Вирджиния Эндрюс - Рассвет

Глава 16

Частные переговоры

В отель я возвращалась медленно, голова моя шла кругом, вся моя жизнь перевернулась. Многое теперь приобрело для меня новый смысл – последние слова мамы в больнице, когда она просила не ненавидеть ее и папу, неудовольствие бабушки от моего возвращения, малодушие и нервное состояние моей настоящей матери, – все становилось на свои места, воссоздавая картину, которая мне не нравилась, но, по крайней мере, имела смысл.

Ланч в отеле уже закончился. Гости бродили по парку, сидели на веранде, наслаждаясь прекрасным днем. Молодежь резвилась на теннисных кортах и в бассейне. Некоторые гости совершали прогулки на лодках вдоль берега. Всюду вокруг меня были улыбки и смех. Тучи, сгустившиеся надо мной и покрывшие тенью мое лицо, отделяли меня от них.

Но я ничего не могла поделать с этим. Яркий солнечный свет, теплый бриз с океана, счастливый смех детей, возбуждение и энергия туристов – все это только подчеркивало мою собственную печаль. «Катлер'з Коув не был подходящим местом для угнетенного состояния, – подумала я, – особенно сегодня».

Моя бабушка сидела в лобби, улыбаясь и разговаривая с гостями. Они слушали и смеялись тому, что она говорила. Их внимание было приковано к ней, словно она была знаменитостью. Я видела, как другие гости стягиваются к ней, тоже желая послушать. Она не заметила, что я вошла.

Но неожиданно она подняла глаза на меня, и ее выражение застыло. Я не отвернулась первой. Она это сделала. Ее улыбка вернулась, и она продолжила свой разговор с гостями. Я прошла через лобби. Я должна была кое-что сделать прежде, чем буду говорить с ней. Сначала я поговорю еще кое с кем.

Клэр Сю сидела за конторкой в холле и болтала с подростками. Все они смеялись, а когда Клэр Сю обернулась в мою сторону, ее лицо было полно любопытства и никакого раскаянья.

Но сейчас мне не было до нее дела. Она уже не имела для меня значения. Она сделала какое-то замечание по поводу меня, я была уверена, потому что ее друзья вдруг захохотали еще громче. Я даже не оглянулась. Я поспешила по коридору к лестнице.

Здесь я остановилась. Моя решимость крепла с каждой минутой. Я вспомнила последние слова мамы в больнице, папу с опущенной головой в знак поражения, когда его доставили в полицию.

Я должна была сделать это ради них. Я поднялась по лестнице.

Когда я вошла в апартаменты моей матери, то нашла ее за туалетным столиком, она расчесывала свои золотые волосы и глядела любовно на себя в овальное зеркало. Долгое время она не осознавала, что я вошла. Она была слишком поглощена собственным отображением. Наконец, она увидела, что я стою здесь и гляжу на нее. Она повернулась на своем стуле.

Мать была одета в легкое голубое неглиже, но, как всегда, на ней были серьги, ожерелье и браслеты. На лице ее уже был макияж: губная помада, румяна и тени.

– О, Дон, ты напугала меня, подкравшись. Почему ты не постучала? Хотя я твоя мать, ты должна приучаться стучать, – сказала она наставительно. – Женщине моего возраста нужно, чтобы ее уединение уважалось, Дон, милая, – добавила она и сделала дружелюбную улыбку, которая теперь казалась мне маской.

– Разве вы не боитесь, что бабушка услышит, что называете меня Дон, а не Евгенией? – спросила я. Она посмотрела на меня более пристально и заметила гнев в моих глазах. Это заставило ее занервничать, она опустила свою щетку для волос и повернулась, чтобы направиться к своей постели.

– Я не очень хорошо чувствую себя сегодня утром, – промурлыкала она, опускаясь в свои шелковые простыни. – Я надеюсь, у тебя не возникли никакие новые проблемы.

– О, нет. Все мои проблемы старые, – заявила я, подходя ближе. Она с любопытством взглянула на меня, потом натянула на себя одеяло и откинулась на подушки.

– Я так устала, – сказала она. – Должно быть, это от нового лекарства, которое прописал мой доктор. Надо будет, чтобы Рэндольф вызвал его и сказал ему, что от этого лекарства я слишком устаю. Единственное, чего мне хочется, так это спать, спать и спать. Тебе следует уйти и позволить мне закрыть глаза.

– Вы не всегда были такой, мама, верно? – резко спросила я. Она ничего не сказала, лежала на подушке с закрытыми глазами. – Ведь не всегда? Разве вы не были оживленной молодой леди? – Я подошла ближе к кровати. Она открыла глаза и кинула на меня сердитый взгляд.

– Чего ты хочешь? Ты ведешь себя так странно. У меня нет сил. Пойди и поищи своего отца, если у тебя есть проблемы. Пожалуйста.

– Где я могу найти своего отца?

– Что?

– Куда я должна пойти, чтобы найти его, моего отца? – спросила я сладким, музыкальным голосом. – Моего настоящего отца?

Она закрыла глаза и снова улеглась.

– В его кабинете, я полагаю. Или в кабинете его матери. У тебя не будет проблем найти его, – она отстраняюще помахала рукой.

– Правда? Я думаю, что будет очень трудно найти моего отца. Не бегать же от отеля к отелю, от одного ночного клуба к другому, чтобы слушать гастролеров?

– Что? – Она снова открыла свои глаза. – О чем ты говоришь?

– Я говорю о моем настоящем отце… В конце концов, моем настоящем отце. О том, который был у бассейна.

Мои слова попали точно в цель. Я уловила выражение растерянности на ее лице. В конце концов, я не должна отвечать за ее прошлое и испытывать стыд.

Она смотрела на меня, не понимая, потом поднесла руки к груди.

– Ты не имеешь в виду мистера Лонгчэмпа? Ты ведь не называешь его своим отцом, нет? – Я покачала головой. – Тогда о чем ты говоришь? Я не могу понять. – Ее ресницы задрожали. – От этого я могу упасть в обморок.

– Только не падайте, пока не скажете мне правду, мама, – требовала я. – Я не уйду, пока вы этого не сделаете. Это я обещаю.

– Какую правду? Что такое ты несешь? Что теперь тебе наговорили? С кем ты разговаривала? Где Рэндольф? – Она посмотрела на дверь, словно он находился за ней.

– Вы не хотите, чтобы он присутствовал здесь, – сказала я. – Если только он не знал об этом все время. Как могли вы отдать меня? – спросила я. – Как могли вы позволить кому-то забрать вашего ребенка?

– Позволить… кому-то?

Я с отвращением покачала головой.

– Вы всегда были такой слабой и эгоцентричной? Вы позволили ей заставить вас отдать меня. Вы совершили сделку…

– Кто внушил тебе всю эту ложь?

– Никто не внушил мне никакую ложь, мама. Я только что вернулась от миссис Дальтон. – Ее гневный взгляд потух. – Да, от миссис Дальтон, которая была моей сиделкой, на которую, как вы сказали, бабушка возложила вину. Вы просто хотели перенести ответственность на кого-то другого. Если бабушка винила ее, то почему она выдала ей годовое жалованье? И почему после этого ее снова наняли, чтобы ухаживать за Клэр Сю?