Элоиза Джеймс - Жажда любви

Пришлось согласиться.

Но к тому времени, когда Деймон вернулся, она снова плакала и никак не могла утихомириться, даже когда он стал поцелуями осушать ее щеки, пытался рассмешить и шике по щекотал.

– Я… я так боялась потерять тебя, – призналась она, громко икнув.

– Никогда! – поклялся он, сжав ладонями ее лицо.

– Но ты мог погибнуть.

– Я не могу сказать «никогда», если речь идет о смерти вообще. Но когда я умру, Роберта, клянусь Богом, что если не случится несчастного случая, моя кончина произойдет в собственной постели, и ты, надеюсь, будешь сидеть рядом и держать меня за руку, до последнего моего вздоха. Больше я не стану рисковать, ведь теперь у меня есть ты и Тедди… и…

Он улыбнулся ей, и в глазах светилась такая нежность, что она снова икнула.

– И через несколько месяцев у нас может родиться малыш. Ты об этом не думала?

Она немедленно выбросила из головы эту мысль как совершенно неуместную в данный момент.

– Но откуда ты знал, что ранишь Вильерса? Все это было так внезапно и яростно…

– Ты впервые присутствовала на таком поединке?

– Д-да. И была почти уверена, что несколько раз он ударил тебя едва не в сердце.

Деймон звонко рассмеялся.

– Поединок на шпагах утомительно предсказуем, Роберта, и у Вильерса не было ни малейшего шанса ранить меня. Если бы он действительно хотел это сделать, то выбрал бы пистолеты, потому что огнестрельное оружие изменяет всю природу подобных дуэлей. Я знаю, что Вильерс – превосходный фехтовальщик. Но я все равно лучше.

– Почему ты так в этом уверен? – заплакала она еще громче. – Ты не дрался с ним раньше. Джемма мне все сказала…

– Ах ты, Фома неверующий, – вздохнул он, прижимая ее к себе. – Я брал уроки у Джилльяно, вот почему. Он лучший учитель фехтования в Лондоне.

– О нет, не думай, я верю в тебя, – пробормотала она, уткнувшись носом ему в грудь, – но…

Он отстранил ее ровно настолько, чтобы она могла видеть его глаза.

– Я знал, что выйду победителем, потому что люблю тебя.

– Что?!

– Потому что люблю тебя.

– Ты… ты решил, что не проиграешь Вильерсу, потому что… потому что…

Он ухмылялся идиотской улыбкой. Потому что в этот момент совершенно потерял разум, действительно превратившись в круглого идиота.

– Потому что мне было что терять.

– Ты… ты… – задыхаясь, крикнула она, прежде чем наброситься на него. Но так и не поняла, то ли хотела ударить его за чисто мужскую самонадеянность, то ли…

Но тут он стал целовать Роберту, и все мысли вылетели у нее из головы.

– А ты? Как насчет тебя? – спросил он уже позднее, когда она продолжала цепляться за его плечи.

В уголках ее губ заиграла кривоватая улыбка.

– Стала бы я драться на дуэли за твою честь?

– Нет.

– Значит, ты спрашиваешь, люблю ли я тебя?

Он не ответил. И Роберта поняла, что впервые видит тень беспокойства в глазах этого огромного, уверенного в себе человека, так щедро рассыпавшего улыбки и никогда не хваставшегося своими талантами. Поэтому она искренне наслаждалась его душевным волнением.

Правда, очень недолго.

– Конечно, я люблю тебя, – прошептала она, целуя его. – И всегда буду любить.

– Даже если я увлекусь поэзией и начну писать оды большому пальцу твоей ноги?

– Да.

– Даже если я упаду на колени посреди улицы и стану умолять тебя лечь со мной в постель?

– Да, – твердо ответила Роберта, уже начиная улыбаться.

– Я стою на коленях, Роберта. Я умоляю.

Проходивший мимо лакей услышал доносившийся из гостиной смех и покачал головой.

Бомонт-Хаус, несомненно, изменился с тех пор, как из Парижа вернулась герцогиня. Раньше этот дом считался респектабельным. Но теперь… погодите, пока Фаул узнает о том, что задумала французская штучка, мадемуазель Каро, для следующего бала герцогини. У всех голеньких девиц будут павлиньи хвосты на их голеньких попках. По крайней мере все только об этом и говорят.

Лакей со вздохом прикрыл дверь гостиной, чтобы никто случайно не увидел то, что видеть не полагается.

Эпилог

Когда матчи Вильерс – Бомонт потускнели в памяти общества

– Думаю, – заявила Роберта, – ты должен позволить мне выиграть эту партию.

– Ты что, вообразила себя самим его высочеством?

– С твоей стороны было очень любезно поддаться принцу прошлой ночью, – призналась она.

Муж отодвинул доску, лежавшую на постели между ними.

– Теперь ты научилась играть. Может, попробуем что-то другое? Я, например, обожаю домино.

– Ты находишь меня скучным партнером? – безмятежно улыбнулась она.

– В тебе нет ничего скучного, но только когда речь не идет о шахматах, – прошептал он, целуя ее в ушко. – Нам еще предстоит сделать столько интересного!

– Например? – осведомилась Роберта, падая на подушки. Приглашение было настолько недвусмысленным, что Деймон не задумался его принять и тут же лег сверху и приподнялся на локтях.

– Например, целовать тебя, – объявил он, немедленно приступая к делу.

– А если я приготовила тебе сюрприз? Это тебя заинтересует?

– По-моему, после того как твой отец женился на русалке, никакие сюрпризы не смогут меня поразить.

– Женился, да, но после того, как ухаживал по всем правилам, – напомнила она.

– Да, но поскольку он привел в семью рыбу, трудно вообразить, что может за этим последовать. Только скажи, в этом замешан Тедди? Что он натворил на этот раз? Правда, я думаю, что он тоже превращается в рыбу. Его няня жаловалась, что вчера он полдня провел в реке.

– Как насчет ребенка? – прошептала она.

Деймон на секунду замер, после чего практически левитировал, взлетев над ее телом.

– Я ничем тебе не повредил? – ахнул он.

Роберта, смеясь, села.

– Деймон, что это с тобой такое?

Он снова вернулся на постель, сел рядом и накрыл широкими ладонями ее живот. Нежность и любовь смешались в его взгляде.

– Ты уверена?

– Да.

– Но у тебя по-прежнему плоский живот.

Роберта хихикнула.

– Видишь ли, требуется девять месяцев, чтобы ребенок появился на свет. Поговорим о плоских животах недель этак через десять.

Деймон наклонился и молча поцеловал ее живот.

– Деймон? – окликнула Роберта и, когда он не отозвался, немного встревожилась: – Дорогой!

Наконец он поднял голову, и она увидела, что его глаза полны слез.

– Но… но ты никогда не плачешь, – растерялась она.

– Я счастлив. Это ты сделала меня счастливым.

Роберта обхватила его за шею и потянула на себя.

– Это ты от счастья плачешь?

Он все-таки улыбнулся:

– Понимаешь, Роберта, мне всегда и все доставалось легко.