Филиппа Карр - Изменница

— Попробуй заснуть, — сказала я. — Я посижу рядом.

Вскоре он заснул — опий возымел свое действие.

Я взяла бутылку со стола и, увидев, что настойки осталось почти на донышке, решила тотчас отправиться к Чарльзу, чтобы привезти еще. Жан-Луи не мог обходиться без опия.

Я поставила бутылку в шкафчик, закрыла его и положила ключ в секретный ящичек. Одевшись для поездки верхом, я пошла в конюшню и, оседлав лошадь, поехала к Чарльзу.

Мне повезло, я застала Чарльза дома. Он пригласил меня в приемную, и я изложила ему свою просьбу.

— Жан-Луи сейчас крепко спит, я дала ему нужную дозу, — закончила я.

— Он проспит до утра. — Чарльз внимательно посмотрел на меня. — У вас усталый вид.

Я встретила его сочувственный взгляд и, не выдержав, отвернулась. Но он подошел ко мне, взял меня за плечи и повернул к себе.

— О, Сепфора… — Он обнял меня и стал целовать мне волосы.

— Я больше этого не выдержу, — сказала я. — Ему все хуже и хуже.

— Это можно было предвидеть с самого начала, — ответил Чарльз.

— Но неужели нельзя ничего изменить?

— Мы делали все, что могли. У него нет явных физических нарушений, у него сильный организм.

— Он не сможет вынести этих приступов боли.

— Да, это ужасно. Я готов сделать все, чтобы помочь ему…

— Я знаю, — сказала я, — знаю…

— А вы знаете, что я люблю вас? — неожиданно выпалил он.

Я умолкла в растерянности. Да, я догадывалась об этом. Я уже давно чувствовала это.

Я произнесла, заикаясь:

— Вы были так добры…

— Ах, если бы я хоть что-то мог сделать…

— Чарльз, вы так заботились о нем. Вы были мне поддержкой. Но как долго все это будет продолжаться?

Он помолчал и сказал:

— Присядьте, пожалуйста. Сепфора, мы сейчас одни. Миссис Эллис ушла.

Я почувствовала, как застучало мое сердце. Мне признался в любви человек, которым я восхищалась и ставила выше других. Радость переполняла меня.

Но мысль о том, что мой верный Жан-Луи совсем один, быстро отрезвила меня.

— Мне надо идти. Дайте мне настойку, и я пойду, — попросила я.

— Но прежде надо было бы поговорить, — ответил Чарльз. — Зачем закрывать глаза на то, что очевидно? Я люблю вас, а вы — меня. Уверен, что это так.

— Даже если это и так, мы не должны говорить об этом.

— Почему? Ведь это правда.

— А что мы можем сделать? Он сжал мою руку:

— Мы можем быть вместе…

— И сознавать, что кроме нас, есть еще один человек, который думает обо мне….

— И ждет… — добавил он.

— Да, ждет.

— Но наступит день, Сепфора, когда мы сможем быть вместе. Так будет.

Я замолчала. Мне было невыносимо говорить о Жан-Луи и о том дне, когда его больше не станет. Мы говорили об этом так, будто ждали такого исхода.

— Вряд ли когда-нибудь впредь я смогу почувствовать себя счастливой. Если Жан-Луи умрет, угрызения совести не позволят мне забыть его. Я была неверна ему.

— Все проходит, — сказал он.

— Вы хотите сказать, что все забывается?

— Нет, не это. Нам иногда удается забыть о своих прегрешениях, но в какой-то момент они напоминают о себе, и тогда мы сознаем, как они нас ранят.

— Пожалуйста, дайте мне настойку, мне пора возвращаться домой.

Он не двинулся с места.

— Почему бы вам не задержаться у меня? Жан-Луи спит. Он не узнает, когда вы вернетесь. Побудьте со мной, Сепфора.

Чарльз сделал попытку приблизиться ко мне, но я отстранилась от него. Я испугалась, ибо вновь ощутила в себе то непреодолимое желание, которое впервые познала, встретившись с Жераром д'Обинье. Я боялась потерять контроль над собой.

Наверно, трудно найти двух мужчин, таких несхожих, как Жерар и Чарльз; и, однако, тот и другой пробуждали во мне ту жгучую страсть, которой я ни разу не испытывала по отношению к Жан-Луи. Жерар был человеком веселым и ветреным, он не относился к жизни всерьез. Чарльз, напротив, казался мне человеком рассудительным и сдержанным; тем опаснее было разбудить в нем ту же страсть.

Мне следовало разобраться в себе. Я очень привязалась к Чарльзу. Я любила Жерара, но и Жан-Луи любила тоже. Мне оставалось только признать, что я слишком легкомысленна, и постараться быть осторожной.

— Мне хотелось поговорить с вами, — продолжил Чарльз. — Я еще никогда ни к кому не питал такого чувства, которым проникся к вам. Я был женат. Вам, наверно, известно это?

Я отрицательно покачала головой.

— Я думал, может, Изабелла говорила вам…

— Она много рассказывала о вас, но, похоже, о многом умалчивала.

— Сепфора, я давно собирался объяснить вам, почему у меня бывает гнетущее состояние. Мне не избавиться от сознания вины. Что бы я ни делал, оно не покидает меня. Сепфора, я хочу, чтобы вы знали обо мне все. Вы должны знать, кто я такой на самом деле. Я не хочу ничего скрывать от вас.

Я села рядом с ним.

— Это случилось давно, — начал Чарльз, — а если быть точным, десять лет назад. Я был тогда молодым и честолюбивым. Не таким, как сейчас. Вероятно, события изменяют нас больше, чем время. Я жил в центре Лондона и занимался врачебной практикой. Моими пациентами были люди богатые, моя репутация росла. И тут я встретил Доринду. Это случилось в театре.

Она была заядлым театралом, так же, как я. Я постоянно посещал Хэймаркет, Друри-Лейн и Ковент-Гарден. Однажды я смотрел» Короля Лира»с блистательным Гарриком в главной роли. Во время перерыва меня познакомили с Дориндой. Она была очень красива, полна энергии и задора. Я сразу же был очарован ею. Она любила общаться с актерами и, как я узнал позже, помогала многим из них деньгами. Ее мать умерла вскоре после появления Доринды на свет. Отец обожал ее, и после его смерти она унаследовала огромное состояние.

Можете представить, что случилось. Наверняка серьезный и честолюбивый доктор казался ей чудаком. Она ведь проводила жизнь среди актеров и тех, кто никогда не трудился, а лишь предавался удовольствиям. До сих пор не пойму, почему она приняла предложение выйти за меня замуж, но она это сделала. Думаю, это была одна из ее экстравагантных выходок. Я узнал лишь после свадьбы, что моя жена — одна из богатейших наследниц в стране. Данное ей воспитание делало ее крайне не подходящей на роль жены доктора. Она не могла понять моего желания работать. «В работе нет никакой необходимости», — заявила она. Она никогда не думала о деньгах, так как для нее они были чем-то таким же доступным и неиссякаемым, как воздух или вода. Что касается моей работы, то она сказала, что все мои пациенты — симулянты: они притворяются больными, чтобы привлечь к себе внимание других. Моя увлеченность работой раздражала ее.

Через месяц с небольшим после женитьбы я понял, что совершил большую ошибку. Я привык по вечерам совершать долгие прогулки по бедным районам города. Так однажды я оказался в квартале Уайт Фрайер. Я уже рассказывал вам об этом. Мне расхотелось служить богатому Лондону, и появилось желание заняться чем-нибудь более достойным.