Дебра Дайер - Хранитель сокровищ

– Обещай мне, – умоляюще произнесла Джулиана, судорожно вцепившись в руку дочери. – Ты должна мне пообещать.

Ощущая, как начинают охватывать тревожные опасения за мать, Элизабет постаралась не давать, волю этим чувствам. Она ободряюще улыбнулась Джулиане:

– Обещаю.

Джулиана отпустила руку дочери, которую крепко сжимала в своих ладонях.

– Спасибо. Ты меня успокоила. А теперь я должна переодеться к чаю. Уже вечереет. Скоро начнут собираться гости.

Солнце за весь день так и не пробилось из-за серых туч. Элизабет, поплотнее закуталась в кашемировую шаль, пытаясь немного согреть озябшее тело.

Поднявшись со скамьи, где они сидели, Джулиана спросила:

– Ты идешь?

– Я уже переоделась, – рассеянно ответила Элизабет.

Джулиана нерешительно посмотрела на дочь, которая нервно перебирала складки светлого костюма для верховой езды.

– Ты пойдешь пить чай? – повторила вопрос Джулиана.

– Я посижу здесь еще немного и приду, – отозвалась она.

– Что ж, увидимся позже.

Элизабет осталась сидеть на скамье около фонтана. Она проводила взглядом мать, которая, подобрав юбки, спешила к дому, и теперь не отводила глаз от серебристых струек воды из горла морских коньков. Элизабет оказалась в тупике. Разговор с матерью был большой ошибкой. Она догадывалась, что Джулиана никогда не примет предложение Эша, но хотела быть уверенной в этом.

Мать плакала, умоляла не оставлять ее одну в Четсвике. Предчувствия Элизабет оправдались и теперь тяжелым камнем легли на сердце.

– У тебя такой вид, словно твоего лучшего друга унесло в океан.

От неожиданности Элизабет вздрогнула. В нескольких шагах от нее стоял Дуайт, его красивое лицо было чем-то озабочено.

– Что ты здесь делаешь? – спросила леди. Дуайт приблизился к ней своей изящной походкой.

– Разве можно так приветствовать одного из наиболее пылких твоих поклонников? – укоризненно ответил он.

Элизабет с трудом улыбнулась.

– Я не сказала, что не рада тебя видеть, – ответила она извиняющимся тоном. – Просто удивлена.

Не дожидаясь приглашения, Дуайт присел на скамью рядом с ней.

– Надеюсь, твое мрачное настроение не связано с сегодняшним визитом моего отца к вам? – с надеждой в голосе спросил молодой человек.

– Твой отец был здесь? – насторожилась Элизабет.

– Он и Энджелстоун немного повздорили, – отозвался Дуайт. – Никогда еще не видел таким отца. Он возвратился от вас, просто взбешенным. – Дуайт погладил рукой, куст с цветами. – Отец так просто не откажется от титула. Боюсь, он не успокоится до тех пор, пока не найдет способ избавиться от соперника.

Элизабет встревоженно взглянула на Дуайта:

– А что он может с ним сделать? Тот покачал головой:

– Отец давно начал распускать нелестные слухи о внуке Марлоу, – ответил тот. – В Лондоне, наверное, не осталось ни одного дома, в котором бы не знали, что Энджелстоун вырос среди индейцев. Некоторые аристократы уже стали называть его «Лордом Сэвиджем»[1]

– Лордом Сэвиджем? – ужаснулась Элизабет.

– Довольно колоритное имя, не так ли? – с усмешкой спросил собеседник.

«Теперь прозвище станет еще одной причиной, по которой Эш будет чувствовать себя чужим в своем же собственном доме», – с горечью подумала Элизабет.

– Надеюсь, никто не будет так называть, его открыто, – сказала она.

Голубые глаза Дуайта блеснули озорством:

– Боишься, как бы он не снял с кого-нибудь скальп?

