Линда Сэндифер - Огненные сердца

Наконец паровоз выкатился на твердую землю на другой стороне каньона, за ним последовали три первых вагона. Но в это время с середины моста послышался оглушительный треск и мост начал оседать под тремя последними вагонами, увлекая их за собой. Крики пассажиров заглушили грохот «Силверадо».

Ченс и Дженна лежали бок о бок, уткнувшись в платформу, цепляясь за почти незаметные выступы. В эти мучительные, бесконечно долгие секунды они всем телом ощущали, как проседает мост. Их взгляды встретились — любое мгновение могло оказаться последним в их жизни. Протянув друг другу руки, они крепко переплели пальцы.

Машинист вновь пустил паровоз на полную скорость, выжимая из него все оставшиеся силы. Дерфи, словно завороженный страшным зрелищем, вцепился в Айвса, стоящего на четвереньках. Айвс пытался высвободиться, но Дерфи прижимался к нему, как плачущий ребенок.

— Пусти! Пусти же меня! — в отчаянии требовал Айвс, но Дерфи вцепился в него мертвой хваткой. От толчка их обоих бросило к краю платформы, и, не удержавшись, они рухнули в горящий каньон, а их крики смешались с треском брусьев.

Мост вновь содрогнулся. Едва последний служебный вагон достиг твердой земли, как центральная часть моста провалилась и обрушилась на сотню футов вниз, на дно каньона.

Наконец «Силверадо» сбавил ход, словно загнанный конь. Единственным звуком вокруг, среди горной тишины, был отдаленный рев огня и всхлипы пассажиров.

Прошло еще немало времени, прежде чем кто-либо решился сдвинуться с места, но постепенно пассажиры начали подниматься, садиться и оглядываться, почти не веря тому, что остались в живых. Ченс привлек к себе Дженну, чуть не задушив ее в объятиях.

Генри сел, прижимая к себе окровавленную руку, и с нескрываемой горечью наблюдал за парой.

Дженна устремила на него заплаканные глаза.

— Никогда не думала, что ты способен предать меня, Генри… Никогда…

— Я должен был расплатиться с Соломоном за то, что он сделал со мной, когда ты была еще ребенком. Но, похоже, с этим стариком не справиться никому.

Дженна отвернулась и спрятала лицо на груди Ченса. Если бы только она могла скрыть боль!

Машинист дал несколько длинных гудков, празднуя победу. Казалось, эти гудки вывели пассажиров из шока, и они подняли крики радости и облегчения.

Полицейские увели Генри и Лимана в вагон. Поезд медленно набирал скорость.

Ченс и Дженна устроились рядом на крыше пассажирского вагона. Дженна смотрела, как восходящее солнце заливает рельсы, вьющиеся между зелеными горами. Если бы не дым над их вершинами, все вокруг выглядело бы мирным и спокойным, манящим к себе, как греза после ночного кошмара, воспоминания о котором постепенно затуманиваются в памяти.

Ченс видел, как Дженна смотрела вслед Генри, а затем перевела взгляд на дорогу, едва ее давний приятель скрылся из виду.

— Ему уже ничем не помочь, Дженна, — сказал Ченс. — Его можно только забыть.

Дженна взглянула ему в глаза, стремясь к утешению и уверенности после разочарований последних месяцев, которые все еще причиняли ей боль.

— Гораздо сильнее меня тревожит то, что нам предстоит, Ченс. Надеюсь, больше не будет пожаров… бедствий — хотя бы для нас. Для тебя и для меня.

У Ченса учащенно забилось сердце, когда он понял, что душа Дженны принадлежит ему, и только ему. Значит, она его любит и любила раньше. Просто он был слишком гордым, чтобы забыть прошлое и принять то, что Дженна предложила ему с такой готовностью.

Ченс крепче прижал ее к себе.

— Все будет в порядке, Дженна, — хрипло прошептал он. — Обещаю тебе. Теперь все худшее осталось позади.

ЭПИЛОГ

Долгие моросящие дожди увлажнили иссушенную зноем землю и потушили пожары в Биттеррутских горах. Стоя под навесом станции Рэтдрама, Соломон Ли оглядывал заросшую травой долину, что простиралась на юг до самого Кердалена. Соломон с сожалением вернулся сюда. Теперь эти горы имели для него особое значение не только благодаря дороге — они были связаны с двумя любимыми женщинами, которых Соломон был вынужден оставить здесь. Однако отъезд его был только к лучшему: Соломон не хотел вмешиваться в их жизнь.

По деревянным ступеням послышались шаги. Знакомый женский голос заставил Соломона обернуться. К нему приближались Дженна и Ченс. Несколько недель назад они поженились и теперь излучали любовь, как излучает блеск самородок под полуденным солнцем. Как бы хотелось Соломону обрести такое же блаженство с Лили!

Дженна держала свернутые бумаги и улыбалась, словно школьница, получившая отличную отметку.

— Дедушка! — Отпустив руку Ченса, она обняла Соломона. — Все готово! Можно расчищать участок и начинать строить дом! Здесь хватит места моим лошадям! — И Дженна возбужденно защебетала: — Конечно, с того места озеро увидеть нельзя, но до него совсем близко. Кроме того, оттуда открывается великолепный вид на горы. Ченс сможет следить, как идут дела на железной дороге и в Вапити. Делани назначен управляющим рудника, они с Лили останутся в Байярде. Как только до Байярда пустят первый поезд, мы сможем навещать их в любое время.

Затем в глазах Дженны появилось умоляющее выражение, против которого Соломону было трудно устоять.

— Дедушка, лучше бы ты передумал и остался. Ты бы открыл здесь контору, построил на озере дом…

Значит, Дженна понимала, что в Нью-Йорке он будет страдать от одиночества. Соломон сомневался, что способен хоть что-нибудь скрыть от внучки.

— Может, я вскоре вернусь, — ответил он, пожав ладонь Дженны, — но компания и так слишком долго оставалась без контроля. Обещаю, я приеду к вам на Рождество, а весной, может быть, переберусь сюда насовсем.

К станции подошел состав — к нему были прицеплены вагоны «Мариетта» и «Полумесяц», их черные стены блестели под дождем. Эти два вагона долгое время были для Дженны домом и вот теперь отправлялись без нее.

Внезапно у Дженны на глазах выступили слезы, она обвила руками шею Соломона.

— О дедушка, я буду так скучать без тебя!

Соломон крепко прижал ее к себе.

— И я буду скучать, — ответил он. — Но скоро мы встретимся. Ты и я. Мы всегда будем вместе.

Справившись со слезами, Дженна отступила и вложила руку в ладонь Ченса, словно нуждаясь в поддержке. Ей не хотелось, чтобы Ченс заподозрил ее в нежелании остаться с ним и жить здесь, в горах. Когда-то она говорила Ченсу, что никогда не станет выбирать между ним и дедушкой, и вот, по иронии судьбы ей пришлось сделать этот выбор. К этому обязывало ее замужество, преданность мужу и клятва провести с ним всю жизнь. Но Дженна никогда бы не смогла забыть дедушку. Никогда.