Змей на лезвии - Елизавета Алексеевна Дворецкая

Тут же его взгляд наткнулся на ноги мертвеца. Голову его и тело, залитое побуревшей кровью, прикрыли чьим-то щитом, из-под щита торчало древко сулицы с вырезанным змеем. Сидя возле него, Правена как никогда напоминала печальную валькирию.

Увидев сулицу, Бер вспомнил: ее сунул ему прямо в руки Вальгест. Когда успел за ней сбегать, ведь все сулицы лежали, связанные вместе, под пологом шатра? Да еще ухитился вовремя повалить наземь Правену с Лельчей и прикрыть своим щитом.

– Покажи мне его. – Правена кивнула на труп. – Я всю ночь почти не спала, – пояснила она, видя тревожный взгляд Бера, и тут же посмотрела ему за спину.

Бер спешно обернулся – но это оказался Вальгест, неслышно подошедший.

– Больше никто не приближался, – сказал тот. – Видно, они рассчитывали на единственный верный выстрел, а нападать строем у них нет сил.

– Выстрелов было два. Один – ему, – Бер кивнул на тело Дюри, с головой завернутое в плащ и уложенное под скат шатра, – а вторая стрела прошла у меня мимо уха.

– Хороший стрелок – две подряд выпустил. И промахнулся самую малость.

Не задержись он для второго выстрела, мог бы уйти, подумал Бер. Но увидел, что первая стрела до настоящей цели не достала, и в запале попытался еще раз. Бер помотал головой, зажмурившись. Мог бы сам сейчас лежать на росистой траве, с головой завернутый в плащ. Вот бы Сванхейд подарок привезли…

– Ты уверена, что хочешь его увидеть? – спросил Вальгест у Правены.

– Но мы же хотим знать, кто это? Может, я его узнаю.

Бер кивнул, и Вальгест осторожно поднял щит. Привстав на колени, Правена посмотрела. Бер следил за ее лицом и видел, как оно дрогнуло, как вспыхнули глаза. И она сказала:

– Добровой…

– Точно? – переспросил Бер.

– Я же их знаю с детства. – Правена перевела на него печальный взгляд. – Он это. Гримкелев сын, средний. Младше Игмора, старше Грима.

– Так значит… – Бер сел на землю. – Мне не померещилось…

– Что?

– Да так. – Бер помолчал, не желая повторять предсмертную угрозу Добровоя.

– Они все были где-то совсем рядом, – сказал Вальгест. – Не один же он тебя подстерегал.

На голоса из другого шатра вышел Алдан, за ним разлохмаченный, зевающий Хавстейн.

– Они где-то рядом, – повторил Алдан. – Давай-ка живо всех поднимем и обойдем окрестности. Может, найдем следы. Будем знать, куда двигаться.

Мысль была здравая, и Бер велел будить всех: одним отрокам сворачивать шатры, другим вооружиться и разойтись по берегу в поисках следов. С женщинами он оставил Хавстейна, сам пошел с оружниками. Поначалу мысли метались между сожалением о Дюри и тайным облегчением: должен быть быть я… И лишь спустя время пришло понимание: ведь ночью был убит Добровой, брат Игмора, один из убийц Улеба. Еще один. Второй из пяти, что сумели уйти живыми с той поляны у Волхова. Теперь их осталось только трое…

Пробираясь вдоль берега, Бер осматривал кусты и камыши. Мысли были в прошедшей ночи; вспомнилось, как умирающий Добровой плюнул ему в лицо собственной кровью. Не понадобилось рукой наносить ее к себе на лоб, чтобы перенять удачу. Альв-покровитель Каменной Хельги и тот морок в болоте говорили, что Один на стороне беглецов. Пусть так. Но он не уберег Добровоя, а значит, удача Игмора тоже понесла урон. Из троих братьев тот остался один, а двое уже поплатились жизнью за соучастие в убийстве Улеба…

Знал бы Игмор заранее, что за избавление Святослава от сводного брата заплатит двумя своими, родными? Уж наверное, сидел бы тогда смирно. Но Игмор, увы, не из тех людей, кто умеет заранее просчитывать последствия своих поступков. Таким людям кажется, что действовать способны только они сами, поэтому и мысли их не идут дальше собственных шагов.

– Здесь! – закричал спереди Вальгест. – Нашел!

На песчаном пятачке ясно было видно, где три цепочки следов тянутся в камыши, в гущу поломанных стеблей. Здесь прятали челнок, потом в него садились. В ямках глубоких следов под водой осела муть.

– Уплыли, Ящер им в брюхо! – Бер огляделся, но на всем протяжении реки, видном с этого места, никаких челнов, конечно, уже не было. – И как знать, в какую сторону?

– Да уж верно, не в Силверволл, – сказал Свен. – Там их знают, враз накроют.

– Но как, – Бер посмотрел на него, – они сами-то узнали, что мы здесь?

– А мы сейчас найдем… – Свен огляделся и нашел глазами Фроди. – Вы у Хедина рассказывали кому-нибудь, что это за люди?

– Не рассказывали мы ничего! – отрезал Фроди. – Я и бабе велел молчать, и парням.

В это Бер не очень поверил: когда пять человек знают щекочущую душу тайну, она как-то сама вырывается на свободу.

Вефрид! Он забеспокоился: если Игморова братия знала, что ловцы уже наступают им на хвост, не случилось ли чего с девушкой… Да нет, успокоил он себя, в доме ее родного дяди она под надежной защитой. У нее хватит ума быть осторожной и не подавать вида, что она несет опасность беглецам.

– Сколько их тут было? – Алдан пригляделся к следам. – Вроде трое.

– Их было трое, один там лежит. – Бер показал в сторону своей стоянки. – Значит…

Они с Алданом посмотрели друг на друга.

– Градимир? Добрался до своих друзей-упырей?

– Могли, конечно, другого кого подцепить… – Свен почесал в рыжей бороде. – Но едва ли. Разве что изгоя какого.

– Хотел бы я знать, куда они теперь двинутся, – сказал Бер. – А догоним – посмотрим, кого они подцепили.

– Но уж обратно на запад они едва ли пойдут, – ответил Алдан.

– А если на север? Могут попробовать к чуди пробраться.

– Не пойдут они вверх по реке. Им надо было убираться отсюда побыстрее. А значит – вниз.

– Вниз, – подтвердил Вальгест. – Чтобы уйти вверх, им пришлось бы проплыть мимо нашей стоянки. А их не было. Светила луна, их было бы видно.

– Дозорные могли просмотреть, – усомнился Бер. – Река широкая…

– Дозорные могли. Я – нет. Я следил за рекой до самого рассвета.

Бер взглянул в уверенные, спокойные глаза Вальгеста, отливавшие небесной синевой. И поверил: этот – не просмотрел бы.

– Так значит… в Силверволл.

Сколько Бер себя ни успокаивал, очень хотелось поскорее увидеть Вефрид живой и невредимой. Не по своей воле, но он втянул ее в свои кровавые дела и теперь отвечал за ее безопасность.

А если бы она в этот вечер была со всеми? А если бы это она, а не Дюри, сидела у огня напротив него? Бер содрогнулся, даже передернул плечами. Боги, надо было упереться, как старый тролль, и оставить ее дома, не слушая