Айрис Джоансен - Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)

– Пусть он будет с тобой всегда, никогда не забывай о нем. – Челси сжала руку Маризы. – Я ему безмерно благодарна, он спас самое дорогое для меня.

– Джонатан поехал с ним? Челси кивнула.

Мариза прикусила нижнюю губу.

– Он был таким одиноким. Эта его тетушка, о которой он не мог постоянно заботиться, и больше никого в живых из всей семьи.

– Джонатан был ему хорошим другом.

– Да… – Мариза вытерла мокрые щеки углом простыни. – Ты собираешься выйти за него замуж?

Глаза Челси расширились от изумления.

– Что?

– За Джонатана. Он хороший, и ты любишь его. Вы собираетесь пожениться?

– Боже, что ты болтаешь! Разве я восемнадцатилетняя девочка, которой не терпится стать взрослой? У меня уже есть ты, и мы счастливы вдвоем.

– То время, когда мы были только вдвоем, уже закончилось, мама. Не думай обо мне. Выходи за него.

– Ты так стремишься избавиться от меня?

– Я пытаюсь развязать узел, который ты затянула на своей шее.

– Что за нелепое сравнение. – Челси недовольно поморщилась. – Я не нуждаюсь во всем этом фальшивом оперении, меня не интересуют условности. – Она избегала пристального взгляда Маризы. – Ты действительно хочешь продолжать этот бессмысленный разговор?

– Да.

– Боже, как ты упряма. – В замешательстве Челси водила пальцем, вычерчивая какой-то непонятный рисунок на простыне. – Он должен стать следующим президентом Соединенных Штатов, девочка.

– Что из того?

– Ты знаешь, что я…

– Святые небеса, он сумеет защитить тебя.

– Я не желаю говорить об этом.

– О’кей. – Мариза помолчала. – Есть более важные вещи, о которых нам надо поговорить.

– О чем ты?

– Не вмешивайся в это дело. Пусть им занимаются власти.

– Разве можно полагаться на официальное правосудие в наши дни? Не думаю, что оно на что-то способно. А ведь я едва не потеряла тебя.

– Но я не умерла и верю, что все постепенно наладится.

– Феррацо не имеет права на жизнь, равно как и Ледфорд.

– Это не наша забота, мама.

– Как ты покорна. – Челси прямо встретила ее взгляд. – Послушай, если бы это я лежала в постели? Что бы ты тогда захотела сделать?

– Я бы заботилась о тебе.

Челси наклонилась и поцеловала ее.

– Взгляни правде в глаза. У тебя мои гены, девочка. Ты рождена для борьбы, ты сильная, как и я. – Она встала и взяла букет. – Его надо поставить в воду.

– Мама, не делай ничего…

– Не волнуйся. Я не воображаю себя Рэмбо. И я не вступлю в игру, пока ты не окажешься дома в Калифорнии. Так что, возможно, Алекс с Кэтлин сумеют раздавить этих ублюдков раньше, чем я доберусь до Стамбула.

Мариза покорно склонила голову.

– Дай бог, чтобы так случилось.

Время уже близилось к полуночи, когда Кемаль с Кэтлин добрались до дома на Босфоре.

Алекс стоял в кухне, наблюдая за входной дверью.

– Я приготовил кофе, желаете?

– Нет, спасибо. – Кэтлин быстро прошла через гостиную в свою комнату. – Я слишком устала. Спокойной ночи.

– Она стала совсем другой. – Кемаль беспокойно уставился на дверь, за которой скрылась Кэтлин. – Мне это не нравится.

– Полагаешь, я не вижу? – Тон Алекса был почти свирепым, когда он разливал кофе по чашечкам. – Она не говорит, не улыбается. Она вообще отсутствует. Все это началось с того дня в Вазаро.

– Шок, – сказал Кемаль. – Я видел, это иногда случалось с детьми в гареме. Они не хотели верить в то, что с ними случилось, и замыкались в себе.

– И как долго это продолжалось?

– У некоторых – годы, – сказал Кемаль. – Но с Кэтлин другая ситуация. Она стремится победить свой страх, у нее началась обратная реакция. – Он прямо посмотрел в глаза Алексу. – Когда мы с ней ждали, пока ты проверишь дом, она просила меня помочь ей пробраться в гарем, чтобы разузнать об Аднане.

– Боже…

– Я сказал ей, что это плохая идея. Аднан вообще не показывался с тех пор, как вы покинули Стамбул.

– Где он, черт возьми, может скрываться?

– Прошло всего семь дней, – напомнил Кемаль. Семь дней вины и боли. Его, Алекса, вины и боли Кэтлин. Алекс стиснул кофейную чашечку.

– Она не должна ни в чем участвовать, это слишком опасно.

– Она переполнена ненавистью к Ледфорду. Месть помогла бы ей выйти из этого оцепенения.

– Нет. Это может окончательно разрушить ее личность. У нее другие моральные принципы, и месть она всегда считала чем-то недостойным. Теперь она может оказаться на грани помешательства.

– Тогда что ты предлагаешь?

– Надо сделать все, чтобы заставить ее перестать думать о смерти и вспомнить о жизни.

Кемаль вопросительно поднял брови.

– Танцующий Ветер, – сказал Алекс. – Она чувствует, что все потеряно, но остается еще Танцующий Ветер.

– Я не понимаю. Он ведь тоже потерян.

– Да, он потерян. Но загадка его остается. – Алекс в два глотка допил свой кофе. – Попытаемся, черт возьми. Ничем другим я сейчас не могу ей помочь. – Он поставил чашечку на блюдце. – Масквел должен был отправить свой перевод на «Америкен экспресс» за день до гибели. Я хочу, чтобы ты забрал посылку завтра утром и принес Кэтлин.

Кемаль кивнул.

– Думаю, она оценит, что ради нее я делаюсь мальчиком на побегушках.

– Не думаю, что она вообще может воспринимать сейчас реальность, – устало заметил Алекс.

– Все меняется. Терпение, друг мой.

Алекс посмотрел на закрытую дверь комнаты Кэтлин.

– Ты предлагаешь ждать? Нет, я должен попытаться вывести ее из этого состояния как можно скорее.

– Я принес подарок. – Кемаль стоял перед закрытой дверью в комнату Кэтлин. – Выйди и улыбнись. Он должен тебе понравиться.

Впустив его, Кэтлин быстро закрыла за ним дверь.

– Что это?

Кемаль с радостным видом поставил широкую коробку на кофейный столик.

– Тебе повезло, что я сильный, как бык. Другой бы сломался под такой тяжестью.

– Что это? – с внезапно вспыхнувшим любопытством спросила Кэтлин.

– Не знаю. – Кемаль достал нож и начал разрезать верхнюю упаковку. – Что-то связанное с Танцующим Ветром. Алекс сказал, что это от Масквела.

– Питер…

Она ощутила резкую боль, вспомнив свой последний разговор с ним по телефону. Как он был добр и терпелив с ней!

Глазами, полными боли, она следила за Кемалем, открывавшим коробку.

– Три проектора. – Кемаль вытащил первый, затем последовал прямоугольный сверток, который он протянул ей. – Почти такой же тяжелый, как и проектор.

– Перевод!

Как же долго ждала она его. Возбуждение вырвалось наружу, освобождая ее от скованности последних дней.

Кемаль достал из коробки следующий сверток и также протянул ей.

– Сколько тут разных сокровищ!