Кэндис Кэмп - Роковая любовь

— Ах, значит, он чувствует. Это хорошо. Если бы ты ничего не чувствовал, вот тогда было хуже. Значит в руке есть жизнь. А теперь, посмотри! — обратилась она к Энэлайз. — Вот эта бутылка с мазью, что я приготовила. Я ее оставлю тебе. Ее нужно втирать в кожу так, как это делала я.

С этими словами она раскрыла бутылку и вылила на руку жирную светло-зеленую жидкость, сильно пахнущую какими-то травами. Моника умело втирала мазь в руку и ноги Марка. К тому времени, как она закончила процедуру, его лицо покрылось испариной. Знахарка тронула Марка за плечо и с симпатией в голосе произнесла:

— Я знаю, что это очень больно. Тебе придется очень долго лечиться. Но если ты хочешь двигаться, если ты хочешь, чтобы твои рука и ноги работали, то ты должен терпеть любую боль. Приготовь себя к страданиям. И помни! Если есть боль, значит ты живой. А вот тут у меня есть кое-что, чтобы облегчить твою боль.

Она извлекла из корзины маленькую стеклянную бутылочку и вылила ему несколько капель в рот. Затем она передала эту бутылочку Энэлайз и сказала:

— А это — тебе! И не давай ему много, иначе он не сможет без этого жить. Давай по нескольку капель в том случае, когда боль станет невыносимой. Смотри и запоминай то, что делаю я. Делай это по два раза в день.

Тетушка Моника осторожно подняла его левую ногу и начала другой рукой сгибать ее в стопе. Это она проделала несколько раз, а затем стала сгибать ногу в колене, подтягивая колено к его груди. Марк долго терпел, но в какой-то момент, боль стала совсем невыносимой, и он стал ругаться на знахарку. Наконец, она отпустила его, но то же самое начала проделывать и с его рукой.

— Делай так дважды в день, — повторила она Энэлайз, которая вдруг побледнела от увиденного. Она не могла себе представить, как она сможет проделать все сама, как сможет причинять Марку такую боль.

— Через неделю начнешь проделывать это четыре раза в день, — поучала Моника. — И не беспокойся, боль начнет постепенно исчезать, если будешь делать это постоянно. Верь мне. Я лучше знаю. Видишь ли, его мышцы долго бездействовали и теперь очень трудно будет их восстановить. Разминая их, так как делаю это я, ты заставишь их работать. Ты видела когда-либо, как обучают ребенка? Ты думаешь, что ребенок учится с большой охотой? Точно также и здесь — рука и ноги, как ленивые ученики. Только ты будь умнее их. И ты должна научить их, должна заставить их работать так, как тебе это нужно, — сказала Моника. Энэлайз слегка засомневалась:

— А вы уверены, что это поможет?

Тетушка Моника фыркнула:

— А ты думаешь, что так легко вылезти из такой болезни? Нет, исцеление надо выстрадать. Просто так ничего не происходит. Я видела твоего сына. Он легко тебе достался? Или тебе не пришлось вынашивать и ждать девять месяцев? И неужели он тебе достался без боли? Такие чудеса происходят только тогда, когда умеешь ждать, трудиться и терпеть!

Энэлайз кивнула головой в знак согласия.

— Да, и вот еще что ты должна делать — протирай его искалеченные конечности теплой водой несколько раз в день. Лучше, если ты закипятишь воду из ручья, что течет в камнях. Главное, помни, что вода должна быть теплой. Я приду через две недели посмотреть, как идут дела. Помни! — сказала она и, взяв Энэлайз за руку, посмотрела ей в глаза. — Все зависит от тебя. Ты должна быть упорной. Слабая женщина не сможет спасти мужчину!

Энэлайз улыбнулась Монике, стараясь не глядеть на мертвенно-бледное лицо Марка.

— Я сделаю так, как надо. Верьте мне.

— Я знаю, — ответила Моника и отдала корзину с бутылками Энэлайз.

Моника величественно вышла из комнаты, а Энэлайз смотрела ей вслед, ничего не замечая вокруг.

О, Боже! Она надеялась на то, что ради спасения Марка сделает все!

Глубоко вздохнув, она подошла к шнурку звонка у двери и подергала за него. Вскоре в двери показалась одна из аккуратных, опрятно одетых служанок гостиницы.

— Я хочу, чтобы вы приготовили теплую ванну для полковника Шэффера, — сказала она. Затем она повернулась к сержанту и добавила:

— Я поручаю это вам, сержант. Помогите полковнику войти и выйти из ванны. Проследите, чтобы его больные рука и ноги были полностью погружены в воду.

Впервые она опасалась взглянуть на Марка. В глазах его застыли боль и горечь. Он лежал молча, отвернув голову от нее. Энэлайз закусила губу и быстро вышла из его комнаты. Марк уткнулся лицом в подушку. Горячие слезы струились у него из глаз. Он чувствовал себя униженным и оскорбленным — они навалились на него, раздели, рассматривали его тело, а он ничего не мог с ними сделать. Только сейчас он подумал о том, что также чувствовала, должно быть, Энэлайз, когда он насильно сделал ее своей любовницей.

Энэлайз… Боже! Какие воспоминания нахлынули на него вчера! Он вспомнил, как они вместе катались в экипаже по улицам Нового Орлеана три года назад. Он вдыхал чарующие ароматы и вслушивался в звуки этого прекрасного города. Он вспомнил, как они жили вместе в небольшом, уютном особняке. И еще, он вспомнил, каким гневом горели ее глаза и как пылали ее щеки в моменты, когда она ссорилась с ним. Он вспомнил ту ночь, когда она в прозрачной ночной сорочке, вынимала шпильки из прически, и каскад волос падал на плечи. Как он желал ее!

Как он хотел снова стать здоровым мужчиной! Но это были мечты, а сейчас Энэлайз все-таки увидела его уродство. Это вызвало у нее, конечно, отвращение. Поэтому, она избегала смотреть на него, и Марк это заметил.

Энэлайз насильно раздела его и показала этой чертовой ведьме, которая сделала ему так больно! Он ненавидит ее, Энэлайз!

Следующие две недели Энэлайз крутилась как белка в колесе. Во-первых, дважды в день она встречалась с Марком и выполняла все назначения тетушки Моники. Эти встречи истощали ее физически и морально. Она приходила к нему в комнату, где он уже лежал раздетым. У него было такое выражение лица, будто сейчас его будут пытать. И Энэлайз чувствовала себя в роли главного палача. Она массировала его изувеченные ноги и руку так, как показала ей Моника, а затем сгибала и разгибала их. Марк мужественно переносил эти пытки и хранил молчание. Только капельки холодного пота на лбу, да побелевшие губы говорили Энэлайз о том, что он испытывает адские муки. У нее сердце разрывалось от боли за него, но она знала, что ей нужно делать все, чтобы он выздоровел. Очень часто после таких сеансов, она прибегала к себе в комнату и давала волю слезам.

Если бы Энэлайз так не поверила знахарке, то она сразу отказалась от этих мучительных процедур. И Энэлайз не могла не заметить, что Марк и сержант скептически относились ко всему, что она делала. Для себя она решила довести лечение до конца. Ее успехи стали заметны к концу второй недели — боли в руке и ногах у Марка заметно ослабли. Но, когда на вторую неделю она стала растирать и массировать его четыре раза в день, боли возобновились с новой силой, и Энэлайз потребовалось собрать все свое мужество, чтобы продолжать лечение.