Филиппа Карр - Паутина любви

— Не глупи, продолжай.

— Тогда ладно, приготовься к худшему. Мне нужно было убежать. Я решила, что в Париже будет интересно… la vie boheme и все такое прочее. Так романтично!.. Мы начали думать над тем, как все это организовать. Все постоянно вспоминали про эту девушку из семейства Джерминов, которая давным-давно пропала в море, после чего над Трегарлендом нависло проклятье. Потом эта первая жена Дермота, которая погибла в море, — ведь все считали, что это тоже связано с проклятьем. Вот я и подумала — если все соответственно организовать, решат, что я тоже очередная жертва Джерминовского привидения, так что Дермоту это особо не повредит. Я начала утренние купания, вынесла заранее кое-что из вещей, Жан должен был позаботиться об автомобиле, так что, когда я, наконец, решилась, все было очень просто…

— Ты забрала с собой мой портрет?

— Мне пришлось сделать это: я забирала с собой частицу тебя! Без него мне было не обойтись, хотя я предполагала, что его могут хватиться. Жак сказал, : что все необходимое я смогу купить в Париже. Мы много размышляли над тем, как бы обставить все поестественней. В общем, мы дождались ночи, когда Дермота не было дома, и я оставила на утесе свой купальный халат и туфли. Это было почти в полночь, все в доме спали, а Жак поджидал меня. Мы отправились в Плимут, на паром. К тому времени, когда все проснулись, мы уже пересекали Ла-Манш…

Я недоверчиво смотрела на Дорабеллу:

— Как ты могла сделать это! Ты бросила Тристана!

— Я знала, что ты позаботишься о нем… лучше меня. Ты ведь обещала мне это! А Дермот… ну, он нашёл бы кого-нибудь.

— Да как ты могла, Дорабелла!

— Я знала, что ты это скажешь! Ты мне такое уже сто раз говорила! Пора бы уж тебе привыкнуть к тому, что я способна на подобные поступки!

— А здесь ты что делаешь?

— Как я тебе сказала, все пошло не так, я это вскоре поняла. Мне надоели все художники! Париж поначалу показался чудесным, я покупала себе одежду, все было очень интересно… но я все время думала о родителях и о том, что я натворила… Я тосковала по Тристану и поняла, что совершила огромную ошибку…

— А что с этим… Жаком?

— Для него все это было лишь легкой любовной интрижкой… забавой, а меня это не устраивало. К тому же постоянные разговоры о войне… Там, в Париже, были и англичане: они постоянно говорили о том, что пора возвращаться домой. И… я затосковала по родине! Мне не хотелось видеть Трегарлендов и все, что связано с этим местом. Я хотела видеть тебя… папу с мамой… и Тристана. Как там он?

— С ним все в порядке! Мы с няней заботимся о нем.

— В этом я была уверена, это утешало меня. Итак, я вернулась. Я живу здесь уже две недели. По возвращении я не знала, что мне делать. Не могла же я просто явиться. Некоторое время я пробыла в Лондоне, потом испугалась, что могу встретиться с Эдвардом. Больше всего мне хотелось видеть тебя… и Тристана. Я знала, что ты поможешь мне, и вместе мы что-нибудь придумаем!

— Такого я не ожидала даже от тебя! А что ты делаешь здесь, в коттедже миссис Парделл?

— Мне хотелось быть поблизости, но ты же знаешь, какие здесь ходят слухи… Я решила связаться с тобой и вспомнила про миссис Парделл. Она ведь всегда ненавидела этих… из Трегарленда, верно? В особенности она ненавидела Дермота… из-за своей дочери Аннетты. Я знала, что ты поддерживаешь отношения с миссис Парделл и что она очень дружелюбно относится к тебе. Она не любит водиться с местными и живет особняком. Я решила попробовать добиться чего-то через нее, дождалась темноты и явилась к ней в коттедж.

— Боже милосердный! Ты могла перепугать ее до смерти!

— Ну, напугалась она меньше, чем можно было бы предположить: она не верит в привидения. Я встала у двери и сказала: «Миссис Парделл, вы знакомы с моей сестрой. Меня зовут Дорабелла Трегарленд. Все считают меня погибшей, но я жива-здорова и надеюсь получить от вас помощь». Она побледнела, но здравый смысл северян веру в привидения и прочую муру побеждает.

Она сказала мне: «Ну так заходите же». Я зашла и рассказала ей заранее приготовленную историю, поскольку знала: если она выяснит, что я бежала с художником-французом, — двери ее дома будут дли меня закрыты. Вот поэтому мне пришлось кое-что присочинить. Короче, я чувствовала себя в Трегарленде несчастной, что-то пугало меня в этом месте. Я постоянно вспоминала о первой миссис Трегарленд, ее дочери, погибшей при загадочных обстоятельствах. Иными словами, я боялась и явно ощущала это. Я начала купаться по утрам. Обычно я не делала этого, но в таком настроении, в каком пребывала я, люди совершают странные поступки. В то утро… я отправилась купаться. Видимо, я ударилась головой о камень. Во всяком случае, сознание у меня помутилось… и меня стало уносить в море. По исключительно удачному стечению обстоятельств поблизости находилось рыбацкое суденышко. Оно забрало меня с собой, куда-то на север Англии, местечко возле Гримсби. Я лежала в тамошней больнице, не помню в точности, где именно, потом постепенно память начала ко мне возвращаться, и я припомнила, что мне нужно вернуться к своей сестре. Но возвращаться в Трегарленд я боялась, что-то в этом месте было загадочное, что-то непонятное. Я не могла заставить себя вернуться туда… и не знала, что делать. Миссис Парделл с сочувствием отнеслась к моему рассказу о Трегарленде. Она решила, что мне действительно не стоит возвращаться туда. У нее была свободная комната, где я могу пожить до тех пор, пока не приму окончательного решения. Она сказала мне: «Вам нужно каким-то образом дать знать о себе сестре, потому что она-то очень беспокоится о вас». Я сказала, что мне нужно над этим подумать: в этот дом я вернуться не могу… а ты живешь в нем. Она рассказала, мне о смерти Дермота. Поверь, Виолетта, я была очень, очень опечалена этим! Я ощущала свою вину, наверное, частично это так и есть! Миссис Парделл понимала мое желание выждать, в особенности оттого, что я подчеркивала наличие там чего-то пугающего, непонятного…

— И она поверила в твою фантастическую историю?

— А почему бы и нет?

— Потому что все это совершенно неправдоподобно! Ты ударяешься о камень с такой силой, что теряешь память… после этого спокойненько плывешь в открытое море, и там тебя подбирают рыбаки? И что это за рыбаки из Гримсби, которым вздумалось порыбачить у берегов Корнуолла? Даже если поверить в твою историю с ушибленной головой, лодка, подобравшая тебя, могла принадлежать лишь кому-нибудь из местных. Он бы сразу сказал. «Надо же! Да ведь это миссис Трегарленд, та, что ходит купаться по утрам». Тебя тут же доставили бы в больницу Полдери, и вскоре мы были бы обо всем извещены!

— У меня хорошая история, не придирайся к мелочам!