Мэри Бэлоу - Фиктивная помолвка

Лес. И потайной сад. Оливию интересовало, существует ли он еще: маленький, с экзотическими цветами садик среди леса, со всех сторон окруженный заросшими плющом стенами, в который можно было попасть только через дубовую калитку, запиравшуюся снаружи на замок, а изнутри на щеколду. Этот садик спроектировала для себя сестра деда Маркуса, калека, задолго до того, как Оливия впервые попала в имение. Маркус отвел девушку туда на следующий день после официального объявления о помолвке и за месяц до свадьбы – в это время считалось допустимым оставлять молодых на короткое время одних, без провожатых.

Именно здесь он первый раз поцеловал ее…

Графиня встала, беспокойно прошлась по комнате, поправила картину, переложила подушку, а потом через открытую дверь прошла в спальню. Войдя в туалетную комнату, оглядела себя в зеркале, немного надушила запястья и посмотрела на закрытую дверь напротив двери в ее спальню.

Еще со вчерашнего дня, с момента приезда, Оливию мучило любопытство. Ей отвели апартаменты, прежде принадлежавшие графине, но она не была уверена, располагались ли покои графа рядом или где-то в другом месте. Она осторожно взялась за ручку двери и прислушалась – тишина. Решив, что дверь скорее всего заперта, она медленно повернула ручку и неожиданно почувствовала, что створка слегка подалась. Отворив дверь, Оливия почувствовала себя вором, и у нее тревожно застучало сердце, но она успокоила себя тем, что, по всей вероятности, этой комнатой не пользуются.

Однако на умывальнике стояли стакан и кисточка для бритья, на туалетном столике лежали щетки, гребни и стояли флаконы с одеколоном, на спинку стула был брошен синий парчовый халат, под стул небрежно задвинуты кожаные домашние туфли, а на сиденье лежала книга.

Непроизвольно заглянув через открытую дверь, Оливия обнаружила спальню такого же размера, как и ее собственная. С порога, разделявшего туалетные комнаты, ей была видна высокая кровать с роскошными драпировками и балдахином, правда, не такая вычурная, как у нее в спальне, еще одна книга, лежавшая на кровати, и ночной столик, на котором стояла какая-то картина в раме. Но картина была повернута так, что Оливия со своего места при всем желании не могла бы рассмотреть изображения.

«Неужели это ее портрет?» – мелькнула у Оливии мысль. Ей говорили, что леди Монингтон привлекательная женщина, но, возможно, сейчас сердцем графа завладела другая дама, помоложе. Возможно, кто-то не старше Софии. Но чей бы портрет там ни был, она не хотела его видеть. Одно дело догадываться об изменах мужа, изредка думать о них, представлять женщину, которой он увлечен, и другое дело знать, видеть лицо женщины – одной из женщин, – с которой он нарушал супружескую верность.

Оливия не хотела смотреть и тем не менее уже стояла на пороге его спальни, нервно поглядывая на входную дверь и ожидая, что она в любой момент распахнется. Она напряженно прислушалась – тишина.

Холст был повернут так, чтобы его можно было видеть из постели. Значит, он не мог ни минуты жить без нее! Значит, мечтал поскорее решить все проблемы с замужеством Софии, чтобы можно было вернуться к ней? Протягивая руку, чтобы повернуть картину, Оливия надеялась, что женщина на портрете не будет очень юной или очень красивой.

Но оказалось, что она была очень юной, улыбающейся, счастливой. И беременной, хотя эту последнюю деталь художник опустил. «У меня не самый лучший вид», – возражала тогда Оливия, уговаривая Марка подождать, пока она родит. Но Марк мог быть таким же упрямым, как теперь его дочь. «Мне хочется иметь твой портрет, – сказал он, – чтобы ты всегда была со мной рядом, даже: когда наносишь визиты и сплетничаешь с подругами». Оливия вспомнила, как с некоторым удивлением поняла, что он не хочет откладывать, боясь, что она может умереть при родах, и в конце концов согласилась.

И вот теперь ее портрет стоял на столике возле кровати, повернутый так, что Маркус мог видеть его с подушки. Был ли он здесь всегда – возможно, в силу привычки – замечаемый не более чем любой другой предмет обстановки? Или граф поставил его сюда на тот случай, если вдруг у нее появится желание заглянуть к нему в спальню, что и произошло?

Улыбка на портрете предназначалась ему. Никогда не оставляя ее во время утомительных часов позирования, Маркус без остановки рассказывал всякие смешные истории, пока художник бросал ему укоризненные взгляды из-за того, что модель слишком много смеялась. Улыбка предназначалась мужу.

Марк!

Закрыв глаза, Оливия медленно выдохнула. Но, услышав отдаленный звук открывающейся двери, мгновенно открыла глаза, торопливо вернула портрет в прежнее положение и пробежала через обе туалетные комнаты, задержавшись лишь на секунду, чтобы аккуратно поставить под стул его домашние туфли – камердинер, должно быть, не обратил на них внимания, а сам Марк никогда не отличался аккуратностью. Закрыв дверь, разделявшую туалетные комнаты, Оливия прислонилась к ней спиной и облегченно вздохнула.

«О Боже, что я сказала бы, если бы он застал меня там?» – со страхом подумала она.

– Мама? – раздался голос Софии.

– Я здесь, – отозвалась Оливия, торопливо пересекая туалетную комнату, чтобы встретить дочь, стоявшую на пороге гостиной. – Думала, вы останетесь в деревне до вечера.

– Миссис Биддефорд вспомнила, что ей нужно еще кое-что купить, раз уж мы приехали туда, а Рейчел в конце концов решила, что шляпка ей не нравится. Но когда мы вышли из магазина и, сделав все другие покупки, вернулись к экипажу, она опять передумала, и нам ничего не оставалось, как снова вернуться за шляпкой. А потом всю дорогу домой она убеждала нас, что ей следовало подождать до возвращения в город, – со смехом доложила девушка.

– София, нам нужно поговорить.

– О, мама, я всегда знаю, что это серьезно, когда ты вот так улыбаешься мне.

– Присядем, – предложила графиня, провожая дочь в свою гостиную.

– Насчет Фрэнсиса, верно? – с тревогой взглянув на мать, София остановилась посреди комнаты. – Он тебе не нравится? Ты, наверное, помнишь его маленьким мальчиком, когда он без конца разыгрывал всякие мерзкие шутки, потому что я все время бегала за ним? Но то было просто мальчишество, мама. Все мальчишки такие противные создания. Или ты слышала о его дурном поведении в последнее время? Так это всего лишь дань юношеским увлечениям. Все молодые мужчины ведут себя подобным образом. Теперь у него все позади! И знаешь, говорят, что повесы, ставшие на путь истинный, становятся самыми лучшими мужьями.

– О, София, – вопреки собственной воле рассмеялась графиня. – Какие еще банальности у тебя в запасе? Иди садись и расскажи, как все началось. Ты ведь несколько лет не видела лорда Фрэнсиса, правильно? И я не могу припомнить, чтобы до сих пор ты сказала о нем хоть одно доброе слово.