Валери Кинг - Опасное пари

Снова схватив иголку, Элли совсем было собралась продолжить свой великий труд, но, очевидно, не судьба была желтому тюльпану быть вышитым в это утро. Взгляд Элли задержался на медной полированной решетке перед камином, в котором ярко светились алые глаза раскаленных углей, согревавших гостиную леди Вудкотт. И мысли ее опять потекли, потекли…

Она ни у кого не спрашивала о майоре Стоунсфилде по единственной причине: боялась испытать жестокое разочарование. Ведь не исключено, что его имя никому ничего не скажет. Тем более что участие Стоунсфилда в минувшей войне не было ни продолжительным, ни чем-либо примечательным. Майор и майор. Мало ли их было там, под Пенинсулой? Да и война вот уже три года как закончилась и стала чем-то если и не забытым, то, уж во всяком случае, малоинтересным. Три года, прошедшие после Ватерлоо, для Лондона с его сумасшедшим темпом жизни были вечностью.

Но в сердце Элли недавняя война с французами была по-прежнему жива. Она стала частью ее жизни — как если бы Элли сама ходила в атаку под барабанный бой. Война была ее детством и юностью. Война была связана со сладкими воспоминаниями о родительском доме и об отце. Как часто она сидела на его жестких коленях, когда он читал вслух газетные сообщения с полей сражений! Эти воспоминания были безмерно дороги Элли — как и все, связанное с жизнью в Кенте. Интерес к войне подогревался еще и тем обстоятельством, что Кент, расположенный на юго-востоке Англии, стал бы в случае неудач британской армии тем самым плацдармом, на который обрушит свой удар Наполеон.

Именно тогда хрупкая фигурка Элли начала округляться, превращаясь из девчоночьей в девичью. Тогда же начали просыпаться в ней и новые, неведомые раньше, чувства. Ей стал нужен идеальный мужчина, о котором так сладко было бы грезить наяву и во сне. И такой идеал нашелся. Им стал майор Стоунсфилд. Элли узнала о нем из газеты. Узнала и с того дня уже не расставалась с ним ни на миг — в своих мечтах, разумеется. Она мысленно шла рядом со своим героем по цветущему вишневому саду, по зеленеющим полям и говорила, говорила, говорила…

Господи, сколько же раз она репетировала и шлифовала те слова, с которыми обратится к майору, когда встретит его в Лондоне! А в том, что она его непременно встретит, Элли не сомневалась. Ей и в голову не могло прийти, что они с майором могут не встретиться. Что за чушь! Лондон и майор Стоунсфилд — эти слова были тогда для Элли синонимами. Но вот прошла первая ее неделя в Лондоне, за ней вторая, третья, но ни разу в разговорах не всплыло заветное имя. Майор кавалерии Стоунсфилд оказался человеком-невидимкой!

По правде сказать, постепенно новые впечатления начали вытеснять из ее мыслей образ идеального майора. Элли не хотелось уже вести с ним бесконечные разговоры, идя рука об руку по цветущему весеннему саду. Более того, сейчас она была почему-то уверена — или почти уверена — в том, что майор женат и в эту самую минуту весело играет со своими сыновьями и дочками, которые визжат и таскают папашу за длинные фалды офицерского мундира…

Да, конечно же, это глупо — разыскивать мужчину только потому, что однажды прочитала о нем в «Таймс».

Глупо. Но увидеть его все-таки хочется… Ведь, как ни крути, а этот майор — неотъемлемая часть ее юности. Если угодно, память об отце. Бедном любимом покойном отце… Поговорить бы с майором хоть раз — может, и успокоилась бы та частичка души, что не перестает помнить. Помнить и болеть…

Откинувшись на спинку дивана, напрочь забыв про тюльпаны, Элли плыла по волнам своих мыслей. Плыла, плыла — и неожиданно приплыла. Ей друг пришло в голову, что Равенворт — человек, известный всем и приглашенный повсюду, — может знать о майоре Стоунсфилде. Но эту мысль немедленно перебила новая: Элли представила себе изнеженного денди Равенворта рядом с мужественным офицером Стоунсфилдом и расхохоталась. Ее смех прозвучал так громко и неожиданно, что Фанни и леди Вудкотт удивленно уставились на нее. Элли вздрогнула, очнулась и, не вдаваясь в объяснения, усердно заработала иглой. И поклялась себе, что ради собственного успокоения немедленно примется за поиски майора Стоунсфилда.

Когда Джордж Фентон вошел в гостиную леди Вудкотт, Элли сидела за столом, на котором — рубашками вниз — были разложены карты. Тот самый злополучный расклад, что привел Элли к проигрышу.

Узнав от дворецкого, что леди Вудкотт и Фанни куда-то уехали, Джордж решил воспользоваться удобным случаем. Он сунул в широко раскрытую ладонь дворецкого соверен, приказав, чтобы никто не мешал его разговору с мисс Дирборн, а затем взмахнул фалдами хорошо сшитого голубого сюртука и опустился на колено рядом со стулом, на котором сидела Элли.

Джордж был среднего роста, с обычным, ничем не примечательным на первый взгляд лицом. Но стоило присмотреться, можно было заметить озорной, живой огонек в глубине его карих глаз. Очевидно, этот огонек и приводил Элли к мысли о том, что Джордж — один из самых привлекательных людей среди ее окружения.

— Ого, Джордж! — восхищенно воскликнула она. — Ты льешь деньги, словно воду!

— Ну вот, а я только-только собрался с духом, чтобы сделать тебе предложение! Неужели ты не знаешь, что нельзя перебивать джентльмена в такой торжественный момент?

— Краснобай! Встань сейчас же!

Элли не была склонна принимать слова своего кузена всерьез. Поскольку тот не шелохнулся, она пожала плечами, взяла в руки карты и принялась в сотый раз изучать их. Если ему хочется стоять на коленях — ради бога.

Джордж собрался было вернуться к разговору о своем предложении, но тут его взгляд упал на платье Элли. Это было нечто совершенно неописуемое — кричащее, пестрое, сшитое из полос розового и черного муслина.

— Послушай, Элли! — закричал Джордж. — Тебе что, на самом деле нравится это… платье?

Стараясь скрыть досаду, Элли смиренно ответила:

— Что-то не могу припомнить, чтобы ты когда-нибудь обращал внимание на то, как я одета. Шутишь, да?

Она вновь принялась изучать карточный расклад, а Джордж скользнул взглядом по прекрасному профилю Элли и со вздохом заметил:

— Если бы ты спросила меня, как ты выглядишь, я ответил бы: как грелка на чайник!

Элли возмущенно уставилась на него. Неужели ему не нравится этот чудный оттенок розового? Да что он, мужчина, может в этом смыслить? Грелка на чайник! Скажет тоже!

Заметив веселые искорки в глазах Джорджа, она легонько стукнула его кулачком по плечу — совсем как в детстве.

— Перестань дразниться!

Не желая больше размышлять над тем, почему ее новое платье получило такую отрицательную оценку — второй раз за сегодняшнее утро! — Элли сочла за благо сменить тему разговора: