Королевский рыцарь - Шеррилин Кеньон

Демьен поднял Александра и усадил его на коня. Не говоря больше ни слова, он повернулся и пошел прочь, оставив зрителей в полном недоумении.

— Как странно, — промолвила Ровена.

— Он вообще странный, — пожал плечами Страйдер. — Бедолага! Будем надеяться, что однажды он сумеет обрести душевный покой. — Страйдер протянул руку дяде. — Берегите себя, милорд. Скоро увидимся.

— Конечно, — согласился с ним дядя. — Боюсь, что без Ровены и ее дам в доме будет слишком тихо. Я еще надоем вам своими визитами.

Ровена попрощалась с ним. Страйдер поднял ее, отнес к лошади, усадил в седло и протянул вожжи.

— Вы готовы, миледи?

— Да, мистер Плутишка. Ведите меня прямо к моему будущему, что бы ни ждало нас впереди. — Теперь у нее есть свой принц, и она знает, что жизнь с таким мужем никогда не станет мрачной и безрадостной.

Любовь действительно сметает на своем пути все преграды, она способна завоевать даже сердца двух упрямцев, которые непременно произведут на свет еще более твердолобое потомство.

Но ей все это нравилось. Ведь миру нужны герои, способные одинаково хорошо владеть и мечом, и словом.

Эпилог

Уидернси, Англия

Три месяца спустя

Кристиан Акре сидел в баре единственного в городке постоялого двора, заканчивая ужин в полном одиночестве среди шумной толпы постояльцев.

Он провел здесь уже четыре дня в ожидании Язычника и Лохлана Макаллистера. Эта троица собиралась объединить свои усилия.

Все они выслеживали убийцу Лизандра, который, как говорили, направился по этой дороге вместе со своими братьями. Если убийца Лизандра здесь, Кристиан непременно отыщет его и заставит заплатить за их утрату. А если Лохлану удастся раздобыть полезную информацию о своем пропавшем брате, тем лучше, это только поднимет Кристиану настроение.

Но на закате дня он желал только одного: чтобы неприкаянная душа Лизандра обрела наконец покой.

Допив эль, Кристиан бросил деньги на стол и пошел наверх, в свой номер.

В такие моменты он начинал ненавидеть одинокие странствия. Особенно с тех пор, как Нассир и Зенобия оставили его одного. Они уехали накануне, настала пора возвращаться в Утремер.

Но Кристиан сам выбрал себе такую жизнь. И одиночество.

Большая часть его детства прошла в монастыре, где братьям вообще запрещались всякие разговоры. Им приходилось общаться жестами, руками, а не языком. Так что ему не привыкать ни к безмолвию, ни к одиночеству.

Кристиан подошел к двери своей комнаты в конце коридора и толкнул ее. И застыл на пороге, упершись взглядом в ожидавшего его человека.

Худенькая фигурка была завернута в длинный черный бархатный плащ, так что невозможно было разглядеть не только, какой национальности незваный гость, но и определить, мужчина это или женщина.

— Вы не ошиблись комнатой? — спросил он, подумав, что это, быть может, просто еще один остановившийся здесь путник.

Фигурка повернулась к нему.

— Это как посмотреть, — ответила женщина, голосок нежный, волнующий, с легким акцентом, происхождение которого он так и не смог определить. — Вы Кристиан Акре?

— Кому он понадобился?

Дама подошла к нему и без церемоний потянула за тонкую золотую цепочку с королевским медальоном его матери, болтавшимся у него на шее с самого рождения.

— Да, — опустила она руку, и медальон упал поверх его черного монашеского одеяния. — Ты именно тот, кого я ищу.

— А кто ты?

Тонкие руки вынырнули из-под широкой накидки и расстегнули застежку. Не успел он и глазом моргнуть, как плащик волной скатился на пол.

Кристиан от изумления разинул рот — она стояла перед ним обнаженная, на смуглом прелестном теле ни тряпочки, ни ниточки. Длинные черные волосы каскадом спадали на плечи, скрывая грудь и доходя до черного треугольника меж ее бедер.

— Кто я? — переспросила она. — Я твоя жена, и я пришла сюда предъявить на тебя свои права. Хотя бы на одну ночь.