Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца

— Ну разумеется, — иронически откликнулся Эштон. — Тут вам никто не смел перечить. А что касается Мэри, вам так же хорошо, как и мне, известно, что ни я, ни кто другой из моей команды не имеют к ее гибели никакого отношения.

— Вовсе нет! — запротестовал Малкольм.

— Я думал, вы умнее, — засмеялся Эштон. — Наверное, я заблуждался. Впрочем, понятно, почему вы хотите, чтобы меня обвинили в убийстве. Вы спите и видите, чтобы избавиться от меня и чтобы Лирин навсегда осталась в этом доме! — При этой мысли Эштон вышел из себя и, махнув рукой в сторону деревянного строения, заявил: — Вы боитесь дать ей свободу, потому что боитесь потерять ее или то, что рассчитываете получить от нее.

— Это еще что такое? — взвизгнул Малкольм.

Эштон бросил на соперника ледяной взгляд.

— Ее отец стареет. К тому же он пьет, и с ним в любой момент может что угодно случиться. Тогда вы станете богатым человеком. А пока вы просто выжидаете, позволяя природе делать свое дело.

— У меня есть собственные доходы! — крикнул Малкольм.

— Откуда? Откуда, скажите на милость? — настойчиво спросил Эштон. — Насколько я понимаю, ничего у вас нет. Вы не плантатор. У вас нет земли. Вы, как воробей, прыгаете с ветки на ветку, задерживаясь в тепленьких местечках и не оставляя за собой ничего, кроме помета.

— Ну ладно, хватит, мне это надоело, — сказал Малкольм, яростно натягивая поводья. Лошадь дернула головой, словно в нее впился овод, с места взяла в карьер. Перед тем как направить ее к дому, Малкольм описал круг и крикнул напоследок: — Забудьте про кобылу, Уингейт, и не тратьтесь понапрасну. Я не позволю Леноре сесть на нее.

Он пришпорил лошадь, и через мгновенье осадил ее уже у крыльца собственного дома. Спрыгнув на землю, он бросил поводья мальчишке из конюшни и поднялся по ступенькам. Грохоча сапогами по деревянному полу, едва сдерживая ярость, он прошагал в дальний конец веранды, где стояла Ленора. Малкольм даже не заметил, что она вся дрожит, а в глазах застыла тревога. Он был слишком поглощен тем ультиматумом, который собирался ей предъявить и настоять на его выполнении.

— Этот негодяй, что обосновался в палатке, купил тебе кобылу. — Малкольм остановился, презрительно усмехнувшись в ответ на изумленный взгляд Леноры. — Но только тебе не следует так уж радоваться его щедрости, дорогая. Я запрещаю тебе принимать этот подарок. — Взгляд его сделался жестоким, в глазах появился опасный блеск. — И не смей мне перечить.

Он круто повернулся и вошел в дом. Стук захлопнувшейся за ним двери заставил Ленору вздрогнуть. После его ухода наступила тишина. Переждав немного, Ленора с облегчением вздохнула, решив, что приступ гнева у Малкольма прошел.

Переваривая новость, принесенную Малкольмом, Ленора обернулась и посмотрела на Эштона, все еще остававшегося на берегу. Он стоял, слегка расставив ноги и скрестив руки. В зубах дымилась сигара. Она почти видела, как, перекатывая во рту сигару, он смотрит на нее сквозь струйку дыма и подмигивает. Даже на расстоянии Ленора чувствовала его любящий взгляд. Зная, о чем он думает, Ленора слегка зарделась, и это не имело никакого отношения к Малкольму.

Лошадь привели на следующий день, к счастью, в отсутствие Малкольма. Ее неторопливо вел за собой какой-то человек, ехавший впереди на другой кобыле. Когда они проходили мимо дома, на крыльцо, захваченная видом этого конного парада, выбежала Ленора. Когда гнедая, с длинной развевающейся гривой лошадь неспешно, словно боясь перейти на рысь, проходила мимо дома, хвост ее, до того болтавшийся свободно, высоко поднялся. Ноги у лошади были длинные, кобыла представляла великолепный образец, и Ленора с уверенностью подумала, что скорее подогнутся эти изящные ноги, нежели надломится дух.

Не обращая ни малейшего внимания на двух стражей, вышедших на дорожку, чтобы не допустить процессию ближе к дому, конюх невозмутимо продолжал свой путь и остановился только возле палатки. Эштон вышел и приветствовал его широкой улыбкой. Незнакомец спешился, обменялся рукопожатием с хозяином и кивнул, выслушав, что ему сказали. Судя по всему, Эштон велел отвести лошадь на заранее приготовленное место, в опасной близости от пограничной полосы, разделяющей его владения и дорожку, которую он выделил Малкольму. Конюх повиновался; видя это, стражи, обмениваясь возбужденными репликами и нервно жестикулируя, устремилась навстречу, дабы предотвратить возможное вторжение. Когда ездовой показывал лошадь Эштону, Ленора подошла к самым перилам, но все равно отсюда было не разглядеть. Подняв юбки, она пробежала через веранду и устремилась к тому месту, где собралось небольшое общество — стражи по одну сторону границы, Эштон, незнакомец и лошадь — по другую. Один из стражей, оглянувшись, увидел приближающуюся Ленору и поспешил ей навстречу. Готовый вмешаться, Эштон выступил вперед, но Ленора и сама продемонстрировала твердость характера.

— Либо вы будете настолько любезны, чтобы освободить мне дорогу, — угрожающе произнесла она, — либо я пройду сквозь вас, мимо вас, через вас - как угодно, но пройду. Если вы все же будете настаивать, вам придется меня связать, потому что иначе мне трудно будет побороть искушение вцепиться в вас и выцарапать вам глаза. Ясно?

Эштон едва удержался от смеха, глядя, как этот тип изумленно оборачивается на товарищей в ожидании поддержки и не находит ее. Одно дело — схватиться с мужчиной, другое — вступить в борьбу с женщиной, особенно если она в такой ярости. Что-то бормоча, страж отступил и дал Леноре пройти.

— О, Эштон, она такая красивая! — воскликнула Ленора, обходя лошадь со всех сторон и то и дело нарушая при этом границу, которую так свято блюли мужчины. — А как ее зовут?

— Красотка, — с улыбкой ответил Эштон.

Ленора засмеялась, любовно поглаживая лошадь по холке.

— Весьма подходящее имя.

— И я так думаю, — ответил Эштон, поглядывая на нее исподлобья и широко улыбаясь. — Она ведь такая необыкновенная, вроде тебя. Ты прекрасно будешь на ней смотреться.

Вспомнив распоряжение Малкольма, Ленора вздохнула.

— Но я же не могу принять ее, Эштон. Поднимется слишком большой скандал.

Эштон ожидал этого.

— Я буду держать ее здесь. Тут ей будет хорошо. И когда ты захочешь полюбоваться на нее, либо проехаться, она к твоим услугам.

Искушение было велико.

— Может, если мне иногда захочется прокатиться, Малкольм не будет возражать? — сказала Ленора и тут же, сама себе не веря, грустно покачала головой и тяжело вздохнула. — Мне так тоскливо в этом доме, хочется чем-нибудь заняться, а что может быть лучше прогулки верхом!

Ленора хитро прищурилась.

— Слушай, а можно ее оседлать... прямо сейчас?