В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси - Любовь Сушко

жизнь и приемную дочь, хотя и воспитывала ее с самого первого дня ее появления на свет. А может не случайно у меня в жизни все так складывалось и в большей мере я сама во всем виновата? Наверное, так это и было. Но не о чем было думать и сожалеть. Вот это и есть покой и настоящая радость.

Только к вечеру, когда после пира мы вернулись к себе, Милена задержалась с кем-то из своих подруг. Я вошла в покои одна. Почти сразу почувствовала, что там еще кто-то есть. Каким же тревожным и неприятным было ощущение?

Страшно оставаться одной в лесу, но там я ничего не боялась, а тут все совсем по-другому. Я находилась в двух шагах от князя, где было столько воинов, но я дрожала, как осиновый лист, понимая, что ко мне вторгся кто-то чужой, таинственный, далекий. Может быть это какое-то чудовище, хотя нет, скорее зверь в человеческом обличии.

Я невольно попятилась к двери, никак не могла зажечь огня, как ни старалась, руки дрожали, хотя в комнате было тепло. Вокруг по-прежнему было темно и пусто. Глупо бояться духов, которые на нас не обращают внимания.

Медленно, словно заколдованная, опустилась на кровать и застыла в какой-то неудобной позе и взмолилась, чтобы поскорее вернулась Рада- мне совсем не хотелось оставаться тут одной, все казалось невыносимым, особенно ожидание беды, длившееся вечно. За спиной отчетливо прозвучали шаги, кто-то тихо коснулся моего плеча. Я подпрыгнула, но не закричала, услышала приглушенный смех. Я устыдилась того, что глупо веду себя, но остановиться уже не могла.

Огромная фигура – настоящее чудовище, стояло во мраке. Только я уже догадалась, что это тот, кто недавно спас меня от медведя, мне нечего было бояться.

Я скорее угадала, чем увидела Люка, от этого разозлилась еще сильнее.

– Как он смеет меня пугать? – в ярости думала я, – почему врывается в мой мир, что он вообще себе позволяет?

Но он смеялся. Я впервые видела, как он смеялся, от моей ярости не осталось больше следа. Она исчезла сама собой.

– Что ты тут делаешь? —спросила я растерянно.

– Я решил вернуться туда, где меня вернули к жизни, – говорил он задумчиво. Меня давно бы уже не было, если бы не ты.

Он усмехнулся, коснулся ладонью моей щеки.

А я не знала, что сказать, что еще сделать.

На улице царила глубокая ночь.

Кажется, это его совсем не волновало. Милена все еще не возвращалась, я боялась, что, узнав от слуг о его вторжении, Владимир прикажет убрать его подальше. Он ведь и прежде к нему относился подозрительно, готов был бросить на произвол судьбы. Несмотря на свою молодость, князь не верил в любовь и, кажется, никого в этом мире не любил.

Люк ворвался ко мне в полночь.

В глубине души я понимала, что не могла, не должна была верить ему, но ничего не получалось из всего этого. Он усмехнулся и прибавил:

– Кажется того зверя ты испугалась меньше, чем меня.

– Я не могу тебе верить, – вырвалось у меня то, о чем я думала прежде.

Но думала я в те минуты совсем о другом.

Кажется, он был удивлен и смущен, может просто притворился. Но я не должна была ему верить., а может просто притворялся. Я не могла во второй раз так ошибиться, оказаться такой наивной, так не должно быть.

Я поднялась и отправилась в комнаты, сказав, что он может переночевать в моем доме.

– Князь Владимир вряд ли будет рад твоему возвращению, – напомнила я ему.

Так все и решилось само собой.

Глава 21 Вторжение

Князь удивился моему такому позднему появлению, но ни о чем расспрашивать не стал. В полночь во дворце всегда много пустых комнат, здесь всегда можно было остановиться гостям.

Утром, я так и не заснув, вернулась к себе. Люк был еще в доме, кажется, он ждал меня.

– Я пришел к тебе, – говорил он рассеянно, – мне не нужен никто другой, мне нужна только ты.

Он смотрел на меня спокойно и преданно. Но что-то совсем иное таилось в моей душе. Я оставалась верной своему одиночеству, и не хотел ничего менять для этого человека

Люк вскочил на коня и умчался, не оглядываясь. Мне казалось, что все кончилось. И мне стало жаль, что все оборвалось так внезапно, из-за того, что я была равнодушна к нему и не позволила ему остаться. Но уныние обнимало душу только одно мгновение.

Рада, когда увидела его, удивилась, спросила, почему Люк так быстро умчался.

Значит, моя дочь знала обо всем.

– Почему ты ничего не сказала? – набросилась я на нее.

Я решила в этот вечер рассказать ей всю историю об Эрике, больше скрывать всех моих злоключений не было никакой причины.

Она слушала меня, затаив дыхание, потрясенная, так ничего и не сказала.

– Это было так странно, – тихо говорила она.

А потом долго смотрела на огонь. Наконец она очнулась снова.

– Но это не он, разве ты не можешь поверить ему, ведь он ни в чем не виноват.

Я совсем не знала ребенка, которого растила. Мне нечего было ей ответить.

Но пережить еще раз тот кошмар, когда княгиня снова будет потешаться надо мной. Я ничего не говорила ей об этом, но и забыть не могла. Прошлое висело надо мной, словно меч. В тот час и появился у нас князь. Настроен он был решительно.

Почему этот человек снова был здесь? Зачем он вернулся? Если он любовник моей матери, ему наверняка понадобится город. Я усмехнулась, понимая, что каждый думал о своем. Я все поняла, и приняла решение – сказать твердое: «Нет».

В таком случае все мои бабки просто покидали город и отправлялись на какое-то новое место, чтобы начать жизнь сначала. Но куда же я могла тогда отправиться? Я растерялась, как обычно, и сама не знаю, чего ждала.

Еще какое-то время мы жили спокойно. Я успела позабыть обо всех тревогах, когда Рада сказала о том, что видела Люка у князя. Она прибежала из дворца радостная, словно к нам вернулся самый близкий человек.

Я же бросилась собирать вещи, конь был уже оседлан. Я не знала, куда и зачем должна была отправиться, но и оставаться тут больше не могла. Мне надо было просто незаметно исчезнуть из Чернигова. Несколько дней я была в пути, хотя и не понимала, куда и зачем еду. Есть ли где-то на бескрайних просторах город и князь, который позволит мне остаться в своем уделе?

Я забуду и о великом князе, и о родственниках его, и о тех, кто стоит у меня на пути. Но что будет потом? Никого не появилось на моем пути… И вдруг я увидела город, о котором только слышала прежде:

– Галич

И я еще быстрее устремилась туда.

Князь ни о чем меня не расспрашивал, принял спокойно, за это я была ему благодарна. Он наверняка знал, что у меня есть тайна, и Ярослав (так его звали) не расспрашивал меня ни о чем, значит, все не так скверно, как мне показалось сначала.

Жизнь налаживалась, я придумала для себя другое имя.

– Ирина, – так теперь меня называли.

Сменив имя, я почувствовала себя другим человеком. Какое-то время это охраняло и даже забавляло меня. Но потом, когда все окончательно успокоилось, я стала скучать по всему, отчего уехала. Со временем я стала склоняться к тому, что человек не может и не должен оставаться в чужом мире в полном одиночестве. Даже если ему неуютно в своем мире, он должен оставаться там.

Порой мне было так одиноко и тоскливо,