Шэна Эйби - Личные враги

— Очнулся? — спросила она, ухитрившись в одно это слово вложить целую бездну чувств: презрение и ненависть, насмешку и угрозу.

Арион резко сел. Жгучая боль пронзила плечо, и перед глазами снова все поплыло. Стиснув зубы, он боролся с позорной слабостью и, когда она все же отступила, ощутил смутное торжество. Одеяло соскользнуло. Арион тяжело дышал. Однако ангел в тартане, при ближайшем рассмотрении оказавшийся женщиной, не обратил на это внимания. Женщина все так же в упор смотрела ему в лицо.

Теперь Арион вспомнил все. Теперь он знал, где находится и кто эта женщина. Иначе и быть не могло. В тот же миг Арион остро осознал, что он безоружен. А его заклятый враг носит у пояса, в складках тартана, массивный посеребренный кинжал. И уж наверняка сумеет пустить его в ход.

Женщина все так же пристально, цепко глядела на него. Похоже, она угадала его опасения. Прекрасные губы незнакомки изогнулись в недоброй усмешке.

Все так же усмехаясь, ангел в тартане шагнул ближе. Пышные волосы, которые в бою на морском берегу были небрежно заплетены в косу — господи, когда же это было: вчера, сегодня? — сейчас привольно рассыпались по плечам, словно облачая женщину золотистым плащом. Ветерок из окна шевельнул роскошные пряди, и они заиграли медно-алыми искрами. Теперь, при свете солнца, Арион сумел разглядеть и глаза незнакомки — мучительно знакомые глаза цвета…

— Виски, — сказал он вслух.

Женщина изумилась не на шутку — по крайней мере, на миг.

— Есть у тебя виски, Лорен Макрай? — осведомился Арион, привалившись спиной к стене.

Она молчала, остолбенело глядя на него.

— Я ведь не ошибся, верно? — продолжал Арион, с притворной невозмутимостью отводя от нее взгляд. Одеяло соскользнуло еще ниже, открывая его наготу. — Ты же — Лорен Макрай, так? Или теперь уже — Лорен Мердок?

Ангел в тартане одарил его ледяной усмешкой — такой странной, совершенно несовместимой с этим прекрасным лицом в пылающем ореоле золотисто-рыжих волос. Лорен отошла к столику, который стоял у самой двери, раньше Арион его не заметил. Вернулась она с фляжкой в руках и, выдернув затычку, передала фляжку Ариону.

— На здоровье, — бросила она тоном, в котором явственно читалось: «Подавись!»

Арион сухо улыбнулся ей в ответ и отпил изрядный глоток.

Виски оказалось неплохое. Да что там неплохое — отменное, пряное, теплое, бархатистое. Впрочем, у Ариона хватило осторожности ограничиться парой глотков — он знал, что в этом разговоре ему, как никогда, понадобится ясная голова.

Лорен Макрай была потрясающая женщина. Иного слова Арион и подобрать для нее не мог — именно потрясающая. Стройная, изящно сложенная, редкостного цвета глаза — янтарно-золотистые, словно свежий мед, — роскошные медно-рыжие волосы, белоснежная кожа с нежнейшим розоватым отливом, розовые губы, полные и чувственные. И удивительным контрастом — темные ресницы и брови. Арион просто поверить не мог, что тот невзрачный заморыш, та девчонка, которую он последний раз видел много лет назад, превратилась с годами в настоящую богиню.

И тем не менее это была она. Арион знал это, чувствовал всем своим существом. Теперь, когда у него в голове прояснилось, он распознал в женщине ту же искорку дерзкой отваги, что увидел некогда в крохотной девочке, — только теперь эта искра полыхала пламенем. Да, сомнений нет — перед ним Лорен Макрай из клана Макрай, один из злейших его врагов.

Арион едва не рассмеялся от злости и отчаяния. Кто бы мог подумать, что его заклятый враг окажется так бессовестно красив?

Он притворился, что пьет из фляжки, — просто чтобы скрыть внезапно вспыхнувшее желание. Неистовая страсть охватила его лесным пожаром. Он желал эту женщину, желал так сильно, что просто не мог смотреть ей в лицо. То была безумная, безграничная, первобытная страсть, какой Арион прежде никогда не испытывал — правду говоря, он даже не подозревал, что такое возможно. Ему пришлось напрячь все силы, чтобы скрыть, как сильно дрожат руки.

Это безумие! Должно быть, в бою он повредил голову. Должно же быть хоть какое-то объяснение этой вспышке непрошеного желания, нестерпимому пламени, которое охватило все его существо!

Если Лорен Макрай обнаружит эту его слабость, она не преминет ею воспользоваться. И Арион, к ужасу своему, осознал, что наверняка позволит ей это, пальцем не шевельнет, чтобы ее остановить. Одна только мысль о том, чтобы коснуться ее — пусть только ладони, запястья, тонких и сильных пальцев, — одна эта мысль пробудила в нем целую бурю темных и жарких фантазий. Сражаясь с ними, Арион закрыл глаза.

И тогда в комнате прозвучал нежный, бархатистый, восхитительно женственный голос Лорен Мак-рай:

— Что ты делал на моей земле, Морган?

Он открыл глаза. Лицо Лорен Макрай оставалось все таким же бесстрастным, но едва различимый, враждебно-ледяной блеск в янтарных глазах сказал Ариону правду: она ненавидит его. Это было так очевидно и так объяснимо, что Ариону снова захотелось расхохотаться в голос, но он сдержался.

— На твоей земле? — пробормотал он вслух. — Прошу прощения. Мне, знаешь ли, отчего-то казалось, что она моя.

— Тебе не помешало бы усвоить, — сладким голосом заметила Лорен, и ледяной блеск в ее глазах стал гораздо отчетливей, — остров Шот принадлежит клану Макрай.

— Странно! Мои предки оказались здесь гораздо раньше твоих.

— Да у тебя, похоже, горячечный бред! Пожалуй, мне стоит посадить тебя под замок — для твоей же пользы. В нашем замке, конечно же, нет темницы — мы ведь не английские варвары! — но я уверена, что сумею найти для тебя достаточно неуютное жилище.

После этих слов Арион наконец в упор взглянул на нее.

— Ты мне угрожаешь, Макрай?

Лорен грациозно повела плечами:

— Мне ни к чему угрожать, Морган. Ты в моем доме.

На сей раз она улыбнулась открыто, ослепительной, победной улыбкой. Если б только Арион не был в столь трудном положении, он наверняка бы с радостью отбросил все сомнения и склонился перед чарами этой дерзостной красоты.

— Твоем доме? — насмешливо переспросил он. — Прости, Макрай, у меня, должно быть, от слабости в голове помутилось. С каких это пор ты — вождь клана?

Он хотел лишь слегка уколоть ее, но тут же увидел, что легкий укол обернулся глубокой, болезненной раной. Глаза Лорен затуманились, и Арион явственно ощутил ту же душевную боль — сердце его сжалось оттого, что он так больно задел ее.

И это потрясло его до глубины души. Нельзя, чтобы эта женщина взяла над ним такую власть!

— Лэрд — мой двоюродный брат, — наконец ответила она, справившись с собой. — Я говорю от его имени.

Арион не смог сдержать изумления.