Ким Лоренс - Сделай меня счастливой

— Вы сказали, что его нет в здании.

Чувствуя себя словно в кошмарном сне, Либби снова повернулась к мужчине и помотала головой.

— Вы тоже пришли увидеть Рафаэля Александро?

Маловероятно, но не совсем невероятно и определенно предпочтительнее другого объяснения, которое она никак не могла заставить себя принять.

Он отрицательно мотнул головой, и с ее губ сорвался стон.

— Я пришла, чтобы поговорить с Рафаэлем Александро. Вы Рафаэль Александро?

Он кивнул:

— Да.

Либби подняла руку ко рту и закрыла глаза, вспоминая прошлую ночь, когда она сидела и смотрела на дорогих ей людей, поглощенных несчастьем и болью, а она не могла сделать ничего, кроме как приносить кофе из автомата, который никто не пил, и приносить новый, когда этот остывал.

Иногда можно сбежать в свой собственный мир фантазий, и если мысли о мужчине, его теле и губах заполняли ее голову, помогая ненадолго отвлечься от происходящего кошмара, помогали ей оставаться сильной ради семьи, то их можно было оправдать.

Оправдать…

Ей стало невероятно стыдно и противно. Мужчина, о котором она фантазировала, был причиной того, что крохотная малышка Мэг и Эда сейчас был в инкубаторе и не мог самостоятельно дышать.

Она открыла глаза и призналась себе: этот мужчина, это лицо. Она ненавидела себя.

Она ненавидела его.

Рафаэль наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица, пока, наконец, оно не остановилось на презрении и злости.

— Вы знали вчера, кто я?

— Конечно, знал.

Либби сглотнула комок в горле.

— Вы презренный человек.

— Слишком резко.

— Слишком резко? — повторила она. — Вы разорили моего отца.

— Я не разорял вашего отца. Ваш отец… — Он замолчал и покачал головой. — Это не важно. Это бизнес.

— Бизнес? — Она недоверчиво посмотрела на него. — Для меня это очень личное.

Замена повернулась к Рафаэлю:

— Я попросила ее уйти, но она стала оскорблять меня.

Брови Либби поднялись от негодования.

— Если вы это называете оскорблениями, то вы вообще ничего в своей жизни не видели!

— Я вызвала охрану, сэр. Я сказала ей, а она просто села. Я думаю, она немного… — Подозрительно косясь на Либби, женщина постучала себя по голове. — Не совсем нормальная.

Рафаэль не отвел глаз от лица Либби:

— Отмените вызов.

Женщина открыла рот:

— Но…

Рафаэль посмотрел на нее, женщина смутилась и стала кивать, но Рафаэль уже шел к Либби.

— Нет необходимости устраивать сидячую забастовку, — сказал он, протягивая ей руку.

Либби посмотрела на его руку, презрительно фыркнула и встала сама. Поставив руки на бедра, она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Тишина затянулась, когда ее взгляд упал на аккуратно приклеенный к ране на лбу пластырь.

— Да, он болит, если вам станет от этого легче.

— Станет, — призналась она, думая о том, что он не знал, что такое настоящая боль.

Боль — это то, что она видела в глазах своего брата, когда он сидел без сна у кроватки своей новорожденной дочери.

— Вы знаете, откуда я приехала?

— Почему бы вам не рассказать мне, если вы так хотите?

— Из больницы.

По крайней мере, это стерло ухмылку с его лица.

— Потому что у моей невестки начались преждевременные роды. Если что-то случится с ней или с малышкой, вы будете виноваты! И если что-то случится, — пообещала она, — клянусь, вы пожалеете, что родились на свет.

Рафаэль принял информацию к сведению, но не отреагировал на угрозу, вместо этого он изучал ее.

Вчерашняя модная, перепачканная грязью одежда сменилась на джинсы, обтягивающие ее стройные бедра, и кашемировый свитер на один оттенок бледнее ее потрясающих глаз.

Без макияжа она выглядела так, будто только что вышла из душа, и ее еще влажные волосы свободно спадали по чистому бледному лицу. Она была так молода, что он неожиданно почувствовал себя старым и потрепанным.

Она также выглядела смертельно уставшей. Не слишком довольный беспокойством, нарастающим у него в груди, он рявкнул:

— О чем думала ваша семья, когда отпустила вас сюда в таком состоянии?

Подобное проявление заботы еще сильнее разозлило ее.

— Моя семья… моя семья разбита. Мой отец разорен. Представьте себе, как он себя чувствует сейчас!

Рафаэль попытался и не смог. Он никогда не рассчитывал на поддержку семьи, только на самого себя. Интересно, каково это — быть членом семьи, готовой сражаться на твоей стороне.

Он посмотрел на ее злое лицо.

Рафаэль понятия не имел, но он подозревал, что многие могли позавидовать Филипу Маршанту.

Себя он в это число не включал.

— Вы знаете, что только в прошлом году он пережил сердечный приступ? Вы знаете, что у него тройное шунтирование? — спрашивала она, вспоминая, как зашла в кабинет и увидела отца на полу, прижимающего руку к груди.

Она никогда не забудет тот ужас и совершенную беспомощность, которые она ощущала, когда держала его холодную трясущуюся руку и ждала приезда скорой помощи. Минуты казались тогда часами. Эта сцена постоянно снилась ей в кошмарных снах.

— Нет, я этого не знал.

— Да это бы ничего не изменило, да? — презрительно заявила она. — Вам плевать, кому вы делаете больно. Мой брат все еще в больнице.

— Ребенок родился намного раньше срока?

— Я не собираюсь обсуждать с вами свои семейные дела! — отрезала она.

— Я думал, что вы как раз это и делаете, — заметил он, а потом повернулся к замене, которая внимательно слушала каждое их слово. — Когда Гретхен вернется, попросите ее отменить все мои встречи на сегодня. — Пойдемте. — Он нетерпеливо посмотрел на Либби. — Вам нужно сесть.

Он указал на дверь своего офиса. Она покачала головой:

— Я сидела. Вы заставили меня встать.

— Позвольте я перефразирую. Вы можете пойти самостоятельно, или я вас понесу.

Она в ужасе уставилась на него:

— Вы не посмеете.

— Неверный ответ, — сказал он, легко поднимая ее на руки.

Она стала отчаянно пинаться и махать руками.

— Вы напоминаете мне одного поросенка, которого я когда-то знал. — Он поставил ее на ноги посреди своего офиса. — Я бы сказал, присаживайтесь, но, боюсь, вы снова станете возражать. Знаете, если вам хочется полностью использовать сложившиеся обстоятельства, то следовало позвонить в прессу.

Либби тяжело дышала.

— Как вы смеете так со мной обращаться? И вообще, откуда вы знаете, что я этого не сделала?

— А вы сделали?

— Я позвонила в местные новости, — соврала она и посмотрела на часы. — Мне кажется, они уже как раз должны приехать. Им понравится, как ваши здоровые парни будут выкидывать плачущую женщину.