Кэти Максвелл - Искушение леди

– Где наша комната? – спросил он у Рейда.

– Подождите минутку, милорд, – смеясь, ответил владелец гостиницы, – вы должны еще расписаться на брачном свидетельстве.

– Я не собираюсь выпускать ее из рук. Несите свидетельство сюда.

Сначала свидетельство о браке подали Деб, а потом Тони, который, по-прежнему держа супругу на руках, умудрился вывести в нем какую-то закорючку. Борд и его жена с веселым изумлением наблюдали за происходящим. Амелия, похоже, пребывала в некоторой растерянности от столь быстрой смены жениха, зато Лонгест и Борд были весьма довольны друг другом.

– Наша комната? – вновь обратился Тони к Рейду.

– Следуйте за мной, милорд.

Деб обняла мужа руками за шею и под приветственное улюлюканье и крики восторга Тони вынес ее из бара.

Их комната была обставлена чрезвычайно просто. Но его заботило лишь наличие кровати, тем более что и простыни на ней выглядели достаточно чистыми.

Не успел Рейд закрыть за собой дверь, как Тони опустил Деб на постель и сделал вид, что намерен немедленно овладеть ею. Смеясь, она откатилась в сторону, и заколки выпали из ее прически.

Лежа на боку, Тони с обожанием смотрел на нее.

– Ты самая красивая женщина на свете.

Он ласково провел пальцами по ее щеке, нижней губке, подбородку. Эта трепещущая и счастливая женщина отныне принадлежала ему!

– Тони, я люблю тебя.

Он уткнулся носом ей в шею и долго-долго впитывал ее запах, наслаждаясь теплом ее тела… Тони охватило ощущение столь полного счастья, что на глаза у него навернулись слезы. Поцеловав Дебору в ушко, он прошептал:

– Ты подарила мне жизнь.

Они занимались любовью, и на этот раз Тони не сдерживался. В этом больше не было необходимости. У них будут дети, много здоровых ясноглазых детишек. И еще он знал, что какие бы сюрпризы не уготовила им судьба, они с честью выйдут изо всех испытаний, потому что любят друг друга.

ЭПИЛОГ

Разумеется, без скандала не обошлось. Без сплетен и досужих разговоров высшее общество перестало бы быть собой.

Союз Бернелла и Лонгестов был предметом многочисленных пересудов и кривотолков. Поэтому все чрезвычайно удивились, когда блестящая, восхитительная леди Амелия вернулась, в город, будучи замужем не за Бернеллом, а за симпатичным кавалерийским полковником по имени Борд. Масла в огонь подливало и то, что Лонгест – как поговаривали, по уши увязший в долгах, – выглядел весьма довольным жизнью и даже продемонстрировал существенное улучшение своего финансового положения.

Тогда объектом сплетен стал «бедняга Бернелл», которого, как все полагали, постигла незавидная участь воздыхателя, брошенного ради богатого и счастливого соперника. Его сумасшедшая гордость уже давно стала притчей во языцех, посему «доброжелатели» радостно потирали руки, предвкушая, какая буря разразится, когда Тони вернется в Лондон.

Однако когда он появился в свете, то выяснилось, что его сопровождает красавица жена. Новая графиня Бернелл быстро завоевала сердца и умы. Все искренне восхищались ее экзотической внешностью – ходили слухи, что ее мать была эмигранткой.

Очень быстро оригинальность затмила все ее прочие достоинства. Супруга лорда Бернелла оказалась женщиной, склонной к здравомыслию и самостоятельным поступкам.

Но что в этом удивительного? Ведь в ее жилах текла французская кровь!

Однако независимость графини Бернелл невозможно было объяснить одним только происхождением. Она прекрасно знала, чего хочет от жизни, и не стеснялась высказывать свои мысли вслух. Высший свет был очарован.

И тогда тема разговоров снова поменялась: люди без конца перемывали косточки Амелии Борд, испытывая к ней снисходительную жалость. Еще бы! Совсем недавно она была первой красавицей Лондона, а теперь… Впрочем, было одно «но»: графиня и супруга полковника, похоже, стали лучшими подругами. А когда стало известно, что обе вышли замуж за своих избранников во время двойной церемонии, причем обе пары тайком сбежали в Гретну, эта история обросла самыми невероятными романтическими подробностями и превратилась в легенду.

Впрочем, не имея под собой благодатной почвы, слухи умирают быстро.

Даже прежние разговоры о том, что Бернелл, дескать, не поддерживает отношений со своей матерью, оказались лишенными оснований. Вместе со своим вторым мужем, знаменитым генералом Адамсоном, София вернулась в Лондон, причем остановилась не где-нибудь, а в доме сына. Они с мужем присутствовали даже на церемонии крещения первенца графа – мальчика, который родился почти год спустя после его женитьбы.

Кое-кто из досужих и наблюдательных сплетников подметил поразительное сходство между Адамсоном и Бернеллом… но таких оказалось очень мало. Большинство же сошлись во мнении, что оба мужчины отличаются друг от друга, как день и ночь. Особенно усердствовали те, кто помнил отца лорда Бернелла, ненормального беднягу, покончившего с собой.

Зато все были единодушны том, что еще никогда Бернелл не выглядел таким счастливым. И если ранее его полагали упрямым и несговорчивым, то сейчас он отличался поразительной щедростью и добродушием.

По правде говоря, Тони и Дебора были настолько счастливы в обществе друг друга, что не обращали ровным счетом никакого внимания на слухи и сплетни. В особенности после рождения их первенца, Эндрю.

Генри и Рейчел рискнули сразиться с весенней распутицей и дождями, чтобы прибыть в Лондон и выступить в роли крестных родителей малыша. Эдмонд обиделся на то, что его сочли неподходящим для этой роли, но Тони тактично указал ему на то, что Рейчел все-таки старшая из двух сестер, после чего, дабы компенсировать амбициозному молодому человеку некоторое ущемление его достоинства, назначил Эдмонда управляющим в свою контору в Амстердаме – надзирать за грузоперевозками.

Но самым большим сюрпризом во время крещения стал подарок, который Генри преподнес графу и графине – кто бы мог подумать! – от своей тетки, баронессы Алодии.

Подарок представлял собой серебряную детскую погремушку, к которой была приложена поздравительная открытка, собственноручно подписанная гранд-дамой. С преувеличенным энтузиазмом она поздравляла молодых родителей с рождением сына, после чего в постскриптуме приписала, что надеется на то, что все «недоразумения» между ними забыты и остались в прошлом.

Прощение было ей даровано незамедлительно.

Ночью, когда они лежали в постели и Дебора уютно устроилась в объятиях Тони, он спросил:

– Как ты относишься к тому, чтобы встретить осень в Италии?

Супруга приподняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо и понять, не шутит ли он. Тони не шутил.