Хизер Грэм - Мой враг, мой любимый

– Спокойной ночи, мальчики!

И, нарочито не замечая доктора, выплыла из палаты. Аромат ее тела и духов и шелест шелкового платья словно опалил его с ног до головы.

Вечером, уже в сумерках, Джесс выглянул из окна своей спальни и увидел на крыльце Кирнан. Теперь на ней был темный бархатный костюм для верховой езды – наряд скорее утилитарный. Оглядевшись, она торопливо направилась к конюшне.

Джесс швырнул на стол письмо, только что полученное из Вашингтона, набросил накидку и заторопился вниз. К тому времени как он выскочил на улицу, девушка уже покидала пределы Монтемарта. Правда, она чуть потеряла время, объезжая палатку, где размещались солдаты.

Джесс ринулся к конюшне. На стуле у входа дремал старик Джеремия. Впрочем, едва Камерон вырос перед ним, как негр открыл глаза и торопливо вскочил.

– Что угодно, мастер Джесс?

– Хочу прокатиться.

– Сдается мне, сейчас не совсем подходящее время для прогулок. Скоро стемнеет.

Джесс, уже отвязавший Пегаса, улыбнулся:

– Неужели? Тогда тебе следовало бы остановить и свою хозяйку.

– Что-что?

– Да ведь она только что уехала. Миссис Миллер, – нетерпеливо пояснил капитан.

– Неужто?

– Ты что ж это, не заметил, как миссис Миллер только что проскакала мимо?

– В глаза не видел…

– А надо бы видеть, – наставительно заметил Джесс и вывел Пегаса из стойла.

– Желаете, чтобы я оседлал его для вас, мастер Джесс?

– Спасибо, – ответил тот. – Если я поручу это дело тебе, то до утра не тронусь с места.

– Ну зачем вы так, мастер Джесс?

– Отойди с дороги, Джеремия, – твердо произнес Камерон и повел Пегаса к выходу. Мигом взнуздав коня, о вскочил в седло и еще раз взглянул на негра: – Не тревожься ты так, старик! Мне вряд ли удастся ее догнать.

Джеремии ничего не оставалось делать, кроме как освободить дорогу. Конь Джесса тут же взял в галоп.

Объезжать палатки капитану не пришлось, и все же, как он ни спешил, пришлось остановиться у въезда в рощу и присмотреться к земле, надеясь отыскать следы. Обнаружив, что в одном направлении листва примята, Джесс уверенно направил Пегаса туда.

Мысленно он представил себе план местности. Харперс-Ферри лежал далеко внизу в окружении Мэрилендских высот, многочисленных гор, холмов и лощин. Ему невольно вспомнились владельцы поместий, раскинувшихся по всей округе. Тропинка, по которой он сейчас ехал, по всей видимости, вела в поместье Шагалл.

– Ну что же, Пегас, посмотрим, что там понадобилось Кирнан, – буркнул Джесс и пришпорил коня.

По утрам Кирнан просыпалась с одной только мыслью: как было бы хорошо, если бы события последних дней оказались просто ночным кошмаром. Если бы Джесс не появился в Монтемарте да и все эти янки тоже. Если бы война не коснулась этого мирного уголка, а в доме не лежали бы сейчас несколько десятков раненых…

Поначалу самым страшным для нее было присутствие Камерона в соседней комнате. Никакие муки ада не сравнятся с теми, которые испытывала она при мысли о том, что он так близко, за стенкой! Временами до нее доносились шаги, и девушка воображала, как он бродит по комнате из угла в угол, и представляла себе выражение его лица. Наверняка он очень устал. Шутка сказать – после стольких-то часов в операционной! Вероятно, сейчас он сбросил китель, уселся в кресло и водрузил ноги на стол. Раскачиваясь в кресле, чтобы немного расслабиться, он, может быть, закрыл глаза и сжал ладонями виски. Но отдых длится лишь пару минут, потом Джесс открывает глаза и встает.

И снова Кирнан слышит его шаги – это он подошел к кровати. Вот летят на пол сапоги, а рубашку, бриджи и пояс он вешает на стул. Затем слышится скрип пружин – он, с наслаждением вытянувшись на кровати, подложил руки под голову и уставился в потолок.

В наступавшей далее тишине начиналось самое страшное: лежа с открытыми глазами, так же как и Джесс, Кирнан никак не могла избавиться от мыслей о нем. Теперь он ее враг. У них нет и не может быть общего будущего. Камерон надел синюю форму и пошел своим путем, а она оказалась не в состоянии ему помешать. И девушка вновь и вновь твердила себе, что ненавидит его.

Но ведь она и раньше твердила себе это, однако выяснилось, что разлюбить не так-то просто. Сердце не волнует, какого цвета форму носит твой любимый.

Теперь она вдова Энтони и ей бы следовало все еще оплакивать его. Но печаль утраты разом отступила, как только в Монтемарте появился Джесс. Невзирая на ненависть, несмотря на то что ей сейчас приходилось нелегко, стоило ему появиться, и потухшие было угольки страсти вспыхнули с новой силой. И вот уже огонь пылает вновь. Ненависть Кирнан безмерна, но столь же велико ее влечение к Джессу.

Девушку приводило в бешенство не только появление Камерона. Все эти люди, заполонившие лужайку перед домом, раненые, лежавшие в бывшей комнате Энтони, – все это были янки, презренные, ненавистные ей янки!

Впервые услышав крик раненого в операционной, она спряталась в спальне и зажала уши. Лучше бы он умер! Однако на следующий день она посмотрела на него, живого, улыбающегося при виде ее красоты.

И разве теперь она могла – желать его смерти, пусть даже он тоже был ее врагом?

А потом прибыли другие. Изможденные, усталые, с карими и голубыми глазами, с бородой и усами или вовсе без усов, тоже ее враги. А ведь они были обычными людьми, зачастую их родные воевали на другой стороне. И эти несчастные молились только об одном – лишь бы не сражаться со своими близкими. Кирнан всей душой желала оставаться безучастной, но оказалось, что это выше ее сил.

Кроме того, выяснилось, что у пациентов Джесса можно выудить ценную информацию о передвижении северных войск. Все они прибывали в Монтемарт с полей сражений, развертывавшихся неподалеку, и сведения от них были поистине бесценными.

Она уже положила в дупло старого дуба записку, в которой предлагала конфедератам заблаговременно передислоцироваться, пока превосходящие силы янки не застали их врасплох, и теперь была чрезвычайно довольна. Вот вам за все страдания, связанные с пребыванием Джесса в Монтемарте, а также за тот леденящий душу ужас от криков в операционной.

На землю уже спустилась ночь. Кирнан, натянув поводья, окинула взглядом колонны сгоревшего особняка, ставшие какими-то призрачными в бледном лунном свете.

Ветер играл ветвями деревьев, и они отбрасывали на дорогу колеблющиеся тени. Казалось, все вокруг пришло в движение. На мгновение Кирнан похолодела, не в силах двинуться с места от страха.

«Надо было быть полной дурой, чтобы отправиться ночью в это жуткое место!» Но она тут же решила, что бояться, в сущности, нечего: конфедераты ее не тронут, а янки далеко, в Монтемарте.