Мэри Бэлоу - Мелодия души

Когда экипаж подъехал к дому, Эшли решил не появляться на глаза веселящимся гостям. Он прикажет проводить себя в комнату – желательно в свою старую, – где и останется до утра. И уж конечно, в его намерения не входило эффектное появление на балу.

Однако Коутс, дворецкий, находился в холле, когда он вошел. Сначала Коутс застыл, с подозрением глядя на незнакомца, одетого явно не для торжественного случая, а потом, когда узнал нового гостя, на лице его выразилось крайнее изумление. Затем оно стало, как обычно, непроницаемым.

Коутс сообщил, что в самом разгаре большой бал по случаю крестин новорожденного сына его светлости.

Эшли закрыл глаза и чуть пошатнулся. Один из лакеев сразу же сделал шаг к нему и протянул руку, чтобы поддержать его, но Эшли снова открыл глаза и жестом остановил лакея. Он чуть не потерял сознание. Может, лучше пойти прямиком в свою комнату и отложить все прочее до утра?

– Они в бальном зале? – спросил он.

– Да, милорд, – ответил Коутс. – Может быть, вы пройдете в гостиную, а я тем временем схожу за его светлостью?

Но Эшли, будто не слыша его, решительно повернулся и направился к ведущей наверх лестнице. Не будет он ждать в гостиной. И не пойдет в свою спальню. Люк здесь, совсем рядом.

– Милорд?! – удивленно и несколько встревоженно воскликнул Коутс.

Бал был действительно грандиозный. Большой зал был полон света, шума, смеха и движения. Эшли остановился в дверном проеме, забыв о том, что на нем плащ, помявшаяся в дороге одежда и высокие сапоги. Треуголку он снял – скорее инстинктивно, чем сознательно. Он медленно обводил взглядом толпу гостей, не замечая, что некоторые уже смотрят на него с любопытством. Он отыскивал взглядом только одного человека.

Наконец он его увидел. Только что закончился танец, и Люк, поклонившись партнерше, целовал ей руку. Люк выглядел все таким же великолепным, молодым и элегантным, каким вернулся из Парижа много лет назад. Люк, такой родной, такой надежный, на которого всегда можно было опереться. Эшли замер на месте.

Люк поднял голову и взглянул в сторону двери. Он поднял брови, словно не поверил своим глазам, потом торопливо пересек бальный зал и широко распахнул объятия. Приблизившись к брату, он крепко, словно стальным обручем, обнял его. Эшли тоже обнял брата и зажмурил глаза.

– Бог мой! – воскликнул Люк. – Неужели это ты, Эш? – У него дрожал голос.

– Да. – Эшли проглотил комок в горле. Ему не хотелось открывать глаза.

Люк, отступив на шаг, положил руки на плечи брата.

– Черт возьми, Эш, это действительно ты! – Он потрепал брата по плечам, как будто желая убедиться, что все происходит на самом деле, и явно забыв об окружающих.

Эшли, стоявший лицом к залу, неожиданно остро ощутил присутствие многочисленных гостей. В зале стало странно тихо. Все смотрели на них. Потом он увидел спешившую к нему Анну, которая выглядела ни на день не старше, чем тогда, когда он уезжал, и была все такой же красивой, милой и теплой, как солнышко.

– Эшли! – воскликнула она, и Люк отступил на шаг, уступая ей место в объятиях брата. – О, Эшли, дорогой, ты вернулся домой!

Потом появилась их мать, как всегда сдержанная и невозмутимая, хотя глаза ее широко раскрылись от удивления. Он овладел собой, низко поклонился ей, как положено по этикету, потом расцеловал в обе щеки.

– Мадам, – сказал он, – вы прекрасно выглядите.

Леди в розовом атласе с серебристым кружевом пересекла зал и бросилась в его объятия, и он снова на мгновение зажмурил глаза, прижимая к себе сестру.

– Эшли! Ах, Эшли, негодяй ты этакий! Больше года не писал никому из нас, и мы все с ума сходили от тревоги. А ты, оказывается, уже был на пути домой! Как ты мог?

Это была Дорис, леди Уэймс, оживленная и энергичная. Пять лет назад она вышла замуж за графа Уэймса.

Но Люк уже овладел и собой, и ситуацией. Он повернулся к гостям и поднял руки, призывая к вниманию, хотя в этом не было необходимости. Внимание всех присутствующих уже было приковано к сцене, разыгравшейся у входа, в зал.

– Приношу извинения за прерванное веселье, – сказал он. – Как видите, из Индии неожиданно возвратился домой лорд Эшли Кендрик. С вашего позволения, моя семья ненадолго покинет зал. Танцы продолжатся, как только кавалеры пригласят дам.

– Эшли, – обратилась к нему Анна, взяв его под руку и выходя вместе с ним из зала, – а где же Элис и Томас? Они остались внизу? Или Коутс уже проводил их в твою комнату?

Эшли окинул взглядом окружающих его родственников. У всех были радостные лица. Они праздновали крестины, бал был в разгаре. А он устал. Устал и телом, и душой.

– Моя жена и сын остались в отеле в Лондоне, – сказал он. – Они слишком утомлены после длительного путешествия. Я приехал один. Мне очень хотелось домой.

Возможно, завтра он успокоится. Но не сегодня. Сегодня слишком много суеты вокруг.

Чья-то рука коснулась локтя Эмили, вернув ее к реальности. Она стояла в бальном зале в Боуден-Эбби. Ей улыбался лорд Пауэлл, жестом указывая на софу. Она села.

Он смотрел на нее сверху вниз, сложив за спиной руки, и ждал, пока ее глаза остановятся на его губах.

– Ее светлость, с которой я должен был танцевать вот этот танец, ушла, и я могу посидеть и поговорить с вами, леди Эмили.

Она кивнула, не вполне понимая, с чем именно соглашается.

– Конечно, если вы этого желаете, – сказал он. – Если вы не сочтете меня назойливым. И если вы не обещали другому джентльмену провести с ним это время.

Эмили отрицательно покачала головой, и он уселся рядом с ней, кажется, очень довольный собой. Ей хотелось, чтобы он ушел, хотелось побыть одной. Куда бы она ни взглянула, у людей двигались губы, но она ничего не понимала, словно чужеземец в незнакомой стране.

– Это лорд Эшли Кендрик? – говорил лорд Пауэлл. – Из Индии? Он приходится братом его светлости, не так ли? – Она кивнула. – Как удачно, что он прибыл именно сегодня, – продолжал лорд Пауэлл. – Кажется, все чрезвычайно счастливы.

Она снова кивнула. Ей хотелось зажмуриться, чтобы ничего не видеть.

– Я заметил, – сказал он, – что это очень сплоченная и любящая семья. Вам повезло, леди Эмили. Это напоминает мне мою семью. Мы все тоже очень привязаны друг к другу.

Она заставила себя приподнять уголки губ в улыбке.

Он снова говорил о своей семье. Она попыталась сосредоточиться, но мысли ее были заняты другим, и она перестала следить за его губами.

Ей не хотелось, чтобы Эшли возвращался домой. Она надеялась научиться видеть в лорде Пауэлле своего будущего мужа, который будет рядом с ней всю жизнь. Она хотела, чтобы у нее были муж и дом, и положение в обществе, и дети. Возможно, между ними возникнет взаимная привязанность или даже любовь. Но ей надо самой распорядиться своей судьбой, чтобы стать нормальной женщиной. Оставалось надеяться, что сердечные раны зарубцуются и сердце будет способно принять в себя человека, который станет ее мужем.