Барбара Картленд - Спор богинь

Ознакомительный фрагмент

– Ты получил письмо? – воскликнул он, и в его голосе послышалось отчетливое удивление.

– Да, получил; я и говорю тебе об этом, – ответил Лайонел.– А тебе дядюшка тоже прислал письмо?

– Тоже!

Лайонел рассмеялся.

– Что ж, этого можно было ожидать. Ну, и как ты думаешь – что все это означает?

– Вероятно, именно то, о чем там идет речь, – философски заметил виконт.

В этот момент подъехала элегантная карета виконта, и оба кузена уселись в нее, не тратя времени на дальнейшие разговоры.

– В клуб! – приказал виконт лакею.

Породистые лошади резво рванули с места, и виконт Илвертон расслабленно развалился на мягком и удобном сиденье.

– Что ж, надо признаться, я часто размышлял, каким образом наш достопочтенный дядюшка намерен распорядиться своими миллионами.

– А он и в самом деле настолько богат? – спросил Лайонел. – Неужели все эти многочисленные слухи соответствуют действительности?

– Насколько я могу судить, так оно и есть, – ответил виконт. – Далее у сурового канцлера казначейства, когда он говорит о дяде Родерике, в голосе появляются нотки благоговения!

– А что представляет собой эта молодая особа, которая, по его словам, стала для него как родная дочь?

– Увы, не имею ни малейшего понятия, – покачал головой виконт, – знаю только, что ее родители когда-то просили его позаботиться о ней в случае их гибели, а когда это несчастье и в самом деле произошло, дядя Родерик вступил в опекунские права. Еще я слышал, что он уже представил ее бомонду в Риме.

– В Париже тоже, – добавил Лайонел. – Мой приятель, побывавший там три месяца назад, утверждает, что никогда в жизни не видел такого роскошного приема, какой наш дядя Родерик устроил для французов.

Виконт задумался, удивленно подняв брови, потом поинтересовался.

– Как я могу догадываться, в твоем письме говорится то же самое, что и в моем.

– Вот оно здесь, со мной, – ответил Лайонел. – Я взял его, надеясь вместе с тобой обсудить, что все это могло бы означать.

Он извлек письмо из внутреннего кармана облегающего его стройную фигуру мундира и протянул виконту.

– Я прочту его после того, как мы приедем в клуб, – отмахнулся виконт. – Здесь слишком темно, и я не в состоянии ничего разобрать, кроме алчного выражения на твоей физиономии!

Сказав это, он расхохотался, убирая тем самым из своих слов все намеки на язвительность.

– Должен признаться, что в настоящий момент мне не помешали бы несколько тысяч или даже сотен фунтов на мелкие расходы, – ответил Лайонел, – но я также прекрасно понимаю, что, оказавшись на одной скаковой дорожке с тобой, я не могу рассчитывать даже па самый скромный успех. Мои шансы практически равны нулю.

Виконт не стал ему возражать, а может, просто не успел – клуб находился совсем близко от Карлтон-хауза, и карета уже остановилась у его дверей.

Кузены легко взбежали по каменным ступеням и вошли в самый известный и недосягаемый для посторонних клуб во всем Сент-Джеймсе. Как и обычно, он был полон их друзей и знакомых.

Не без труда Уильям и Лайонел отделались от всех, кто намеревался поздравить виконта с победой, и отыскали в конце концов тихий уголок в кофейном салоне.

Заказав напитки у подобострастно склонившегося перед ними лакея, виконт извлек из кармана письмо, присланное кузену, и начал внимательно его читать.

«Дорогой племянник!

После двухлетнего отсутствия я вернулся в Англию и теперь намереваюсь вновь открыть двери Уорфилд-хауза и представить всем мою подопечную-Астару Биверли.

Я почитаю ее за свою родную дочь во всех отношениях и со всеми вытекающими из этого выводами, а поскольку дни моей жизни клонятся к закату, меня весьма заботит ее будущее. Самое мое большое желание – чтобы Астара Гсчастливо вышла замуж, по возможности за представителя нашего семейства, и поселилась вместе с мужем в Уорфилд-хаузе.

Я вполне отдаю себе отчет в том, что ни один моло– дой человек не сможет содержать такой огромный дворец и обширное поместье, если я не позабочусь об этом соответственным образом в своем последнем волеизъявлении.

Вследствие этого я принял решение, что мое состояние – весьма значительное, как ты можешь догадаться, – отойдет в совместное владение к Астаре и ее мужу.

Имея в виду все вышесказанное, я приглашаю тебя приехать как можно скорей в Уорфилд-хауз и познакомиться с Астарой Биверли.

Сам я, разумеется, тоже буду весьма рад снова повидаться с тобой и послушать твой рассказ о том, как прошли у тебя последние два года.

Передаю наилучшие и самые сердечные пожелания твоим родителям, с чем и остаюсь, твой любящий дядя,

Родерик Уорфилд».

Виконт внимательно прочитал все письмо до последнего слова, затем, возвращая его кузену, заметил:

– Оно идентично тому, которое получил я; да и написано одной и той же рукой.

– Ты хочешь сказать, Уильям, что дядюшка Родерик не сам написал его?

– Нет, конечно же, это не его рука, Лайонел, и я могу поспорить на что угодно, что его написала Астара Биверли.

Лайонел Уорфилд посмотрел на письмо с новым интересом.

– Да, верно, – сказал он. – Теперь я тоже это понимаю. Что ж, почерк интересный, свидетельствует о незаурядной натуре, и, клянусь Богом, он и в самом деле принадлежит женщине.

– Догадываюсь, что наш любезный дядюшка и Астара вместе придумали, как заманить нас и устроить смотр претендентов, – заметил виконт.

– Ну, что ж, как я уже сказал, – грустно улыбнулся Лайонел, – моя поездка в Хартфордшир окажется пустой тратой времени, если ты толсе намереваешься последовать приглашению дяди Родерика.

– Ерунда! Никогда не теряй надежды! – насмешливо протянул виконт.

– Надежда умирает последней! – подхватил Лайонел. – Но мы ведь совсем не знаем эту Астару. Ее хоть можно считать порядочной девушкой?

– Она не только порядочна, но и хороша собой, более того – ослепительно хороша, – ответил виконт.

– Откуда ты знаешь?

– Мне говорили знакомые, видевшие ее в Риме. И вообще, они утверждают, что не успеет она появиться в Лондоне, как через неделю все тосты, звучащие в Сент-Джеймсе, будут обращены только к ней.

– Ты пробуждаешь во мне любопытство.

– Еще бы, мой милый! Но подумай и о деньгах, Лайонел. Мне не верится, что тебе так легко оплачивать все твои расходы, связанные с экипировкой в королевском полку. Со всех сторон только и слышишь сетованья на страшную дороговизну службы при дворе.

– Увы, ты прав. Так оно и есть! – с грустью признал Лайонел. – А поскольку принц-регент постоянно одержим новыми идеями насчет покроя и цвета наших мундиров, расходы все увеличиваются.

– Тогда тебе определенно следует выступить в числе претендентов на руку прекрасной Астары!

Конец ознакомительного фрагмента