Николь Джордан - Экстаз

О'Малли начал оправдываться перед Келлом:

— Верно, милорд, я ударил его, но, видит Бог, я вынужден был это сделать, потому как опасался за Рейвен… прошу прощения, за миледи. Ведь он уже не один раз…

— Вы ни в чем не виноваты, О'Малли, — ответил Келл. — Он сам напросился.

В это время на пороге показалась Рейвен в теплом плаще прямо поверх ночного одеяния, со свечой в руке.

Шон к этому времени уже поднялся на колени и, грозя кулаком в сторону О'Малли, заорал:

— Ты заплатишь за все, негодяй! И ты тоже! — пообещал он Рейвен.

Чтобы прекратить все это, Келл, не сдерживая проклятий, насильно поднял брата с земли и затолкал в экипаж. Затем приказал приехавшему с ним из клуба здоровенному детине довезти Шона до жилища и остаться с ним до утра, никуда не выпуская. В случае чего применить силу. После этого он вошел наконец в дом, где в холле его ждали Рейвен, О'Малли и несколько испуганных слуг.

Когда они остались вдвоем с Келлом, Рейвен решительным голосом сказала:

— Это не может продолжаться! Вы должны что-то сделать.

— Знаю, — коротко ответил он и направился к себе в кабинет.

Рейвен последовала за ним.

— Я понимаю, как вам трудно принять самые строгие меры, — продолжила она разговор, уже находясь в кабинете. — Но ведь так больше нельзя.

Налив себе в бокал бренди и жадно выпив, он ответил:

— Я питал дурацкие надежды, что пребывание в Ирландии успокоит его, но этого не случилось. Злобные демоны берут верх над его душой.

— Не надо валить на демонов, — гневно сказала Рейвен. — С них малый спрос.

Келл горько усмехнулся.

— Я спрашиваю не с них, а с самого себя.

— При чем тут вы?

Вместо ответа Келл снова наполнил бокал, осушил его и, опустившись в кресло, произнес:

— Мой брат не всегда был таким… Вы как-то спросили, откуда у меня этот шрам на лице, и я сказал, что вступил в драку с дядей. Но из-за чего, я от вас скрыл… В то время, когда я был в Оксфорде, в университете, наш дядя заставил брата… Он однажды изнасиловал его и продолжал это делать… Мальчику было двенадцать лет.

Рейвен в ужасе поднесла руку к горлу.

— Боже! Это…

— Да, это карается у нас законом. А я… я пытался действовать силой, дрался с этим человеком, с этим чудовищем. Но это, увы, не помогло. Когда я бывал в отсутствии, все продолжалось… Но я не должен был никуда уезжать! — выкрикнул он. — Ни в университет, никуда! Шон не может мне простить этого… Потом я забрал его, вы знаете, и мы уехали в Дублин. Но было уже поздно… И я никогда не прощу себе, что не сумел защитить брата…

Опять Келл наполнил свой бокал. Наступило долгое молчание, которое нарушила Рейвен.

— Это ужасно, Келл, но что вы могли сделать? Вы, почти мальчик… Ваш мерзкий родственник все равно добился бы своего вне зависимости от того, находились вы в доме или нет… Однако сейчас… Сейчас ваш брат может в любой момент совершить преступление. Ваша нелегкая и печальная задача — остановить его.

Казалось, Келл не слышит, что она говорит, — он сидел с бокалом в руке, устремив взгляд в одну точку. Однако через какое-то время он произнес:

— Вы правы. Я немедленно отправлю Шона за город к одному врачу, который обещал его вылечить. Если лечение не поможет, я помещу его в сумасшедший дом.

На следующее утро Келл отправился к Шону, растолкал его от пьяного сна и, когда тот немного пришел в себя, объявил, что они немедленно едут в лечебное заведение близ Лондона.

— Предатель… — было все, что мог выговорить побледневший как мел брат.

Но Келл был непреклонен и вместе с охранником отвез упирающегося Шона к врачу.

Однако спокойствия в его душе не наступило, и последующие события подтвердили его худшие опасения.

Спустя два дня, когда Келл находился в клубе среди своих гостей, к нему подошел обеспокоенный дворецкий и прошептал прямо в ухо:

— Мистер Лассетер… милорд… там… — Он кивнул в непонятном направлении. — Вы должны увидеть.

— Мой брат?

Это было первое, что подумал Келл.

— Нет, не мистер Шон.

— Но в чем же дело, Тиммонз? Говорите.

— Там… О, мистер Лассетер… Там человек. Он… я боюсь, он мертв.

— Где?

— За домом. На дальней аллее.

— Кто он? Отвечайте же, черт возьми!

— Кажется, это слуга вашей жены, сэр.

В сопровождении дворецкого Келл вышел в сад позади дома и увидел, что несколько слуг с фонарями стоят над распростертой на земле фигурой. Да, это был О'Малли — Келл сразу узнал его. Старик лежал без верхней одежды, на груди у него виднелось темное пятно крови.

Келл опустился рядом с ним на колени, убедился, что тот мертв и давно остыл. Боже, неужели это дело рук Шона? Но ведь он в больнице…

Следов крови на земле не было. Значит, скорее всего его убили где-то в другом месте и потом привезли сюда… А рана, от которой он умер? Какая она? Чем нанесена?

Келл нащупал ее, и мороз пробежал у него по коже. Он вспомнил… но ведь это было так давно… Он вспомнил, что точно такая же рана была нанесена дяде Уильяму… там, в Дублине… тогда… И значит…

— Что делать с беднягой, сэр? — спросил кто-то из слуг.

— Пошлите за гробовщиком, — с трудом выговорил он. — И поставьте в известность викария. Мы похороним его по всем правилам. — Тут он заметил подошедшую Эмму Уолш. — Что тебе?

— О, Келл… — проговорила та. — Это же О'Малли. Какой ужас!.. Рейвен… Она только что приехала… очень обеспокоенная. Я провела ее наверх в ваши комнаты.

— …Нет! — воскликнула она, когда Келл сказал ей, что случилось. — Не может быть! Этот человек не должен был так умереть! Он мне почти как отец… Ближе отца… Как это произошло?

Слезы текли у нее по лицу, она не пыталась их остановить. Келл рассказал ей, где О'Малли обнаружили и какой была рана.

— Я предчувствовала… — говорила она, продолжая плакать. — Боялась, что с ним случилось что-то плохое. Его не было сегодня весь день после нашей утренней прогулки. И вечером тоже. Поэтому я приехала сюда, в клуб…

Келл молча гладил ее по голове. Что он мог сказать?

— Это моя вина… — снова заговорила Рейвен. — Он защищал меня и поэтому принял смерть. Но кто… кто это сделал? — Она умолкла, с ужасом глядя на Келла широко раскрытыми, влажными от слез глазами. — Эмма рассказывала, как был убит ваш дядя. Точно так же убит О'Малли, разве нет?.. Боже! Вы молчаливо взяли вину за смерть дяди на себя. Но ведь это сделали не вы, а ваш брат. Верно? Ответьте прямо!

Келл молчал.

— Я не хотел усугублять страдания Шона, — сказал он наконец. — Я был старше, сильнее. Я мог выдержать обвинения, слухи… Шон наверняка бы сломался.

Словно не слыша его, она воскликнула:

— Все это время вы позволяли думать, что убийца вы! Жили с этим… А истинный убийца был рядом.