Он опустил голову, провел рукой по спутанной каштановой шевелюре и пробормотал нечто невразумительное.

– Простите, но я вас не слышу, – сказала Марсия. Мрачно поблескивавшие глаза Сэма напоминали гладь бездонного озера в безлунную ночь.

– Я сказал, что согласен на анализ. Но с одним условием: пока что вы оставите Кайлу в покое. Не хочу, чтобы она о чем-нибудь узнала раньше времени. Анализы крови дело для нее привычное, они показаны Кайле из-за обнаруженного у нее при рождении. сердечного недуга. Лгать я ей не стану, но история должна окончательно проясниться. – Он сжал свои массивные челюсти, губы вытянулись в узкую длинную линию. Марсия кивком головы выразила свое согласие. Ее радость по поводу одержанной над Сэмом победы была омрачена тем, что симпатичный человек, с такой любовью растивший ее девочку, испытывает душевные муки.

– Хорошо, я не буду встречаться с Кайлой до получения результатов, но настаиваю, чтобы анализ был проведен как можно быстрее, – твердо заявила она, подавив в себе сочувствие к Сэму. – Среди моих клиентов есть врач из Талсы. Я уверена, что он сможет принять вас после работы или в субботу, если это удобнее.

– А что мешает нам обратиться в больницу Мак-Алеетера?

– Ничто, – откликнулась она, хотя это предложение было ей не по душе. Но не объяснять же ему своих опасений; ей казалось, что, стоит событиям выйти из-под ее непосредственного контроля, пиши пропало. – Просто в Талсе вам будет легче, чем здесь, сохранить сам факт анализа в тайне, – нашлась она. Сузив в раздумье глаза, он с минуту размышлял.

– Сдается мне, что лучше всего пройти эту процедуру там, где нас никто не знает. Что вы скажете насчет Маскоги?