– Совсем не смешно! – сердито воскликнула Элизабет. – Твоему кузену предстоит решить сложнейшую задачу, – достойно предстать перед светом и быть им признанным.

– Свет с нетерпением ждет этой минуты, – продолжал насмехаться Дуайт. – Все хотят хоть одним глазком взглянуть на лорда Сэвиджа, маркиза, воспитанного кровожадными дикарями.

– Но Пейтон – не дикарь, не шут или какой-нибудь карлик, и нечего пялиться на него и показывать пальцем! – с достоинством парировала Элизабет.

– Разве? – насмешливо вскинул брови Дуайт.

– Да, – твердо сказала она и наградила собеседника сердитым взглядом.

Дуайт сорвал с куста, росшего рядом со скамьей, листочек и, подумав немного, сказал:

– Ну, хорошо, я тоже так не считаю. Но ты должна согласиться, что такие события случаются не каждый день.

– Мы должны помочь Пейтону привыкнуть к этому месту и новой жизни, а не награждать его пренебрежительными прозвищами.

Дуайт какое-то время смотрел на нее, а потом спросил:

– Чего ты боишься? Что случится что-то непоправимое?

Элизабет отвела глаза от пытливого взгляда и снова стала смотреть на фонтан.

– Я хочу, чтобы Пейтону было здесь хорошо, – сказала она. – Ему сейчас очень трудно.

– Я слышал, тебе нелегко с ним приходится, – осторожно произнес молодой человек.

Женщина бросила на него вопросительный взгляд.

– А что именно ты слышал?

Дуайт опустил глаза и стал накручивать зеленый лист на палец.

– Ни для кого не секрет, что твое замужество было несколько поспешным, – ответил он. – Должен признаться, эта новость меня просто потрясла.

Не поднимая глаз, он продолжал смотреть на листочек в своих руках. Его красивый профиль четко вырисовывался на фоне живой изгороди. Он часто подтрунивал над Элизабет, обещая когда-нибудь на ней жениться. Но только сейчас она поняла: в той шутке была доля правды.

– Не знаю, что именно ты слышал, – сказала Элизабет, – но вполне довольна своим мужем.

– По-моему, ты выглядишь сейчас не очень довольной. – Он снова внимательно посмотрел на молодую женщину.

Элизабет поправила соскользнувшую с плеч шаль.

– Знаешь, Пейтон не уверен, сможет ли он остаться в Четсвике, – решилась она сказать правду. – Возможно, уедет назад, в Америку. И хочет, чтобы я поехала вместе с ним.

Дуайт очень удивился:

– Боже правый! Он хочет, чтобы ты поехала с ним в Америку?

Элизабет кивнула головой.

– Я не знаю, как мне поступить, – устало произнесла она.

Повернувшись, Дуайт взял ее руки в свои теплые ладони.

– Только не говори мне, что ты раздумываешь над его предложением! – воскликнул он.

– Я уже обо всем подумала. – Элизабет печально смотрела на прохладные струйки, с шумом падавшие в широкий каменный бассейн. – Как раз перед твоим приходом я обмолвилась об этом с мамой. Она очень расстроилась: испугалась, что мы бросим ее здесь. Успокоить ее я смогла только обещанием никуда не уезжать.

Дуайт с чувством сжал руки женщины.

– Вот видишь, это и в самом деле невозможно, – горячо сказал он. – Ты просто не можешь уехать.

– Мне не стоило даже говорить об этом, – с печалью в голосе ответила Элизабет. – Еще два года тому назад мы с герцогиней уговорили ее поехать с нами в Лондон. Она так расстроилась. Мы не успели еще доехать до места, а мама стала уже дрожать. К обеду она плакала, как ребенок. – Элизабет было нестерпимо тяжело от сознания, что выбирать ей не приходится. – Я не могу ее оставить. Она никогда не согласится покинуть Четсвик. Уговорить Пейтона остаться здесь я тоже не сумею. Получается замкнутый круг.