Линда Миллер - Эмма и незнакомец

Первый законнорожденный младенец, который родился в семье Стивена за сорок лет, решил появиться дождливой январской ночью, когда все дороги превратились в глинистое месиво.

Эмма разбудила Стивена, выгнув спину и издав стон от неожиданной боли. Он резко сел на постели, в волнении провел рукой по волосам, и забормотал, что заплатит пять тысяч долларов за нужный ему участок земли и ни цента больше.

Несмотря на боль, Эмма рассмеялась над его словами, так не подходившими к обстановке.

— Я рожаю, мистер Фэрфакс, — сказала она, когда ее живот видимо содрогнулся под ночной рубашкой и лицо исказилось от боли. — Ты бы лучше привез доктора, быстро.

Полностью проснувшись, Стивен выбрался из постели, зовя Сайруса и Натаниела.

Они прибежали сломя голову, одетые во фланелевые ночные рубашки, что вызвало бы у Эммы смех, не будь ей так больно. Стивен не понимал, что он голый, посылая Натаниела за доктором Мейфилдом, а Сайруса — за Джубал из комнаты для слуг. А когда понял, то не придал этому никакого значения.

Он торопливо одевался, все время чертыхаюсь себе под нос.

Эмма издала удивленный смешок, который перешел в громкий стон. Ее живот поднялся, как будто его сжали невидимые гигантские пальцы, и она почувствовала, как между ногами вылилась вода.

— Это должно происходить так быстро? — спросила она Стивена, задыхаясь после очередной сильной схватки.

— Откуда мне знать? — прогремел Стивен, спотыкаясь в темноте, пока не ударился коленкой о комод у кровати. Тогда он разразился проклятьями и потребовал:

— Где же, черт возьми, доктор?

— Он живет в пяти милях отсюда, — успокаивала его Эмма. — Успокойтесь, мистер Фэрфакс. Рожать ребенка совершенно обычное…

В этот момент сильная боль заставила ее хрипло вскрикнуть.

Влетела Джубал с лампой в руках, нетерпеливым движением руки отсылая Стивена.

— Принесите мне чистые простыни, мистер Стивен, — приказала она. — Сейчас же.

Пока Стивен бросился выполнять поручение, Эмма могла держать пари, что он не имеет представления, где лежит белье. Джубал зажгла все лампы в комнате и приподняла ночную рубашку своей госпожи, чтобы произвести быстрый осмотр.

Черная женщина издала длинный тихий свист.

— Этот маленький очень рвется сюда, — сказала она, когда одна из ее помощниц вбежала с горячей водой.

Джубал вымыла горячей водой руки до локтя, потом помогла корчащейся от боли Эмме выбраться из кровати в стоящую рядом качалку. Пока Джубал ждала Стивена, другая женщина сняла с постели белье и постелила несколько старых шерстяных одеял.

Когда вернулся Стивен с простынями, постель снова была застелена, а ему недвусмысленно было велено не путаться под ногами.

Джубал с помощницей снова положили Эмму на кровать и подложили подушки ей под спину.

— Сжимайте мои руки, — велела Джубал, когда Эмма вскрикнула от боли. — Жмите сильно, чтобы трещали косточки.

— Никогда не видела, чтобы так быстро шли роды, — болтала Эстер, которая обычно занималась кухней.

— О Боже, — мучился Стивен, шагая в ногах кровати.

Эмма почувствовала, как начинается очередная схватка, и крепко схватилась за руки Джубал, решив больше не кричать.

— Она разорвется, — предупредила Эстер.

В этот момент раздался странный шум, и Эмма решила, что Стивен упал в обморок, хотя у нее не было ни времени, ни желания выяснять это.

Потом Эмма погрузилась в темноту. Она не помнила ничего, кроме ослепляющей боли, неясных двигающихся лиц и, наконец, облегчения и сердитого плача младенца.

— Мое дитя, — прошептала она, откидываясь назад. — Мое дитя.

— Прекрасная девочка, — сказал доктор Мейфилд.

Когда он приехал? Эмма решила, что ей все равно, и устало улыбнулась.

— Стивен?

— Он не совсем хорошо себя чувствует, — объяснил доктор. — Свалился на пол, когда мне пришлось разрезать вас.

Эмма засмеялась. Разбойник Стивен со своим страшным кольтом. Она не даст ему забыть рождение его первого ребенка.

— Дайте мне посмотреть на нее, — сказала она.

Младенец лежал, корчась, на потном животе Эммы, ее крохотное тельце было покрыто кровью и каким-то порошком, ручки и ножки болтались в воздухе. Девочка негодующе, сердито кричала.

— Не волнуйся, — сказала Эмма, хватая крошечный пальчик на ножке. — Твой папочка защитит тебя своим сорок пятым.

— Очень смешно, — произнес измученный голос рядом с ней, и Стивен сел на край кровати. Лицо его было мертвенно-бледным в сумрачном свете дождливого рассвета.

— Как ее зовут? — вскоре спрашивал он, разглядывая дочку. — Лили или Каролина?

— И то и другое, — ответила Эмма.

Пять дней спустя Лили Каролина Фэрфакс была официально крещена и в ее честь был устроен прием.

Январь перешел в февраль. Эмма постоянно думала о своих сестрах. Четырнадцатого февраля пришло письмо из Витнивилла от Большого Джона Ленагана. В свое письмо он вложил голубой конверт, адресованный шерифу Вудриджу, пояснив, что этот конверт Мануэла нашла в комнате Джоэллен. Он просил прощения за поведение своей дочери и писал, что отослал его, как только экономка нашла его, всего несколько дней назад. Прощаясь, он посылал наилучшие пожелания от себя и Хлои.

С сильно бьющимся сердцем дрожащими пальцами Эмма раскрыла конверт. Она сидела в роскошных апартаментах, которые теперь занимали они со Стивеном. Дочка спокойно спала в колыбели у ног Эммы.

Эмма вытащила единственный листок из конверта и развернула его. «Дорогой шериф», — начиналось послание, и, прежде чем посмотреть на подпись в конце, она знала, что оно от Лили. В письме говорилось, что Лили разыскивает своих сестер, мисс Эмму и мисс Каролину Чалмерс.

Слезы струились по лицу Эммы, она прижимала письмо к губам, потом опустила на колени. Лили. Она жила в Спокане, когда писала это письмо — Спокане! Эмма была там, в этом самом месте, и не знала, что сестра рядом.

Примерно через час в комнату вошел Стивен и застал Эмму кормящей дочку и перечитывавшей письмо, наверное, в двадцатый раз.

— Лили, — сказала она, протягивая письмо, чтобы показать, что говорит о своей сестре, а не об их малютке. — Стивен, я нашла ее. Она живет или жила в Спокане. Она упоминает человека по имени Руперт Соммерс.

Нежно улыбаясь, Стивен поцеловал Эмму в губы, потом ее обнаженную грудь и покрытую пушком макушку дочери.

— Я сейчас же отправлю телеграмму, — сказал он и вышел.

Когда накормленное дитя снова уснуло, Эмма стала в ожидании ходить по гостиной. В окно она увидела возвращающегося Стивена и по его поникшим плечам поняла, что он не получил никаких известий.

— Придется подождать ответ, Эмма, — нежно сказал он, крепко обнимая и успокаивая ее.