Мой грешный муж - Миа Винси

— Но тебе пришлось вынести эту боль, и я тоже должен был это сделать. Ты должна была быть сильной и храброй, но не должна была оставаться одна.

Теперь он говорил твердо и снова взял обе ее руки в свои.

— Неважно, какую боль, какое бремя, мы будем нести их вместе

Слабая улыбка тронула его губы.

— Мне что, нужно объяснить вам, миссис Девитт, как устроен брак?

— Ты любишь меня, — сказала она ему. И себе. Простой факт, просто констатированный для их простодушных умов.

— Душой и телом.

Она услышала свои собственные слова и его, и задыхающийся, полный слез смех вырвался из нее, выпуская ее боль в ночь.

— Я должен был сказать об этом раньше, — печально сказал он. — Мне потребовалось время, чтобы понять это.

— Потребовалась трагедия.

— До этого.

Она покачала головой, опустив взгляд на их соединенные руки.

— Ты говоришь это сейчас, но ты бросил меня и вернулся только для того, чтобы…

Она замолчала, увидев его руки. Особенно его левую руку. Точнее, золотое кольцо, которое охватывало безымянный палец. Она взяла его левую руку в свои и внимательно осмотрела кольцо. Оно, конечно, было больше, чем у нее, но из того же золота, с теми же узорами, выгравированными по ободку.

Оно в точности соответствовало ее кольцу.

— Ты нашел свое обручальное кольцо, — сказала она.

— Я никогда его не терял. Но раньше оно ничего для меня не значило. Теперь оно значит все: мои верность и преданность тебе.

— Где оно было?

— В Бирмингеме.

— Тогда…

Она провела большим пальцем по кольцу и подняла на него глаза.

— Ты понял это раньше. До того, как ты вернулся. До того, как я потеряла ребенка.

Ее охватило странное чувство облегчения. Не трагедия заставила его полюбить ее. Он вернулся не только ради их ребенка. Он вернулся ради нее. Она потеряла их ребенка, мечту об этом ребенке, но не потеряла и его тоже.

— Именно в Бирмингеме я понял, что ты значишь для меня больше всего на свете. Я женат на тебе. Я не имею в виду клятвы, которые мы произнесли два года назад, или кольца, или наши имена, или оформление документов. Я имею в виду, что я никогда не смогу покинуть тебя, потому что мое сердце, душа и тело уже женаты на тебе, связаны и выкованы в горниле, как сталь. Они были такими уже некоторое время, но я не мог этого видеть.

Он взял ее левую руку в свою и поцеловал золотое кольцо на ее пальце.

— При других обстоятельствах, сейчас было бы самое время признаться в своей вечной любви, встать на колени и попросить тебя выйти за меня замуж. Но я уже стою на коленях, и мы уже женаты.

У нее вырвался дрожащий смешок.

— Ты всегда был очень расторопным.

— Мне жаль, что я бросил тебя. Мне очень, очень жаль, что я причинил тебе столько боли. Мне жаль, что я был таким ужасным мужем. Мне так жаль, что меня не было рядом с тобой. Но я клянусь исправиться и сделать твою жизнь лучше. И, может быть, если я буду любить тебя достаточно сильно, всем своим существом, со временем ты тоже полюбишь меня.

Страдание в его глазах поразило ее.

— Джошуа, ты глупец, конечно, я люблю тебя.

— Но ты любишь все. И ты привязана ко мне, так что, конечно, ты… Я имею в виду, я бы хотел, чтобы ты могла… Чтобы я был..

Он на мгновение закрыл глаза и снова открыл их.

— Ты очень хорошо умеешь любить, но меня очень трудно полюбить.

— Любить тебя — это самое легкое, что есть на свете, и я ничего так не люблю, как тебя.

Она положила руку ему на грудь, на его сердце, почувствовала, как оно бьется со всей своей дикой энергией.

— Моя любовь к тебе — такая же часть меня, как воздух, которым я дышу, а это значит, что она никогда не прекратится, пока я жива. Вот почему я сказала тебе, что никогда не отпущу тебя.

Его глаза изучали ее, словно в поисках правды. Она увидела тот момент, когда он отбросил свой страх и позволил себе быть любимым. За этим последовала улыбка, медленно расплывшаяся по его лицу, как восход солнца.

Он прижался лбом к ее лбу.

— Кажется, ты что-то говорила о том, чтобы связать меня.

— Я действительно могу тебя связать, — предупредила она.

— Миссис Девитт! Я в шоке!

Она не удержалась от смеха, дрожащего и удивленного, от облегчения в равной степени, как и от радости, и он тоже засмеялся. Они все еще смеялись, когда их губы встретились. Было нелегко целоваться, когда они смеялись, и им пришлось несколько раз начинать и прекращать, прежде чем они разобрались в этом. Но, как выяснилось, это было возможно.

Затем он откинулся на толстый ковер, и она прижалась к нему, чувствуя усталость, скорбь в сердце и радость во всем теле. Его сердце билось у ее уха так же сильно и преданно, как и руки, которые крепко держали ее.

— Я причинил тебе боль, потому что испугался, — прошептал он. — Я боялся, что ты бросишь меня, что если я снова кого-то полюблю, то потеряю его, и поэтому с самого начала я старался держаться от тебя подальше.

— Ты боялся, что я уйду от тебя? О, какие же мы глупцы.

Она прижалась лицом к его груди.

— Джошуа?

— Любовь моя?

— Я больше не хочу бояться.

— Вот моя идея: я держусь за тебя, а ты держишься за меня, и мы никогда не отпускаем друг друга, никогда не отворачиваемся друг от друга, что бы ни случилось, как бы тяжело это ни было. — Он на мгновение крепко сжал ее. — Даже когда случатся плохие вещи, а плохие вещи еще будут случаться.

— Сегодня случилось что-то плохое.

— Да. — Он поцеловал ее в висок. — Но и хорошие вещи тоже будут случаться. И мы будем вместе, чтобы делиться нашими радостями и заботиться друг о друге, когда наши сердца разобьются.

— Вот что делают сердца, — сказала она. — Они разбиваются. Сердца любят, разбиваются на части, а затем исцеляются. Каждый час, каждый день мы любим, причиняем боль и исцеляемся.

Она прижала руку к его сердцу.

— Сейчас наши сердца разбиты.

— Возможно, мы сможем что-нибудь сделать для малыша, которого потеряли сегодня.

Она вопросительно посмотрела на него.

— В твоем саду, — продолжил он. — Может быть, поставим