Стефани Лоуренс - Соблазнительница

Отбросив мысли об Эдварде, Люк устремил взгляд на мать.

— Как тебе известно, до вчерашнего дня мое положение было таково, что я просто не мог думать о женитьбе. А на леди, о которой идет речь, я обратил внимание уже некоторое время назад.

Минерва не сводила с него глаз.

— Это Амелия Кинстер, — изрекла она.

Он с трудом скрыл изумление. Неужели его мысли так легко можно прочесть?

— Именно так. Мы решили…

— Подожди. — Глаза у Минервы стали круглыми. — Она что же, согласилась?

Он слегка смутился.

— Вчера вечером у нас была короткая встреча. — Он предпочел не объяснять, где именно. Пусть мать думает, что они встретились на каком-нибудь балу. — Сегодня днем мы снова встретились и вновь заговорили об этом. Конечно, это все только предположения, но… — Он пытался найти выход, но так и не нашел способа уклониться от разумного объяснения событий. Он вздохнул: — Честно говоря, это она сделала мне предложение.

— Боже мой! — Брови Минервы высоко взлетели. Теперь она была воплощенный вопрос.

— Она рассказала мне все. По многим мелочам она поняла, что мы находимся в затруднительном положении. Она хочет выйти замуж, что разумно и правильно — после замужества Аманды она осталась в одиночестве, и для нее это состояние непривычно, — но не желает искать себе мужа среди тех достойных поклонников, что кружат вокруг нее в надежде на ее внимание.

— Значит, она остановила свой выбор на тебе?

Люк пожал плечами.

— Мы с ней знаем друг друга с детства. Изучив финансовое положение нашей семьи, она решила, что наш брак уладит все проблемы. Она станет моей женой, виконтессой, обретет статус замужней дамы, а наше финансовое состояние поправится.

— И что же ты?

Люк встретился взглядом с темными глазами Минервы. И произнес, помолчав:

— Я согласился.

Мать больше не задавала вопросов — она изучала его лицо, потом кивнула в ответ на какие-то свои мысли и стала пить чай. Прошло несколько минут, и она опять посмотрела ему в глаза.

— Я не ошибусь, если предположу, что ты не сказал ей, что теперь сказочно богат?

Он пожал плечами:

— Это вызовет некоторую неловкость — ты же знаешь, какая она. Она… — Он с трудом удержался, чтобы снова не пожать плечами, но вместо этого взял чашку и глотнул чаю. Люк надеялся, что мать не станет больше расспрашивать его о мотивах его согласия.

Она и не стала, во всяком случае, словами, но долго внимательно разглядывала его. Ее взгляд, темный, проницательный, он ощущал почти физически. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не заерзать в кресле.

Минерва поставила чашку на блюдце.

— Давай посмотрим, правильно ли я поняла. В то время как некоторые мужчины притворяются, что страстно влюблены или по крайней мере испытывают нежные чувства, чтобы скрыть, что они женятся из-за денег, ты пытаешься притвориться, что женишься из-за денег, тогда как…

— Это ведь только на время. — Он встретился с ней взглядом и почувствовал, как сжались у него челюсти. — Я обязательно ей скажу, но предпочитаю сам выбрать для этого подходящий момент. Естественно, все это останется между нами, а что касается общества и всех прочих — пусть думают, что мы женимся по обычным причинам.

Минерва не отрываясь смотрела на него. Прошла минута, и она произнесла, наклонив голову:

— Прекрасно. — В ее голосе прозвучало сочувствие. Она отставила чашку в сторону. В глазах ее светилась любовь к сыну. — Если это то, чего ты хочешь, я обещаю никому ничего не говорить, пока ты сам не объявишь об этом обществу.

Именно за этим обещанием он и пришел сюда. Они оба это понимали.

Он облегченно вздохнул и допил чай. Минерва откинулась на подушки и принялась болтать о всяких пустяках. Наконец Люк встал, собираясь уйти.

— Так не забудь о своем обещании, мама.

Подойдя к двери, он услышал какое-то бормотание и, взявшись за ручку двери, оглянулся.

На лице матери читалась растерянность. Она что-то бурчала себе под нос и при этом хмурилась. Наконец она улыбнулась:

— Обед в шесть.

Он кивнул и, поскольку она больше ничего не сказала, поклонился и вышел.

В тот же вечер, позже, мать и сын вошли в бальный зал Маунтфордов и поздоровались с хозяевами особняка. Люк озирался, стоя рядом с матерью. Зал был полон, как и полагается; но он так и не увидел знакомой головки с подпрыгивающими золотыми локонами.

Позади него Эмили и Энн шепотом обменивались девичьими секретами с лучшей подругой Энн, Фионой Фоллиот. Фиона была дочерью соседа; имение ее отца в Ратлендшире соседствовало с имением Люка. Фиона приехала в Лондон, чтобы провести часть сезона со своим овдовевшим отцом; они остановились в Челси, у сестры генерала Фоллиота. Семья была богатой, но при этом без связей. Минерва предложила вывозить Фиону в свет вместе с дочерьми, чтобы девушка могла побольше увидеть и чтобы ее тоже все увидели.

Люк отнесся к этой идее с одобрением. То, что простодушно-жизнерадостная Фиона держалась рядом с Энн, очень робкой и стеснительной, придавало младшей больше уверенности в себе и до некоторой степени освобождало Эмили, которая была старше на год, от попечения над Энн. Все шло к тому, что Эмили получит предложение от лорда Киркпатрика в конце сезона. Оба еще молоды, но это будет хорошая пара, и обе семьи смотрели на них благосклонно.

Очередь гостей продвигалась, шаркая по паркету. Мать придвинулась к Люку и понизила голос, чтобы ее никто не услышал:

— Мне кажется, обед прошел неплохо. Хороший способ поставить крест на наших прошлых проблемах.

— И похоронить их?

— Вот именно, — ответила Минерва, улыбаясь, и отвела глаза.

Помолчав, Люк произнес:

— Я все равно буду встречаться с Робертом — я не собираюсь пренебрегать своими интересами в этом деле.

Мать улыбнулась и похлопала его по руке.

— Дорогой, если твои интересы действительно лежат в этой области, а не в какой-то другой, тогда я, конечно же, не возражаю.

Смех в ее голосе, незатуманенный свет, который сейчас горел в ее глазах, то, как поднялось у нее настроение в этот день, оправдывали весь его многолетний тяжелый труд. Он вел ее по залу, слыша шелест платьев сестер, идущих за ними следом, и понял, что, несмотря на все испытания в течение многих лет и недавние переживания из-за Эдварда, он все же очень счастливый человек.

А скоро будет еще счастливее. Эта мысль явилась, когда, усадив мать в кресло подле леди Горации Кинстер, тетки Амелии, он наконец-то обнаружил свою будущую невесту. Она кружилась в контрдансе, пока еще не подозревая о его присутствии. Она смеялась в ответ на шутки своего партнера, Джеффри Мелроуза, локоны ее подпрыгивали, и это зрелище показалось Люку очаровательным. Он устремил взгляд на Амелию и стал ждать…