Виктория Холт - Валет червей

— Я понимаю чувства, которые он испытывает к тебе. Они сами собой разумеются. Ты у него единственная. Бедняжка Софи для него ничего не значит, да и своего сына он не очень жалует. Я вижу это и ничуть не удивляюсь. Арман — дурак. Что там за компанию он собирает?

— У них какое-то общество… или организация. Они пытаются выследить агитаторов.

— Это я понял, но есть ли у них какие-нибудь успехи?

— Не думаю.

— Но чем же они занимаются?

— Они встречаются и разговаривают…

— И разговаривают, разговаривают, разговаривают… — презрительно произнес Дикон. — Такие вещи делаются с соблюдением секретности. Он не имел права разглагольствовать о своих планах за обедом.

— Но там ведь были только члены семьи.

— Не только. Для начала там был наставник.

— Но он ведь тоже один из них. Арман сумел убедить его, и месье Бланшар сотрудничает с ними. Он хочет поддерживать со всеми хорошие отношения. Сначала он ссылался на слишком большую занятость, но в конце концов согласился.

— Весьма обязательный человек. Откуда ой у вас взялся?

— По рекомендациям… Его рекомендации блестящи. Очень кстати к нам заехал герцог Суасон, и зашла речь о том, что нам необходим наставник. Месье Бланшар занимался с детьми кузена герцога… или какого-то другого его родственника. Он продолжает заниматься с ними несколько дней в неделю. Так что нам он уделяет лишь часть своего времени.

— Довольно популярный джентльмен. Ты сказала, герцог Суасон?

— Да. Ты знаешь его?

— Я знаю о нем. О нем много говорят в парижских кругах.

— Я часто задумываюсь, Дикон, откуда ты так много всего знаешь?

— Я рад тому, что ты признаешь за мной это достоинство.

— А зачем ты сюда так часто приезжаешь?

— Ну, ответ ты знаешь сама.

— Нет, не знаю. По крайней мере, не уверена. Дикон, я пришла к выводу, что во многом, что касается тебя, я отнюдь не уверена.

— Возможно, такая загадочность делает меня более привлекательным.

— Нет, не так. Мне бы хотелось получше разобраться в мотивах твоих поступков. Иногда мне кажется, что ты весьма рад… ну, возможно, это не совсем точное слово… весьма доволен тем, что происходит в этой стране.

— Будучи англичанином, чья страна достаточно пострадала в результате действий французов, — ты это имеешь в виду?

— Слушай, ты случайно не работаешь на английское правительство?

Он взял меня за плечи и взглянул мне в лицо. Потом он рассмеялся.

— Не шпион ли я? — прошептал он. — Не нахожусь ли я здесь с какой-то тайной миссией? Почему ты не хочешь поверить в то, что у меня есть одна-единственная цель в жизни — завоевать тебя?

Я засомневалась.

— Я знаю, что ты хотел бы жениться на мне, но я никогда не стану главным в твоей жизни, не так ли? Всегда будет что-нибудь другое… скажем, Эверсли. Поместья, богатство, которые, как я полагаю, означают власть. Да, Дикон, для тебя это всегда будет стоять на первом месте.

— Если бы я смог убедить тебя в том, что все остальное для меня ничего не значит, ты изменила бы свое отношение ко мне?

— Я бы никогда не поверила в это.

— Настанет день, когда я сумею убедить тебя в этом.

Он крепко обнял меня и начал целовать — жадно, страстно, снова и снова. Мне хотелось прижаться к нему, сказать, что я приму все, что он предложит, и даже если это не вполне совпадает с моими желаниями, я соглашусь на меньшее. Я пыталась напоминать себе о том, что я вдова, давно живущая без мужа, что я женщина, нуждающаяся в мужской любви. По-своему я любила и Шарля. Мне не хватало его, но мои чувства к Дикону были глубже. Их корни тянулись в прошлое, во времена, когда я была юной, идеалистически настроенной девочкой, наивной, неопытной, мечтающей о некоем совершенстве. Я отстранилась от него.

— Этим меня не убедить, — сказала я.

— Когда я держу тебя в своих объятиях, когда Целую тебя, я чувствую, что ты любишь меня. Ты не в состоянии это скрыть.

— Не буду отрицать, что иногда мне удается обмануть самое себя, но я не желаю этого, Дикон. Я хочу либо все, либо ничего. Кроме того, как я уже тебе сказала, я никогда не соглашусь оставить отца.

Он вздохнул и прислонился к каменному парапету.

— Как здесь тихо и красиво — вокруг замка. Лунный свет заставляет серебром сверкать воды реки. Земли поместья… богатые земли… все эти леса и поля. Граф, должно быть, очень гордится своими владениями.

— Да. Эти земли принадлежали многим поколениям его рода.

— И только подумать, что все они достанутся этому дураку Арману. Он ведь понятия не имеет, как следует управлять имениями такого размера.

— Есть люди, которые занимаются этим вместо него, — точно так же, как и в Эверсли, когда ты совершаешь свои таинственные вылазки на континент.

— И все-таки… какая жалость. Но после него они могут перейти к тебе.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты же дочь графа, и он очень этим гордится.

— Арман как нельзя более жив. И уж во всяком случае Софи следует впереди меня.

— Софи! На это я бы не делал ставку. Он в тебе души не чает. Я уверен, что он захочет хорошо обеспечить тебя.

— Дикон! — воскликнула я.

— Ну? — он лениво улыбнулся мне.

— Ты опять рассчитываешь?

— Я всегда рассчитываю.

— И ты полагаешь, что мой отец захочет сделать меня очень богатой женщиной. Теперь я вижу, отчего ты столь пылок.

— Я был бы пылок, даже если бы ты была нищей.

— Но, видимо, не настаивал бы на браке.

— Даже если бы ты была обычной крестьянкой, я все равно мечтал бы о тебе.

— Я знаю, что ты мечтал о многих женщинах, и некоторые из них, несомненно, имеют завидное состояние. Пойдем. Становится холодно.

— Нет, мы никуда не пойдем, пока ты меня не выслушаешь. Почему ты так неожиданно обиделась?

— Потому что на миг я забыла о том, что ты собой представляешь. Ты хочешь жениться на мне, потому что каким-то образом сумел выяснить, что мой отец собирается чем-то одарить меня. И хотя у тебя уже есть и Эверсли, и Клаверинг и уж не знаю еще что, доставшееся тебе от жены… тебе и этого еще недостаточно.

— Ты так рассержена, Лотти. Что за характер!

— Спокойной ночи, Дикон. Я ухожу. Он взял меня за руку и притянул к себе.

— Мы не должны расставаться в ссоре. Я тихо повторила:

— Спокойной ночи.

Тогда он снова привлек меня к себе, и, несмотря на то, что я уже понимала его тайные намерения, я ощущала желание ответить на его объятия. Он был опасен. Он мог захватить меня врасплох.

Я высвободилась.

— Ты меня не правильно поняла, — сказал он.

— Нет, я прекрасно поняла тебя. Ты следуешь своему обычаю — стараться завлечь богатую женщину. Ну что ж, мой отец пока еще не умер, я молюсь о том, чтобы это случилось еще очень нескоро, но ты можешь быть уверен в том, что все, что он оставит мне, не приложится к твоим богатствам, собранным благодаря хитроумным матримониальным маневрам.