Селеста Брэдли - Срочно разыскивается герцог

Так как его день – нет, вся его неделя! – уже была достаточно странной, то это заявление вызвало у Рейфа лишь крошечную частицу любопытства.

– Белую что?

Маленький человечек рассмеялся.

– Белую лошадь, конечно же! – С поклоном и взмахом руки он указал на заднюю часть экипажа.

Рейф, спотыкаясь, сделал небольшой шаг влево и увидел – как вызванное истощением видение источника перед человеком, потерявшимся в пустыне! – прекрасную белую чистокровную длинноногую лошадь, оседланную и готовую к езде, привязанную к задку нелепого экипажа.

Огонь желания снова увидеть Фебу по-новому вспыхнул внутри Рейфа, выжигая остатки отчаяния. Он повернулся к портному.

– Какой сегодня день?

Человечек наклонил голову и в ответ посмотрел на него странно мудрыми глазами.

– Сегодня тот самый день, милорд.

Мгновение спустя, Лемонтёр смотрел вслед облаку пыли, производимому стучащими копытами. Он улыбнулся и одним пальцем поправил свою шляпу так, чтобы она сидела под еще более лихим углом.

– Сэр Дождик, – произнес он, обращаясь к толстому пони, – мы очень хорошо поработали сегодня. – Портной забрался обратно на сиденье со счастливым вздохом и щелкнул языком, подавая знак пони. – В самом деле, очень хорошо. А теперь поторопись, или мы можем пропустить свадьбу!

Глава 51

Рейф соскользнул со своей прекрасной белой лошади и споткнулся о булыжники перед собором. Он въехал бы на своем замечательном, красивом коне прямо в апсиду[18], если бы мог это сделать, потому что его собственные ноги в настоящий момент, кажется, совершенно не хотели двигаться.

Как бы то ни было, но он, хромая, покачиваясь и шатаясь, прошел через большие двери в заднюю часть огромной церкви…

Прямо в громадную толпу зрителей, которые стояли, потому что больше негде было сидеть. Церковь была набита просто под завязку, и Рейфу потребовалось несколько драгоценных минут, чтобы, извиняясь и прося прощения, а иногда даже толкаясь, проложить себе путь сквозь эту толчею.

Он мог слышать, как священник дает указания. Церемония уже началась! Собрав остатки своего отчаяния, молодой человек бросился через толпу и обнаружил, что, спотыкаясь, бредет по пустому проходу. Его ноги подогнулись, и он упал на колени.

– Феба! – Его голос был слишком слаб. Он закашлялся. – Феба!

Рейф попытался стряхнуть истощение, от которого все перед глазами расплывалось. Далеко впереди он увидел две фигуры, стоящие перед кафедрой проповедника – одна была большая и темная, другая – невысокая и белая. Белая фигура обернулась в ответ на его хриплый крик.

– Рейф?

Он услышал, как вокруг него начали шептаться. Со всех сторон потянулись руки, чтобы помочь ему встать на ноги. Были ли это добрые самаритяне или просто зрители, которые хотели увидеть продолжение спектакля – едва ли это имело значение. Наконец-то Рейф стоял перед ними, чуть заметно покачиваясь.

Его брат и женщина, которую он любит, стоят вместе перед священником. Это причиняло боль – Боже, какую сильную боль!

Колдер уставился на него.

– Мой Бог, Рейф! Где ты был?

– Последние две недели я сидел взаперти в подвале для овощей.

Колдер долго изучал брата.

– Ты выглядишь так, словно дюйм за дюймом выцарапывал себя оттуда.

– Я бы выкопал себя даже из могилы, чтобы вернуться за Фебой… – Он повернулся к ней. – Я знаю, что ты должна была подумать… – Господи, было так больно смотреть на нее, видеть, как потемнели ее глаза. Она была так бледна, под глазами темные круги, а щеки ввались. Феба выглядела ужасно.

Но она никогда не казалась ему более красивой.

– Я люблю тебя, Феба. Я люблю тебя больше, чем когда-либо представлял себе возможным. Я знаю, ты думаешь, что это только желание… – Она начала протестовать. Рейф поднял руку. – Я должен сообщить, что полюбил тебя с той первой ночи. Я должен был немедленно сделать тебе предложение, когда схватил в свои объятия, чтобы увести в танце подальше от шампанского, которое ты разлила…

– Я знала это! – прорычала Тесса из толпы зрителей.

Дейдре и Софи одновременно повернулись, чтобы впиться в нее взглядом.

– Заткнись, Тесса!

Феба ни на мгновение не отрывала взгляда от Рейфа.

– Могу я сейчас кое-что сказать?

– Пока нет. – Он переместился, чтобы встать перед ней. – Я задолжал тебе так много, больше, чем я когда-либо смогу возместить. – Попытка встать на колени почти лишила его сознания, но Рейф сморгнул серый туман. Он сунул руку под рубашку и вытащил потрепанную розу, бедный дикий цветок, сорванный на придорожном колючем кусте.

Он протянул ее Фебе с поклоном.

– Уедемте со мной, миледи, – проскрипел он. – У меня есть долина исключительной красоты, ведомая только мне…

– Это лорд Рафаэль? – Архиепископ Кентерберийский сделал шаг вперед. – Милорд, вы знаете, что церемония уже состоялась?

– Нет… – Рейф покачал головой. – Да… Я имею в виду… Что вы сказали?

Все закончилось. Испытывая мучения, он обратил взгляд на Фебу. Она смотрела на смятую розу в его руке. По щекам у нее текли слезы.

Девушка встала на колени, чтобы взять у него цветок.

– Твои бедные руки, – прошептала она. – Что ты сделал с собой?

– Это самый неортодоксальный случай, милорд. – Архиепископ сунул одну руку под свою просторную мантию и вытащил оттуда сложенную бумагу. – У меня сложилось впечатление, что ваше присутствие здесь сегодня не предполагалось.

– Но… – Рейф никак не мог заставить себя поверить в эту катастрофу. – Но я первый попросил ее руки.

Его голос был еле слышен даже ему самому, но Феба кивнула и прижала розу к своей щеке.

– Да. Так и было.

– Вы должны были подумать об этом прежде, чем подписали эту доверенность, милорд, – продолжал сердито разглагольствовать архиепископ. – Я не одобряю этих поспешных браков. Я так и сказал вашему брату и вашей жене, но его сиятельство и ее сиятельство настаивали…

Рейф в замешательстве попытался подняться.

– Что… подождите… – Он поднял вверх руку. – Доверенность?

Жена?

– Да, Рейф. – Колдер выступил вперед, чтобы взять бумагу из рук архиепископа. Он развернул ее и показал Рейфу, одновременно послав ему многозначительный взгляд, который Рейф узнал после долгой жизни в наполовину братском союзе. Не завали это дело!

– Конечно, ты припоминаешь брачную доверенность, которую ты подписал, чтобы я мог занять твое место у алтаря, когда понял, что неминуемо задержишься, – подсказал Колдер. – Это твоя подпись, не так ли?