Мэри Бэлоу - Просто совершенство

Ее глаза снова наполнились слезами, она закусила губу. И услышала отголосок слов, которые Джозеф произнес в карете по дороге в Лондон, когда Флора и Эдна расспрашивали его о мечтах.

«Я мечтаю о любви, семье – жене и детях, чтобы дорожить ими больше жизни».

В то время она сочла его неискренним.

– Не говори так, – попросила она.

– Тогда что же между нами только что было? – спросил он и лег на бок спиной к стене. Клодию он повернул лицом к себе, бережно обнимая, чтобы она не свалилась с узкой койки. – Близость?

На миг она задумалась и поправила:

– Приятная близость.

– Допустим, – согласился он. – Но я привел тебя сюда не ради близости, Клодия. Точнее, не только ради нее.

Она промолчала, и он ответил на невысказанный вопрос:

– Я привел тебя сюда, потому что люблю тебя и верю, что ты любишь меня. Потому что я свободен и ты тоже. Потому что…

Она приложила пальцы к его губам. Он поцеловал их и улыбнулся.

– Я не свободна, – напомнила Клодия. – На мне школа. От меня зависит дальнейшая жизнь учениц и учителей.

– А ты зависишь от них?

Клодия нахмурилась.

– Это не праздный вопрос. Ты зависишь от них? Связано ли твое счастье и самоощущение с тем, что происходит в школе? Если да, значит, ты по-настоящему любишь ее. И ты вправе стремиться к своему счастью, как я стремлюсь к моему. К счастью, Уиллоугрином можно управлять издалека, как делалось уже много лет. Мы с Лиззи поселимся в Бате, будем жить с тобой.

– Не глупи!

– Если понадобится – буду, – пообещал он, – только чтобы у нас все наладилось, Клодия. Двенадцать лет я довольствовался подобием близких отношений, хотя и был привязан к бедной Соне – ведь она подарила мне Лиззи. В этом году я очутился на волосок от брака, из-за которого чуть не стал несчастным до конца своих дней. А теперь я снова свободен, я избавился от обузы за единственный вечер. И наконец-то сам могу выбирать свое счастье. И любовь.

– Джозеф, ты дворянин, – напомнила Клодия. – Когда-нибудь ты станешь герцогом. А мой отец был сельским сквайром, я сама восемнадцать лет проработала гувернанткой и учительницей. Ты не можешь просто все бросить и поселиться со мной при школе.

– А я и не собираюсь ничего бросать. И даже если бы хотел, не могу. Ни одному из нас не придется жертвовать своей жизнью ради другого. Мы оба можем жить как прежде, Клодия, – и любить.

– Твоего отца хватит удар.

– Маловероятно. Однако посвятить его в наши планы нужно осторожно – и твердо. Да, я его сын, но не раб, у меня есть свои права.

– А твоя мать…

– …полюбит всех, с кем я буду счастлив, – заверил он.

– Но графиня Саттон…

– Уилма может говорить и поступать, как ей заблагорассудится. Клодия, моя сестра не имеет влияния на мою жизнь. А тем более на нашу. К тому же ты сильнее ее.

– Но высший свет…

– …может осуждать меня сколько угодно, но подобных прецедентов уже предостаточно. Бьюкасл женился на деревенской учительнице, но общество относится к нему как прежде. Почему же мне нельзя взять в жены владелицу и директрису респектабельной школы для девочек?

– Может, ты хотя бы раз дашь мне договорить? – осведомилась Клодия.

– Я весь внимание.

– Я просто не создана вести жизнь маркизы или герцогини, – объяснила она. – Я не в состоянии изо дня в день общаться со сливками общества. Я не могу быть твоей женой: тебе нужны наследники. А мне уже тридцать пять.

– Как и мне, – кивнул он. – И одного наследника будет предостаточно. Или ни одного. Лучше я женюсь на тебе и останусь отцом одной Лиззи, чем найду кого-нибудь еще – только чтобы наплодить двенадцать сыновей.

– На словах все это замечательно. Но непрактично.

– Господи, ну разумеется! – согласился он. – В доме, где живут двенадцать мальчишек, у меня не будет ни минуты покоя.

– Джозеф!

– Клодия… – Он провел пальцем по ее носу и улыбнулся.

Полено в камине треснуло и осело. Огонь мало-помалу угасал. Клодия заметила, что в маленькой хижине стало тепло, как внутри свежеиспеченной булочки.

– Да, сложностей не избежать, – вновь заговорил Джозеф. – Мы принадлежим к разным мирам, которые порой нелегко совместить. Но я ни за что не поверю, что мы не сможем их примирить. Возможно, только наивные идеалисты верят в то, что любовь все побеждает, но я готов придерживаться этого убеждения. Иначе во что же верить? Если любовь не всесильна, тогда что же? Ненависть? Месть? Отчаяние?

– Ох, Джозеф… – Она вздохнула. – А как же Лиззи?

– Она любит тебя. И если ты будешь моей женой и поселишься вместе с нами, Лиззи наконец перестанет бояться, что ты заберешь у нее собаку.

– И все-таки это невозможно.

– В твоем голосе нет ни тени прежней убежденности, – сообщил Джозеф. – Значит, я побеждаю. Признай это.

– Джозеф… – Ее глаза вновь наполнились слезами. – Мы же не играем. Это просто невозможно, и все.

– Давай подумаем об этом завтра. Я приеду в Линдси-Холл проведать Лиззи, и мы все обсудим. Но перед отъездом сегодня же поговори с моими кузенами – Невиллом, Лорен, Гвен. Только с Уилмой не надо, хотя и она могла бы подтвердить слова остальных. Все они расскажут тебе, что даже в детстве я наотрез отказывался играть честно, зато всегда добивался своего. И кстати, был довольно противным мальчишкой. Но даже теперь, когда я к чему-то стремлюсь, я перестаю играть по правилам.

Объясняя все это, он придвигался ближе и наконец уткнулся лицом в ее шею и провел ладонью по ее бедру, ягодице и спине. По телу Клодии пробежала сладостная дрожь.

– Лучше бы нам одеться и вернуться в дом, – сказала она. – Если все уже собрались в Линдси-Холл и теперь не могут найти меня, будет очень стыдно.

– М-м-м… – отозвался он, касаясь губами ее уха. – Сейчас, еще минутку. А лучше – несколько минут.

И он одним движением перевернулся на спину, уложив Клодию сверху.

– Люби меня, – попросил он. – И не думай ни о чем. Люби меня, Клодия, любовь моя…

Она уперлась коленями в койку по обе стороны от его бедер и приподнялась на руках, глядя на него сверху вниз. Ее волосы рассыпались, накрывая их обоих темным пологом.

– А ведь когда-то я считала себя сильной и волевой женщиной, – со вздохом заметила она.

– Стало быть, я на тебя дурно влияю?

– Несомненно, – подтвердила она.

– Вот и хорошо! – Он усмехнулся. – А теперь люби меня.

И она подчинилась.

Глава 24

День выдался ветреным. Белые тучи неслись по небу, на землю ложились то лучи солнца, то густые тени. Деревья гнулись и качались, цветы кивали головками. Но похолодания не ожидалось. Джозеф, прибывший в Линдси-Холл в середине утра, думал, что этот день может стать самым счастливым в его жизни.