Сьюзен Виггз - Дороже всех сокровищ

— Это было бы несправедливо. Несмотря на свое богатство, я по-прежнему остаюсь простым уэльским моряком. Ты волнуешь мою кровь, разжигаешь во мне огонь. Мысль о том, что придется покинуть тебя, и ты будешь подолгу ждать меня, переполняет все мое сердце тоской и чувством вины. Дрейк говорит, что королева начинает строить флот. Нас обоих обязательно призовут на службу. Я могу отсутствовать месяцы…

— Годы… — безучастно добавила она.

— Да, годы. Но я люблю тебя, Энни. Нам не обязательно сегодня решать все.

Она с благодарностью согласилась с этим:

— Тогда люби меня снова, Эван, и заставь забыть о том, что еще существует завтра.

Энни поднесла руку к горлу, хотя знала, что это не облегчит боли и не удержит слез. Под пальцами она ощутила рубиновое кольцо Генриха VIII, давившее грудь. Раньше бремя наследственности не давало о себе знать с такой отчетливой силой.

В лондонском порту, где вздымался лес мачт огромных кораблей, и кипучая деятельность продолжалась круглые сутки, Энни не видела никого, кроме двух мужчин, стоявших перед ней на палубе корабля.

Родриго и Андрэ выглядели мрачными, хотя и взволнованными.

Пронзительный свист разорвал воздух.

— Пора занимать свои места, — сказал Родриго. — Мы отплываем с отливом.

Энни кивнула и заставила себя говорить:

— Я рада, что вы встретитесь со своей матерью, Андрэ. Поверьте, донна Палома — удивительная женщина.

Он потрогал серебряную брошь на плаще.

— Да, но что она подумает обо мне?

Нервозность делала его совсем непохожим на себя. Андрэ Скалия, пылко и преданно, служивший королям и прелатам, при мысли о встрече с матерью чувствовал себя совсем неуверенно.

— Думаю, она будет гордиться тем, чего вы достигли.

— Гордиться? — его глаза недоверчиво сузились. — Господи, да я все время искал и добивался только исключительно власти, прибегая к бесчисленным интригам и сговорам.

Она знала, что в этот момент он вспомнил о своей попытке избавиться от Эвана, чтобы она продолжала думать, что он погиб.

— Есть вещи более значительные, нежели хитрость, ложь, амбиции, сокровища пиратов или наследники престола.

— Это так, hermano, — сказал Родриго и похлопал Андрэ по спине. — Скажи, что заставило тебя спасти мою жизнь на палубе того корабля? Конечно, жажда власти, да?

Снова прозвучал сигнал боцмана. Энни подошла к трапу, ведущему на берег. Внизу ее ждали Эван и Дрейк.

— Я пойду, — прошептала она, глядя на Андрэ и Родриго сквозь пелену слез.

Родриго обнял девушку. На мгновение Энни снова стала ребенком, а Родриго — ее заботливым, отважным и веселым опекуном, который слегка побаивался ее.

— Родриго, — прошептала Энни, — вы пожертвовали ради меня столькими годами жизни!

— Я бы отдал их снова, — сказал он тихо осипшим вдруг голосом и поцеловал девушку в лоб. — Ты — редкая, замечательная женщина, Энни Блайт, и я не жалею ни об одном проведенном с тобой мгновении, ни об одной жертве, которую ради тебя принес, ругал ли я тебя, беспокоился ли за тебя или любил.

— Или проклинал тот день, когда я появилась на свет.

Он отпустил ее:

— Энни, я думаю, тебе будет интересно знать. Перед тем, как отправиться в Сан-Августин, мы заедем в Номбре-де-Диос.

У нее стало радостнее на сердце.

— За Валерией?

Родриго кивнул:

— Я хочу познакомить родителей со своей женой.

Энни крепко обняла его:

— Давно пора, дон Родриго.

Затем Энни повернулась к Андрэ.

— Мне есть, за что поблагодарить вас, — примирительным тоном произнесла она. — Вы были моим учителем и защитником. Думаю, вы сделали для меня многое, о чем я даже пока и не подозреваю.

— У тебя щедрое сердце, Энни Блайт, — сказал он. — Я бы хотел пожелать…

Она взяла его за руку:

— Не надо, Андрэ. Англия обойдется без нас. И, как ни трудно в это поверить, она обойдется когда-нибудь и без Елизаветы. Живите в мире с собой.

— Думаю, теперь я смогу это сделать, — он коснулся губами ее щеки.

Сигнал с корабля прозвучал в третий раз. Энни больше не могла сдерживать рыданий. Обняв их обоих, она воскликнула:

— Я не хочу говорить «прощайте», не хочу!

— Тогда не говори, — глаза Родриго подозрительно блестели. — Я всегда утверждал, мучача, что ты любишь морские путешествия.

Она, не оглядываясь, сбежала по трапу на берег.

Эван и Дрейк обменялись взглядами, в которых ясно читался страх. Письмо, которое Дрейк держал в руке, дрожало от ветра, дувшего с реки.

— Что это может означать? — спросил Эван.

— Я почти боюсь об этом думать, — ответил Фрэнсис.

Эван проводил взглядом ускакавшего королевского посыльного, доставившего письмо.

— Как, черт возьми, он узнал, где нас искать? Мы вчера никому не говорили, что собираемся в погоню за кораблем дона Яго.

— Прибавь это ко всем остальным нашим волнениям. А что, если плюнуть на все, сесть на корабль и уплыть за горизонт?

Мысль о близости с Энни преследовала Эвана, но все же слова Фрэнсиса разбудили в нем знакомое беспокойство. У него было странное предчувствие того, что их успешное кругосветное путешествие раскрыло кое-какие тайны мира. И все же царство тайн заново распахнуло перед ними ворота, дразня их, как скалы Нового Альбиона, находящегося на другой стороне земного шара.

Он взглянул на корабль, на котором должны были отплыть в Вест-Индию Родриго и Андрэ. На мгновение он забыл о зловещем послании, зажатом в руке Дрейка. Странно, но все они совершили полный круг, превратившись из заклятых врагов в друзей, которых свела вместе любовь к Энни. Возможно, мир чувств так же огромен и безмерен, как мир физический?

Он видел, как Энни заключила Андрэ и Родриго в свои объятия, как в последний раз прижалась к ним.

— А ты что-то мрачновато выглядишь для человека, только что встретившего любимую женщину после долгой разлуки, — сказал Дрейк.

И какая это была встреча! Вспомнив о шелковой коже Энни, руках, обвивавших его, и ее сладостных вздохах, он подумал, что не напрасно рисковал жизнью и здоровьем ради того, чтобы завоевать ее сердце.

— Три года большой срок, Фрэнсис. Когда ты, возвратившись, увидел Мэри, тебе не показалось, что ты встретил незнакомку?

На губах Дрейка появилась горькая усмешка.

— Эван, даже если бы я был с этой женщиной каждую секунду и каждый день, она все равно была бы для меня незнакомкой, — он с шумом выдохнул воздух. — Я не облагодетельствовал бедную девушку, женившись на ней. Даже сейчас, когда я сделал ее одной из богатейших женщин Англии, я не могу рассчитывать на любовь, которая в ряду моих ценностей никогда не стояла на первом месте.