Под знаменем Сокола (СИ) - Оксана Токарева

class="p1">— Пока ты молод и полон сил, временами и в самом деле кажется, что все в этом мире тебе подвластно, а Иегуда уже тогда выделялся среди ровесников как непревзойденный единоборец и талантливый воевода. Но отцовской воле не всегда способен противостоять даже великий воин, а родители, желая своим детям добра, стремятся, подыскивая спутников жизни, прежде всего обеспечить их будущее и упрочить положение семьи. Именно такую невесту нашел своему сыну глава рода Ашина, а чтобы Иегуда не воспротивился, его старший брат Азария предпринял кое-какие меры, тем более, что крепость, выстроенная руссами на границе хазарских данников мерян, давно была для каганата, точно бельмо в глазу.

Всеслава со сдерживаемым стоном прикрыла глаза. Ох, Неждан, Нежданушка! Сокол ясный! Какую боль и какую муку довелось тебе и твоей матери пережить! Хорошо, что милосердное время изгладило этот день из твоей памяти! И кто знает, а не открыл ли русский воевода сам вероломным хазарам ворота? Он, чай, зятя поджидал, приданое готовил… Во времена Ольги руссы вновь отстроили крепость, но вернуть из навьего мира тех, кто пал с оружием в руках, защищая родной град, и кого свела в могилу неволя, это уже не могло.

— А что стало с дочерью воеводы и ее сыном? — по нежным щекам Диляры ручьем текли слезы, пальцы немилосердно мяли драгоценный шелк и путали золотую нить.

— Говорили, что они, то ли погибли, то ли попали в плен. Следы отряда, посланного Азарией бен Моисеем, затерялись где-то в земле вятичей. И хотя Иегуда объездил все невольничьи рынки от Новгорода до Хорезма, он никого не нашел.

Всеслава могла кое-что рассказать и об участи, постигшей беззаконных налетчиков, и о судьбе сына хазарского бея и дочери словенского воеводы, но предпочла промолчать, лишь покрепче прижав к сердцу дорогой оберег.

— Надо же! — Диляра сердито нахмурила изогнутые, точно кибить лука, соболиные брови. — А мне Азария бен Моисей, когда он в прошлом году в Булгар приезжал, показался человеком добрым и искренним. О нем и Мурава Гюль, сестра Анастасия, уважительно отзывалась. Это же он помог её Хельги спасти!

— Даже добрые люди иногда принимают решения, о которых им приходится после жалеть, — вздохнул хан Азамат. — Аллах наказал Азарию бен Моисея, на мой взгляд, даже слишком жестоко, что же до Иегуды, то, вступив в брак, желанный его родне, он умножил богатство, получил почет и уважение, а что до счастья… то разве для того приходит в этот мир человек.

***

Эту ночь Всеслава долго лежала без сна. Встреча с Нежданом, мечтой о которой она жила все эти дни, борясь с тяготами и преодолевая невзгоды, начинала ее страшить. Батюшка Велес, Белый Бог вразумите, что делать? Оставить милого как прежде в неведении или раскрыть горькую правду о страшном родстве?

Конечно, матерью, происходившей из славного воинского рода, что бы там не злословили по этому поводу Ратьша и братец Ждамир, бывший корьдненский гридень мог заслуженно гордиться. Недаром руссы сразу приняли парня за своего, а вещий Хельги братом крестовым назвал. Вот только какими словами поведать молодцу об отце, да и стоит ли эта повесть того, чтобы быть доведенной до его ушей?

С другой стороны, шила в мешке не утаишь и от родства не спрячешься. Да и как тут прятаться, когда это родство признал Ашина-первопредок, помимо знака на теле пославший найденышу в товарищи одного из своих серых потомков. Да и Бог Творец, единый и для христиан, и для хазар, явно неспроста устами критского священника избрал в святые покровители сироте того же праведника и пророка, которого нарек и родной отец.

От тягостных раздумий девушку отвлекли голоса и осторожная возня под окном. Она узнала суетливое, частое лопотание Держко и умиротворяющую воркотню Братьши:

— Ну что ты заладил? — увещевал товарища силач. — У тебя ведь нет ни оберега, ни родимой отметины!

— Ничего ты не понимаешь! — капризно вскрикивал Держко. — Оберег, чай, и отобрать недолго! А что до родимого пятна, ты разве не помнишь, я тебе рассказывал, как батяня, или кто он мне там на самом деле, кипятком меня ошпарил! Так, небось, с кожей пятно и слезло!

Ну что тут скажешь? Далеко не каждый готов смириться со своей долей и, тем более, недолей. Только некоторые пытаются бороться с судьбой, тщась выправить свою жизнь к лучшему, другие же просто ропщут и сетуют или примеряют на себя судьбу героев древних легенд.

Песня о дикой яблоне

На следующий день в Царский град пришла весть: руссы взяли Обран Ош и вступили в землю сувазов. В доме хана Азамата поднялась вполне понятная суета. Сам хозяин целыми днями пропадал у царя в совете, а его дружина и домочадцы проверяли лошадей и оружие, запасали сушеное мясо, сыр и зерно на случай осады, прятали в специально подготовленные схроны серебро и другие сокровища. В один из таких тайников положили приданое Диляры и почти все ее украшения.

Девушка, кажется, этого даже не заметила. С утра до ночи она лежала в своей комнате и безостановочно плакала, отказываясь принимать пищу и забывая про сон: ее ненаглядный Аспарух со своими двумя тысячами ушел навстречу руссам.

— Слезами разлуку не сократишь и любимого не вернешь! — выговаривала ей старшая сестра Джамиле, по случаю военного времени перебравшаяся вместе с детьми в более безопасный дом отца. Ее муж, хан Кубрат, ушел со своими людьми к границе еще раньше Аспаруха.

— Бедное дитя! — вздыхала Фатима, уговаривая Диляру проглотить хотя бы кусочек одного из ее любимых лакомств. — Этими солеными ручьями впору наполнить целое озеро! Утешься! Воины угодны Аллаху, и погибший за отчизну и веру считается праведником шахидом и сразу попадает на небеса, как твой брат Аслан!

Стоит ли говорить, что от таких «утешений» Диляра принималась только пуще рыдать, а воспоминание о брате, погибшем два года назад в схватке с хазарами, наполняло ее душу новой скорбью и вселяло еще больший страх.

— Да не слушай ты ее! — пыталась образумить подругу Всеслава, сердясь на глупую Фатиму. — Никакой войны, может, и не будет. Руссам не нужна ни булгарская кровь, ни булгарская земля! Вот увидишь, Святослав русский если и придет в Булгар, то лишь затем, чтобы заключить с царем Алмушем союз. На это надеется и твой отец.

— Но тогда Аспарух точно пойдет с руссами на каганат! — не унималась Диляра. — И отец, может быть, пойдет! И если они оба погибнут, как Аслан, я тогда точно умру от слез!

— Я знаю, что если ты не