Элоиза Джеймс - Когда герцог вернется

— Это зависит от того, насколько сильно ты хочешь стать герцогиней, — сказала Джемма. — А то вы бы оба оказались в неловком положении.

— Да, я хочу быть герцогиней. Я много лет представляла себя герцогиней! И все эти годы я говорила себе, что приму герцога, каким бы человеком он ни оказался. Я была готова смириться с тем, что у него окажется одна нога или что он будет большим грешником. И я все повторяла себе, что хочу иметь настоящего мужа, родить детей и покончить наконец с этим полусуществованием.

Джемма кивнула.

— Я так хорошо тебя понимаю, дорогая.

— Так какая же на самом деле разница между одноногим и безумным мужем? Я вполне могла бы перенести такого рода недостатки. К тому же он не слышит голосов, как, к примеру, лорд Крампл.

— Вот и отлично, — кивнула Джемма. — Ты очень смелая.

— Но если лорд Козуэй не может ответить мне… то, возможно, нет. — Исидора сдвинула яйца к краю тарелки. — Представить даже себе не могу, что я найду себе любовника лишь для того, чтобы родить наследника. Я не очень авантюрная женщина.

— Большинство женщин не остались бы девственницами, оказавшись на твоем месте, учитывая, что их муж отправился в Африку на долгие годы. Ты же, как говорится в Библии, бесценная жемчужина.

— Я скучная жемчужина, — пробормотала Исидора, опять передвигая яйца на тарелке. — Я это поняла в то время, когда жила в поместье лорда Козуэя. Мне не хочется вести интересные разговоры о французском языке или смотреть неприличные пьесы о жизни греческих богов. И я не желаю из-за своих проблем находить замену мужу.

— В таком случае тебе действительно необходимо выяснить, может он что-то в постели или нет, — сказала Джемма. — Если не может, ты имеешь право аннулировать брак. Зато если может, ты должна привыкнуть к его эксцентричности.

Исидора кивнула. Она читала у Тацита о том, как вести войну, и у Макиавелли — о том, как завоевать королевство. Так что она в состоянии организовать такую изощренную кампанию против мужа, что он никогда и не догадается, кто сделал его мишенью. Вдовствующая герцогиня наверняка убедит сына одеться в платье, подобающее герцогу. Что ж, Исидора готова потратить время на то, чтобы попытаться уговорить мужа снять с себя это платье.

Она отодвинула тарелку. Преждевременное планирование пагубно для любого военного плана.

— Если я напишу синьоре Анджелико, она быстро пришлет мне ночную сорочку, — сказала Исидора.

Джемма усмехнулась.

— Отличная ловушка, — заметила она. — Нормальный мужчина должен немедленно отреагировать, когда увидит на тебе соблазнительную ночную сороку. А если он не…

Потянувшись, Исидора взялась за шнурок звонка, чтобы позвать горничную. Дни Козуэя — холостяка и девственника — сочтены.

Глава 5

Отец Симеона редко пользовался своим кабинетом. Он больше любил проводить время вне дома. У Симеона сохранились счастливые детские воспоминания о том, как они днями напролет бродят по сырому лесу в поисках дичи.

Симеон нерешительно вошел в отцовский кабинет и сел за большой дубовый стол. У него было такое чувство, что отец вот-вот вернется к жизни и закричит на него. Симеон помотал головой. Его великий учитель, Валамксепа, научил его тому, как достичь мира с самим собой, контролируя свои эмоции. Он буквально слышал тихий голос этого человека — как он говорит ему о голоде, боли, жажде, страсти… Все эти напасти — не более чем укусы насекомых, терзающих его душу.

Человек идет по жизни по дорожке, которую создает сам. Он не позволит мелочам сбить себя с пути. Уроки Валамксепы позволяли ему оставаться спокойным, когда в племени вспыхивали беспорядки, когда от кишечной лихорадки и яростных песчаных бурь умерла половина его погонщиков верблюдов. Так что это было несравнимо.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Симеон сел и отодвинул в сторону стопку бумаг. Потом он помедлил и просмотрел их еще раз. Чек без даты на покупку кровельных материалов из соломы — вероятно, для починки крыш в деревне. Письмо от владельца коттеджа с просьбой выдать ему зерна. На нем паучьим почерком его матери было подписано: «Выполнено». Симеон просмотрел первые десять — пятнадцать документов. Лишь на нескольких стояли пометки его матери; остальные она проигнорировала.

Гнев — не более чем оборотная сторона страха… Но и то и другое заставляет человека пасть на колени.

Симеон взял еще несколько бумаг и просмотрел их.

Спустя несколько часов он поднял голову и невидящим взглядом уставился на дворецкого.

— Ваша светлость, хотите, чтобы я подал вам легкий завтрак? — спросил тот.

Симеон запустил пятерню в волосы.

— Который час? — поинтересовался он.

— Одиннадцать утра. Вашей светлости следует лечь спать, — неодобрительным тоном проговорил дворецкий.

Неужели он просидел в кабинете всю ночь? Похоже, что так. А на столе все еще остаются огромные стопки документов, требующих его внимания. В четыре часа утра он нашел новый тайник, в котором были письма от разных поверенных, умоляющих оплатить услуги их клиентов, послания от поверенных его отца с информацией о поместье, о капиталовложениях… Единственное, что характеризовало эту стопку, — то, что письма в ней были написаны на вощеной, а не на обычной писчей бумаге.

Неужели мать не ответила на эти письма, потому что ей не нравилась бумага, на которой писали авторы писем?

При одной мысли об этом Симеону захотелось застонать.

— Завтрак, — подсказал Хонейдью.

— Да.

— Без сомнения, вы захотите умыться перед едой, — сказал дворецкий. — Я прикажу лакею приготовить вам ванну немедленно. — Это был не намек. Это было королевское приказание.

— Мне нужно прочитать еще несколько документов, — промолвил Симеон.

Через несколько минут он поднял голову.

— Кстати, Хонейдью, я забыл…

— Сейчас уже час дня, — сообщил ему дворецкий.

Симеон с некоторым удивлением увидел перед собой поднос. Кажется, он съел все тосты и даже не заметил этого.

— Бумаги ждали несколько лет, ваша светлость, — сказал Хонейдью. — Так что еще ночь-другая никакой разницы не составит.

— Для некоторых из них — нет, для многих — да, ведь они написаны еще при жизни моего отца.

— М-да… — Лицо дворецкого оставалось безучастным.

— Но отец не страдал от какой-то долгой болезни, он погиб от несчастного случая с его каретой. Как могло так случиться, что… — Симеон прикусил губу, не договорив фразы до конца. Нехорошо спрашивать дворецкого о том, почему отец перестал отвечать на письма, касающиеся его поместья.