Княгиня Ольга. Истоки - Лада Отрадова

то же самое, что пришлось пережить ему, — один из помощников вручает лидеру негодяяв плеть, и тот довольно улыбается.

— Но… — нервно забегал глазами по сторонам Вол и ещё раз предпринял попытку освободиться — тщетно. — Но я не понимаю, в чём вы меня обвиняете! Я ничего не делал!

— Всё видел и не вмешался? Порой бездействие хуже ошибки.

На лице Владислава проступает страх, и он наконец-то понимает, чьих рук это дело. Спланировать всё так, заранее, прислать предоплату и назначить встречу по покупке партии мечей за городом — чтобы избавиться от его охраны и захватить и товар, и самого купца…

Сделать это мог только тот, кто знал его достаточно хорошо.

— Разве… разве я мог вмешаться, рискуя потерять своё положение? Я добивался его годами не для того, чтобы вмиг лишиться всего из-за помощи како…

— Молчать! — одноглазый ухмыляется, не обращая внимания на мольбы предателя. — Наш хозяин не только щедр, но и великодушен. Если ты оправдаешь своё прозвище, то, так и быть, останешься в живых. За дело!

Наёмники окружают купца, избивают его руками и ногами, обвязывают верёвками его запястья и лодыжки, пинками заставляя опуститься на четвереньки, на сырую от прошедшего дождя землю. Вол, словно дикий зверь, рычит и сопротивляется, но даже ему не по силам справиться с десятком соперников, которые превосходят его если не умением сражаться, то числом.

— В телегу его! Живо!

Негодяи подходят к стоящей неподалеку телеге и выпрягают из неё апатичного быка, насильно ставя на его место Владислава и надевая на шею тяжёлое ярмо (5). Тот продолжает сопротивляться — и получает болезненный удар плетью, что свистит в воздухе и с силой врезается в плоть на спине знатного купца.

Одноглазый замахивается кнутом ещё раз, в его глазах появляется зловещий блеск.

— Пошёл вперёд, работы у тебя — непаханое поле!

Издав смешок, он снова ударяет кнутом по спине купца. Свист от плети эхом разносится по полю, когда Вол пошатывается на месте от истязаний. В его глазах клокочут, сражаясь, непокорность и боль… и вторая всё же одерживает победу — он начинает медленно, с трудом, тащить за собой тяжёлую телегу с волочащимся позади неё плугом.

— Быстрее! Или вол ты только на словах? Быстрее, кому я сказал?!

С каждым последующим ударом кнута тело Вола содрогается, а лицо искажается в полной мучений гримасе. Пот капает со лба, смешиваясь с кровью на плечах и влажной землей под ногами, в которой предательски вязнут ноги.

Вол тяжело дышит и хрипит — боль становится невыносимой.

Наконец, ноги мужчины подкашиваются, и он, поскальзываясь, падает на сырую, грязную землю. В воздухе раздаётся хохот негодяев, празднующих свою победу.

— Избавьтесь от него.

Словно почуявшие падаль стервятники, остальные вооружённые наёмники бегут к обессилевшему Волу и наносят ему беспорядочные удары кулаками, ногами, кинжалами, камнями — всем, что попадёт под руку — до тех пор, пока тот не перестаёт трепыхаться и дышать.

— Одним перстом у длани меньше, — ухмыляется главарь душегубов. — Теперь их уже не пять.

* * * * *

1) Крада — ритуальный костёр в виде высокого параллелепипеда, доходящего до плеч людей. На одну домовину, напоминающую по виду ладью или лодку, брали дубовые или берёзовые дрова, превосходящие весом её вес в десять раз. Обязательным условием обряда было поставить ладью носом на закат, а покойника положить головой на запад.

2) Одр — в одном из значений — носилки для выноса покойного.

3) Весёлый дом — бордель.

4) Бустрофедон (греч. βοῦς — «бык» и στρέφω — «поворачиваю») — способ письма, при котором направление письма чередуется в зависимости от чётности строки, то есть если первая строка пишется слева направо, то вторая — справа налево, третья — снова слева направо и так далее. Это движение напоминает движение быка с плугом на поле («змейкой»). При перемене направления письма буквы писались зеркально.

5) Ярмо — деревянный хомут для рабочего рогатого скота.

Глава XXIII: Длань Бога

ГЛАВА XXIII: ДЛАНЬ БОГА

До Торга они добрались за считанные полчаса, миновав извилистые улочки Новгорода и оказавшись в самом сердце городского рынка, что пульсировало выкриками зазывающих покупателей купцов и звоном монет.

Подобно рыбам Щука и Олав преодолели живое море из толпы посетителей базара, миновали ряды с едой, оружием и предметами быта, наконец-то нырнув в ту его часть, где находились лавки совершенно иного сорта — прибежище здесь находили всевозможные целители, лекари и продавцы талисманов.

Один из них, который имел неосторожность предложить переодетой княгине подделку из позолоченной латуни, мгновенно узнал пару юнош и торопливо отвернул своё лицо, ожидая худшего, но уже спустя минуту вздохнул с облегчением: сегодня они пришли далеко не за ним, а нанесли визит в соседнее заведение.

Тишину пропахшей снадобьями и травами лавки нарушил протяжный, напоминающий стон больного, скрип дверных петель, и вместе с солнечным светом в проёме показалось двое молодцев. Занятый взвешиванием каких-то ярко-синих высушенных цветов Хрущ вздрогнул от неожиданности и страха, которые уступили место удивлению, когда незнакомцы приблизились и он смог как следует рассмотреть их лица.

— Доброго дня, господа… — карлик поклонился потенциальным покупателям, отчего разница в росте между ними стала ещё заметнее; затем он прищурился и застыл с весьма забавным выражением лица. — Ты, право, Щука — конюший воеводы. А ты… неужели передо мной сама молодая княгиня?

Ольга вмиг побелела: такого скоропостижного раскрытия своей личины она не ожидала. Недостаточно туго перевязала грудь? Или, быть может, оставила лицо неиспачканным?

— Будь я выше и красивее, то не заметил бы странностей в стоящем передо мной юноше, но когда ты коротышка и не можешь даже дотянуться мечом до груди недруга, приходится делать острыми не клинки, а глаз, — купец горько усмехнулся и потянулся короткой ручонкой к своей шее, положив на адамово яблоко указательный палец. — Я не мог не запомнить такого прекрасного личика, госпожа… И советую в следующий раз прикрывать чем-то кадык — иначе его отсутствие выдаст Вас с потрохами.

Девушка так и не нашла, что ответить, совершенно обескураженная и застигнутая врасплох зоркими глазами члена торгового братства. Он, впрочем, рутинно продолжил свою работу и отмерил ещё немного засушенного иссопа, добавляя его к предыдущей навеске.

— Полагаю, что пришли вы в мою скромную обитель не за средством от головной боли, раз я вижу только прикинувшуюся юношей девицу и слугу, но никак не толпу дружинников? — напротив мешочка с цветками оказалась крохотная гирька, и обе чаши весов сравнялись, застыв в идеальной симметрии. — Так чем я могу служить моей княгине?

— Я хотела бы