Валери Кинг - Опасное пари

— Сара, что с тобой? На тебе лица нет!

— Ничего не случилось, Бесс, — поспешно ответила Сара горничной, надеясь, что Элли как ни в чем не бывало сидит где-нибудь в гостиной.

Бесс засмеялась:

— А если ничего не случилось, так что ж ты носишься ни свет ни заря по всему дому? Да еще, позволь заметить, в одной ночной рубашке!

Сара опустила глаза, убедилась в том, что Бесс права, и помчалась наверх. В своей спальне она быстро переоделась в уличное коричневое платье, накинула на голову шляпку и прихватила сумочку. Ей уже все было более или менее понятно. Еще с того дня, когда Элли нанесла тот свой неудачный визит в дом Джорджа, Сара знала, что лорд Крессинг не оставит в покое ее хозяйку. Это был страшный мерзавец! Сегодняшнее исчезновение Элли давало основание для самых худших подозрений.

Выбежав из спальни, Сара едва не сбила с ног Бесс, которая мчалась по коридору навстречу ей.

— Ты ищешь мисс Элинор, не так ли, Сара?

Но Сара лишь подняла подбородок и попыталась проскользнуть мимо маленькой, но плотной Бесс, не желая отвечать на ее вопрос.

Бесс в два прыжка догнала ее и воскликнула:

— Пойди-ка лучше посмотри, что я нашла в гостиной!

Сара остановилась как вкопанная, изучающе посмотрела на Бесс и, не сказав ни слова, побежала в зеленую гостиную.

— Там! — крикнула ей вслед Бесс. — На этих идиотских тюльпанах!

Через двадцать минут Сара уже стояла перед мистером Фентоном и выкладывала ему всю историю. Сначала она собиралась бежать к Равенворту, но сообразила, что в доме Шентона у нее знакомый дворецкий — приятный молодой малый, которого, правда, портил вялый, всегда мокрый рот. Но с ним, во всяком случае, можно было сговориться — не то что с тем старым крабом, что был в дворецких у Равенворта. Тот и разговаривать с нею не стал бы.

Прижимая к груди полотно с пришитой к нему запиской, Сара воскликнула:

— Только вы можете побеспокоить его светлость в такой ранний час. Ради всего святого, поспешите! Скажите ему, что мисс Элли исчезла.

Джордж слушал ее, нахмурив брови. Лицо Сары было мокрым от слез, и это убедило его сильнее всяких слов. Да, девчонка говорит правду. К тому же он хорошо знал Крессинга — барон никогда не садился играть, если не был уверен в том, что выиграет. Раскаяние накатило на Джорджа. За последние сутки с ним вообще произошли большие перемены. Он начал осознавать всю недостойность своего поведения. Ужасно, мерзко, по-свински вел он себя по отношению к Элли! Джордж не сомневался в том, что его кузину увез Крессинг, и винить в этом он мог только самого себя.

Перед тем, как к нему ворвалась Сара, Джордж, сидя в библиотеке за столом, на котором до сих пор валялась серебряная карнавальная маска, дал себе клятву: чем бы ни кончилось сегодняшнее происшествие, он никогда больше не сядет за карточный стол с этим шулером и мерзавцем, лордом Крессингом. Дело зашло слишком далеко, и на кону теперь стоит не только его собственная жизнь, но жизнь Элли.

Джордж поднялся, расправил плечи и решительно произнес:

— Отдайте мне письмо. Я немедленно отправлюсь к Равенворту. — Он критически осмотрел вышивание Элли и добавил: — Подозреваю, что она хотела оставить для него не только письмо, но и свои тюльпаны. Только не понимаю, зачем ей это понадобилось. Нелл никогда не умела вышивать!

Равенворт внимательно осмотрел свое отражение в зеркале, поправил безупречно отглаженный галстук, одернул изящный темно-синий сюртук и удовлетворенно кивнул своему слуге. В эту минуту в дверь негромко постучали.

Появившийся дворецкий вначале долго извинялся за то, что взял на себя смелость побеспокоить его светлость в такой неурочный час, а затем сообщил, что прибыл какой-то джентльмен и просит срочно его принять. Джентльмен сказал, что его зовут Фентон и что он не может ни на минуту отложить встречу.

Услышав имя кузена Элли, Равенворт нахмурился. Столь ранний визит не предвещал ничего радостного. Что ему нужно? Виконт покосился на часы — еще не было девяти. Начиная испытывать беспокойство, он приказал дворецкому проводить гостя в библиотеку, а сам присел на стул, чтобы натянуть сапоги. Эту процедуру он всегда проделывал сам, без помощи слуги. Глядя на свое отражение в зеркальном паркете пола, Равенворт снова и снова спрашивал себя, зачем приехал Фентон. Может быть, узнал о предстоящей помолвке с Элли и решил помешать этому? Ведь теперь приданое Элли ускользнет из его рук, а Фентон, как известно, рассчитывал на него, запутавшись в карточных долгах, которые наделал не без помощи этого мерзавца Крессинга. Что ж, придется дать ему достойный отпор.

Равенворт натянул сапоги и двинулся по коридору. Воинственный настрой мыслей передался его походке, шаги звучали громко и четко, словно на параде, гулким эхом отзываясь в пустых комнатах. Выйдя в холл, он внезапно услышал жалобный возглас дворецкого:

— Мистер Фентон, обождите немного, нельзя же так!

Дверь библиотеки с грохотом распахнулась, и оттуда выскочил Джордж с какой-то тряпицей в руках. Увидев Равенворта, он закричал:

— Крессинг увез Элли!

Виконт тряхнул головой, не веря собственным ушам.

— О господи! Только не это! — прошептал он и выхватил из рук Джорджа протянутое ему полотно.

Из-за спины Джорджа вынырнул дворецкий и запричитал:

— Я говорил мистеру Фентону, что…

Равенворт оборвал старого слугу:

— Все в порядке, Уэзерби. Я уверен: все, что вы сейчас услышали, не выйдет за пределы этих стен. Теперь вы можете идти — распорядитесь, чтобы запрягли карету.

Дворецкий еще раз поклонился и вышел, а Равенворт отцепил от полотна письмо и узнал вышивку Элли. Да, это те самые тюльпаны! Одного взгляда на неровные стежки было достаточно, чтобы узнать нетерпеливую руку Элли. Да, нельзя сказать, что из-под ее пальцев вышло произведение искусства… И все же Равенворт даже в нынешних обстоятельствах не мог не улыбнуться, глядя на эти нелепые, кривые желтые цветы. Господи, как же она дорога ему! Глупышка, неужели она могла подумать, что Крессинг женится на ней?

— Ее служанка говорит, что они выехали около семи! — закричал Джордж. — Может быть, даже раньше…

— В таком случае нам нельзя медлить, — нахмурился Равенворт и быстро пробежал послание Элли:

«Дорогой мой Джеффри, теперь ты знаешь, что я не могу выйти за тебя. Прости меня за боль, которую я тебе причиняю, за все предстоящие неприятности, за все, за все… Пойми только одно: все, что я делаю, связано лишь с желанием вернуть тебе твою табакерку — символ моей глупости и твоей честности. Я уезжаю. По всей видимости — в Грета-Грин. Желаю тебе счастья. Поверь, я всегда…