Кэтлин Вудивисс - Навеки-навсегда

Владислав внимательно прислушивался к разговору офицеров, а потом окликнул их:

— Тебе нужны люди, англичанин?

Тирон безразлично смотрел на атамана.

— Если ты настроился на издевки, избавь меня от них.

— Я не посмел бы, полковник, зная, что меня скоро казнят в Москве. — Разбойник склонил голову набок и задумчиво пожал плечами: — Скоро у меня появится ребенок, и мне хотелось бы, чтобы все сложилось по-другому и жизнь пошла иначе.

— Ты слишком поздно почувствовал угрызения совести, — иронически заметил Тирон. — Мы, должно быть, одного возраста. Но ты никогда честно не жил. А теперь, когда тебя схватили, вдруг опомнился. Поплачься на другом плече. У меня для этого нет времени.

— Подожди, полковник! Больше я ничего не прошу, — торговался Владислав. — Может, тебя заинтересует мое предложение?

— Моему терпению приходит конец, — зло ответил Райкрофт.

— Как ты считаешь, что задумали эти наемники? — настаивал атаман, не обращая внимания на реакцию полковника.

— Ничего хорошего — так же, как и ты.

— Я смогу предложить нечто стоящее. Но если ты уверен, что сможешь сам разбить целый полк иностранцев, тогда все напрасно.

Райкрофт тяжело вздохнул:

— Говори, я слушаю.

Атаман быстро пояснил:

— Предположим, что мы объединим силы… — Он внимательно смотрел на Тирона и улыбнулся, поняв, что старался не напрасно. — Если они собираются внести смуту в жизнь Москвы, то моя банда поможет тебе остановить их. И тогда царь помилует нас… если мы торжественно поклянемся, что в будущем станем жить честным трудом.

Райкрофт смотрел на атамана с недоверием. Вряд ли преступник изменится. А если довериться такому, то результаты могут оказаться самыми печальными. Леопард всегда сжирает свою жертву.

— И чем ты займешься? — поинтересовался Тирон. — Будешь доить коров? Мне трудно представить тебя за таким занятием.

— Может, я стану солдатом, как ты? Если государь набирает в армию иностранцев, то почему бы ему не взять тех, кто умеет драться? Нам не нужны богатые мундиры, как у бояр, но мы можем поступить на царскую службу и защитить российские границы.

Тирон удивленно поднял брови и спросил:

— А вдруг ты получишь свободу и опять займешься разбоем?

Владислав развел руками:

— Я много лет воевал, полковник. На меня нападали, и я защищался. Но я не убийца. Я никогда не покушался на жизнь человека, если тот не пытался отнять у меня мою.

Полковник устало усмехнулся:

— Ты хочешь сказать, что в твоем присутствии лошади никогда не разрывали человека?..

— Я пугал, полковник, — запротестовал Владислав. — Слова ничего не значат. Хотя иногда они и звучат угрожающе. А кроме того, ты у меня в долгу, ведь я спас тебя от князя Алексея. Он собирался оскопить тебя. — Атаман с тревогой посмотрел на дом, а потом опять заговорил: — Ты должен благодарить меня за многое, полковник. Похоже, жена любит тебя. Она не позволяла никому дотронуться до себя и поклялась покончить жизнь самоубийством. Со мной она была в большей безопасности, чем с этой крысой Алексеем. Князь нанял нас, чтобы выкрасть Зинаиду, и требовал немедленно привезти к нему. Если бы не я, он нанял бы кого-то другого. И тогда не видать тебе жены как своих ушей.

Григорий дотронулся до руки командира, и офицеры отошли на несколько шагов от дома. Атаман внимательно следил за ними, надеясь, что те дадут ему возможность проявить себя.

— Что думаете, полковник? — спросил капитан. — Можно доверять Владиславу?

— Точно не знаю. Но с учетом обстоятельств — придется, — ответил Райкрофт.

— Что если он выступит на стороне наемников?

Тирон нахмурился:

— Тогда атаман пожалеет об этом дне и долго не проживет.

Тверской согласился с решением командира, тот вернулся к крыльцу.

— Учитывая неприятности, которые ты мне принес, не знаю, зачем я вообще тебя слушал, — заявил Тирон. — Но мне хотелось бы сделать кое-что для тебя… Пойти на уступки. Что бы ни произошло сегодня, ты вернешься со мной в Москву, где царь Михаил Федорович решит судьбу твоей банды. Если ты действительно поможешь разбить врага, я лично обращусь с просьбой о помиловании к государю. Но не дай тебе Боже обмануть меня. Как только ты повернешь оружие против царских войск, я первый пристрелю тебя. Понятно?

— Предельно ясно, полковник.

