Стефани Лоуренс - Соблазнительница

Позже, когда лунный свет лег дорожкой поперек их кровати, когда Амелия спала рядом с ним, он начал приводить в порядок свои мысли.

Он очень любил сестер — Амелия это знает. Но он не понимает зачем — зачем она помогает ему в отношениях с ними? Поразительно, но, думая о ней, о том, что теперь появилось между ними, он уже сам себе не верил — настолько велика была его неуверенность. Порой ему казалось вполне вероятным, что, стремясь взять под контроль его сестер, да и весь дом тоже, она в конце концов хочет заполучить власть и над ним самим.

Ведь он, само его «я» так глубоко укоренилось в его доме, в его семье, что контроль над ними давал ей реальную во можность влиять и на него. Он ожидал, что она будет править его домом, но не предвидел, что она станет помогать ему и с сестрами.

У него возникло подозрение, что он был — и до сих пор остается — глупцом.

Он давно знал, что любовь — это сила, и всегда опасался, что она окажется такой непредсказуемой и возьмет над ним верх. Так оно и случилось.

Она всегда была весьма энергичной женщиной, такой же упрямой, как и он сам, но при этом единственной женщиной, которую он действительно хотел, хотел даже в качестве своей жены. И теперь она ею стала.

Его настороженность, его недоверие, его постоянная неуверенность — все произрастало из того факта, что он не знал, почему она решила выйти замуж именно за него. Он допускал, воображал, предполагал — и все, как оказалось, было ошибкой.

Он так ничего и не понял.

Но наконец, с запозданием, он начинал верить, что ею руководит вовсе не желание править им.

На следующий день Амелия сидела в своей гостиной, занимаясь домашней бухгалтерией, когда в дверь заглянула Хиггс.

— К дому подъезжает коляска, мэм. Темноволосый джентльмен, темноволосая леди — не из здешних, но мне кажется, я видела их на вашей свадьбе.

Заинтригованная, Амелия отложила перо.

— Пойду посмотрю.

Она поджидала Аманду и Мартина вместе с их родителями, Саймоном и тетей Еленой — все они гостили в Хазерсейдже, новом доме Аманды, который Амелии еще предстояло увидеть очень скоро. Что могло привести сюда кого-то из посторонних? Забеспокоившись, она поспешила в парадный холл.

Коттслоу открыл входную дверь, и Амелия вышла на крыльцо, заслонилась рукой от солнца и вгляделась в подъезд ную аллею. Она увидела коляску, которая уже подъезжала к дому.

Отступив, она посмотрела на Коттслоу.

— Пожалуйста, скажите его светлости, что приехали Люцифер и Филлида.

И она вышла на крыльцо, чтобы встретить своего кузена и его жену.

— Что случилось? — спросила она, едва Люцифер вышел из коляски.

Он посмотрел мимо нее на грума, поспешившего позаботиться о лошадях, потом на крыльцо, где стоял Коттслоу, и на лакея, ждущего момента, чтобы забрать их вещи. Повернувшись к ней с привычной фатовской улыбкой, он заключил ее в объятия и поцеловал в щеку.

— Я все скажу потом, когда мы останемся втроем — ты, Люк и я.

— И я. — Филлида ткнула его кулачком в спину. Люцифер помог жене сойти на землю.

— Конечно, и ты. Это само собой разумеется.

Филлида бросила на него подозрительный взгляд и обняла Амелию.

— Не волнуйся, — прошептала гостья, — ничего опасного.

Люцифер озирал окрестности.

— Чудесные места.

Филлида и Амелия переглянулись и направились к дому.

Люк поднял бровь, когда они подошли, вид у него был настороженный. Амелия, проскользнув мимо него, шепнула: «Позже» — и пошла отдать приказания Хиггс.

Им было о чем поговорить, над чем посмеяться. Пятичасовой чай и обед прошли весело. Люк и Люцифер совершенно не заинтересовались портвейном, а потому, отобедав, вся семья уютно устроилась в гостиной.

Наконец девочки и мисс Пинк ушли; вскоре за ними последовала и Минерва. Когда за матерью закрылась дверь, Люк встал и подошел к буфету. Он налил бренди в два стакана, один протянул Люциферу, потом сел на подлокотник кресла, в котором сидела Амелия.

Выпил и спросил:

— Так что же случилось?

Люцифер окинул комнату взглядом и вопросительно взглянул на Люка.

— Нас никто не услышит. Их комнаты отсюда далеко.

— Хорошо, — кивнул Люцифер. — Непонятно, что случилось. Однако факты таковы. После вашей свадьбы мы с Филлидой вернулись в Лондон, намереваясь провести там недели полторы, мне очень хотелось побывать у своих знакомых торговцев.

Люк кивнул — он знал об интересе Люцифера к серебру и ювелирным изделиям.

— Как-то вечером, просматривая ассортимент у одного знакомого, я обнаружил старинную серебряную солонку. Когда я спросил, где он ее раздобыл, он признался, что ее принес к его черному ходу один из его «мусорщиков» — так он называет тех, кто приносит товар сомнительного происхождения.

— Краденые товары?

— Как правило, да. Обычно солидные торговцы избегают таких товаров, но в случае с этой солонкой мой знакомый не устоял. — Люцифер поднял бровь. — К счастью для нас. В последний раз я видел эту солонку в Сомерсхэм-Плейсе. Она была дарована одному из моих прапрадедов за службу Короне.

Амелия подалась вперед:

— Ее украли из Плейса?

Люцифер кивнул:

— И не только ее. Я взял солонку, и мы отвезли ее в Плейс. Приехав туда, мы обнаружили Гонорию в сильном волнении. В то утро она получила три письма от разных членов семьи, которые ночевали у нее. У всех пропали какие-то небольшие вещицы — севрская табакерка, золотой браслет, аметистовая брошь.

— Это, похоже, все тот же вор, что таскает вещи и в Лондоне. — Люк нахмурился. — Но почему вы проделали такой путь, чтобы рассказать это нам?

— Есть причина, но не будем делать поспешных выводов, потому что, честно говоря, у меня не хватает фактов. Впрочем, причин, по которым я приехал к вам, две. Во-первых, о кражах в Сомерсхэме уже было всем известно, прежде чем Девил и Гонория услышали о них, так что они не смогли сделать вид, будто ничего об этом не знают.

Амелия хотела задать какой-то вопрос, но Люцифер ос тановил ее взмахом руки.

— Факты таковы: если кражи в Плейсе приплюсовать ко всем остальным, то окажется, что есть только одна группа лиц, которая посещала все дома, где пропадали вещи.

В комнате воцарилось долгое молчание. Наконец Люцифер устремил взгляд на Люка.

— Эшфорды, — произнес Люк ровным голосом. Люцифер пожал плечами:

— Так получается. Девил и Гонория вернулись в Лондон — они сделают все, что могут, чтобы разговоры стихли. К счастью, поскольку сезон практически закончен и если мы сможем быстро справиться с этим — что бы это ни было, особого урона это нам не нанесет.

Люк кивнул с отрешенным видом, затем поднял стакан и выпил бренди в два глотка.

Заговорила до сих пор молчавшая Филлида: