Венец безбрачия - Светлана Юрьевна Павлова-Гончарова

А он-то то им может дать? Он из простых у меня, техникум какой-то закончил, электриком работает, монтирует что-то. Ну да, зарабатывает нормально, этого не отнять, но в плане культуры… Обнять и плакать – в опере засыпает, не то, что Гоголя от Гегеля , он даже Данте от Дантеса не отличит и уверен, что Левитан не только диктором хорошим был, но и картинки с природой рисовал – в общем, тихий ужас…

В общем, к детям я старалась его особо не подпускать: денег на кружки и развивашки дает – и спасибо. Дальше я сама.

И что ты думаешь? Завел себе бабу. Не знаю, не видела, наверное, под стать себе какую-то Нюшку. Нет, я понимаю, что у мужиков природа такая, не могут не гулять, так мой всерьез разводиться решил, представляешь? "Не могу, говорит, с тобой больше. Ты меня ни во что не ставишь".

Конечно, психанула. Конечно, истерики устраивала. И просила, и грозила – ни в какую – разводиться. Квартира его, добрачная – ну куда мне с детьми?.. Он, правда, разделить предложил, но я отказалась.

Ну пока суды-разводы – внезапно дядька у меня умирает в Питере. Он давно говорил, что завещание на меня оформил, он бездетный, другой родни, кроме меня и моей матери, сестры его, у него нет. В общем, свалилась на меня однокомнатная квартирка, и я поняла, что это отличное решение всех проблем и возможность проучить мужа вместе с его барышней.

За работу я не переживала – с моим опытом меня везде с руками оторвут, так что надо мне перебираться в Питер. В общем, говорю, так и так, предал ты меня, не могу с тобой в одном городе находиться, уезжаю. А ты, дорогой, будь счастлив!..

– Но как же вы там все в однокомнатной квартире будете? И детей в новую школу переводить в середине года?

– Нет, говорю, милый. Ты не так понял. Это Я уезжаю. А дети остаются с тобой. У тебя и квартира большая, и школа у них, и секции-кружки. Да и семья у вас теперь полная будет, а мне надо личную жизнь устраивать.

Забекал, замекал – не ожидал такого, но сказать-то нечего: права я, с ним детям лучше будет.

В общем, уехала я. Детям сказала, что, как только обживусь, устроюсь, заберу их, а пока пусть с папкой поживут. Поплакали, конечно, – не без этого, но я сказала: всё! Не обсуждается. Остаетесь с папкой.

Жалко? Конечно, жалко их было. Но его проучить хотелось сильнее. И у меня все получилось. Детки-то наши – не сахар, непросто с ними. Да и баба его, видимо, не рассчитывала, что ее нянькой к чужим детям приставят – сбежала через месяц. И мой муженек загрустил.

Тут ему и работать надо, и по хозяйству шуршать, и детьми заниматься – это тебе не романы крутить. Матери своей я категорически запретила помогать – только с проверками приходи, а детей забирать не смей! Пусть помучается сам.

Ему, конечно, несладко пришлось. На работе теперь задерживаться было нельзя, дополнительный заработок пропал. Нет, я, конечно, платила алименты, ровно треть – но от "белой зарплаты" – это десять тысяч на двоих. Про секции они забыли сразу: не по карману стало. Учеба поползла вниз: папка помогать не мог, а на репетиторов денег не было. Одевались, хоть и в чистое, но, например, брюки от школьной формы он не мог нормально отутюжить. Да и ели одни пельмени да сосиски.

А у меня все было в шоколаде: и деньги на себя появились, и времени свободного вагон. Ходила по музеям, театрам, много читала. Детям иногда звонила и денежку переводила – на подарки к праздникам. Они сначала жаловались, как им тяжело и плохо без меня, упрашивали забрать к себе, но я это сразу пресекла: у меня нет такой возможности. Вы мужики, учитесь справляться с трудностями. И они перестали жаловаться. Даже маме моей говорили, что все хорошо.

Прошло два года, и я решила, что с него хватит, урок усвоен, и мне можно возвращаться. Я нашла квартиранта на питерскую квартиру, уволилась с работы, вернулась в Москву, и прямо с вокзала пошла домой. Бывшего мужа дома еще не было, дверь открыл старший сын.

Как же он вырос и повзрослел! А ведь ему в этом году только 15 исполнилось! Я хотела его обнять, но он отстранился.

– Здравствуй, мама. Неожиданно. Чай будешь?

Из комнаты выглянул младший – ему 13 – поздоровался, как будто я только за хлебом ходила, и снова в комнату нырнул.

…А старший уже накрывал на стол, одновременно помешивая картошку на сковородке. Создавалось впечатление, что делает он это регулярно – так уверенно он чувствовал себя на кухне.

– Мам, спасибо, что приехала, но у нас все в порядке, – не глядя на меня, огорошил сынок. – Сначала, да, очень тяжело было, но мы все решили. С учебой мне одноклассница помогает, а Мишке уже я все объясняю. Готовить мы с отцом сами научились, да и Мишка уже сам себе яичницу пожарить сможет. В каникулы я подрабатываю, вот телефон себе купил новый, а брату приставку. На еду-одежду нормально хватает, спасибо, что деньги присылаешь.

Секции, правда, пришлось бросить, но мы посидели в интернете, нашли бесплатные. И, знаешь, они ненамного хуже, так что спортом опять занимаемся. У нас все хорошо, не волнуйся. Втроем справляемся нормально. А ты надолго приехала? Папа только через час с работы вернется. Подождешь или пойдешь уже?

– Вообще-то, я домой вернулась. К вам, – я никак не ожидала такого холодного приема, думала, что мои мальчишки кинутся мне на шею, будут обнимать, целовать и плакать от счастья – а тут такое…

– Мам, да не надо, – сын даже поморщился. – Говорю же, все у нас нормально. Мы все проблемы решили. Да и у папы, кажется, личная жизнь налаживается. Теперь мы повзрослели, никому проблем не создадим. Наоборот, так и будем по хозяйству помогать, если у папы все сложится.

– Но как же так? Ведь он предал! Он всех нас предал! А вы на его стороне! Как ты можешь так говорить? Я же всегда вами занималась, а теперь ты со мной как с чужой разговариваешь!

– Мам. Я отца не оправдываю, но и не осуждаю. Он поступил с тобой подло и ужасно – это факт.

ТЫ имеешь полное право его ненавидеть. Но вот НАС он не предавал. ОТ НАС он никогда не отказывался –