— Ты абсолютно уверен, что твои люди преданы тебе? — поинтересовался Тирон.

Атаман хмыкнул:

— Им хочется жить, так что я в них уверен!

Полковник приказал освободить заключенных и попросил их поторопиться.

— Садитесь на коней и соберите людей перед домом. Нам нужно обогнать наемников и поставить пушки на холме. Выезжаем немедленно.

Владислав на мгновение заколебался, а потом попросил англичанина:

— Послушайте, полковник, я хочу секунду переговорить с Аленой. Если не вернусь, пусть знает, что я хочу сделать все, что в моих силах, для нас и ребенка.

Тирон постучал в дверь и позвал Зинаиду на крыльцо. Атаман кивнул и закрыл за собой дверь.

Зина с радостью ухватилась за руку мужа и отошла с ним на несколько шагов, чтобы побыть наедине. Полковник не мог сказать жене, что сейчас уедет. Он просто обнял ее и прижал так, что мрачное его настроение передалось женщине.

— Ты опять уезжаешь? — с беспокойством спросила Зинаида, глядя на мужественное лицо. Через плечо она увидела, как разбойникам раздают оружие. — Что случилось? Почему ты сговорился с бандитами?

— Мы выследили полк, направляющийся к Москве. Мне кажется, они хотят пробраться в Кремль и либо убить царя, либо захватить его в плен. Уже не впервые Россию пытаются контролировать таким образом.

— А как они собираются добиться этого? — изумленно спросила Зинаида.

— При помощи бунта… И возможно, внезапного пленения государя. В Кремле, должно быть, полно польских шпионов и их сообщников, так что наемники проберутся туда незаметно.

— Будь осторожен! — умоляла Зина, теснее прижимаясь к мужу. — Я еще не беременна, и если нас разлучит смерть, то со мной не останется даже следа твоей любви.

Тирон ласково поцеловал жену и улыбнулся, хотя в ее глазах блестели слезы:

— Мы так мало времени провели вместе. Нам еще понадобится срок, чтобы плоды любви появились на свет.

Владислав вышел из дома. Полковник поспешно поцеловал жену и последовал за атаманом. Но внезапно оба остановились у одной и той же лошади.

— Это мой конь, — заявил Тирон, хватаясь за уздечку. — Твою лошадь убили, помнишь?

— Мы поменялись, — попытался спорить Владислав. — Мне — твою, а тебе — мою.

— Твоя мертва! — Тирон вскочил в седло, а потом уставился на атамана, притворившегося злым. — С настоящего момента, атаман, тебе придется довольствоваться своей собственностью. Я же буду беречь свою — особенно от таких, как ты.

Полковник развернул лошадь так, что та хвостом ударила главаря по лицу, и тот недовольно хмыкнул. Взяв шлем у улыбающегося Григория, ехавшего рядом, Райкрофт поднял руку и приказал следовать за ним.

Давясь от смеха, Петров подвел Владиславу старую кобылу, и тот выругался вслед полковнику.

— Ты, должно быть, забыл, что сам приказал застрелить свою лошадь. — Петров прислонился к крупу животного и сказал: — Может, эта кляча не столь хороша, но лучше ехать на ней, чем идти пешком.

Иноземный полк миновал гору и спустился в долину, не подозревая ни о чем. И вдруг кто-то издал крик, предупреждающий об опасности. Наемникам показалось, что люди в мундирах царского войска, растянувшиеся цепочкой перед ними, выросли из-под земли. Поляки остановили лошадей и застыли в изумлении.

Впереди, на холме, в боевой позиции стояли пушки, готовые оказать помощь кавалеристам. Командир поднял саблю и был готов отдать команду «Огонь!». Захваченные врасплох незваные гости сначала растерялись, однако вскоре принялись расставлять пушки, надеясь отбить атаку и заставить противника отступить: уж слишком на первый взгляд неравны были силы.

Со стороны поляков раздалось несколько беспорядочных выстрелов. И русские пушки тут же открыли оглушительный огонь. В клубах дыма чугунные ядра преграждали дорогу тем, кто посмел вторгнуться на чужую землю.

Раздались крики, стоны… Богато одетый в русскую одежду дворянин, похожий на царского вельможу, что-то прокричал наемнику, и тот передал сказанное остальным. Люди обнажили сабли, пришпорили лошадей и бросились вперед. Но в этот момент раздался оглушительный залп, и ядро попало в нарядного боярина, отдавшего последний приказ.

Когда враги ринулись в бой, русские драгуны дожидались их на холме с огромным нетерпением. Легионеры преодолели первый подъем довольно легко, но внезапно люди в гражданском напали на них и справа и слева.

Тут в бой вступила и кавалерия. Их вел командир с высоко поднятой саблей, которой сметал все на своем пути.