Лесли Лафой - Путь к сердцу

Стараясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце, Мадди заметила:

— Убить меня — еще не значит решить ваши проблемы, сенатор. Мы уже рассказали Эверетту Бродмену всю нашу историю, и если с нами что-то случится, он ее опубликует. — Она помолчала для большего эффекта. — С другой стороны, если мы придем к мирному соглашению, он постарается обо всем забыть.

— Весьма предусмотрительный поступок, — сухо заметил Харкер. — Однако примите во внимание, что Бродмен может опубликовать всего лишь рассказ осужденной убийцы и ее конвоира, который стал беглым негодяем ради возможности залезть под юбку преступницы. Прибавьте к этому весьма понятное стремление Бродмена сохранить незапятнанным семейное реноме — и тогда налицо всего лишь отчаянная попытка опорочить репутацию всеми уважаемого слуги народа и политического оппонента. Разумеется, это вызовет недолговременное волнение. Так всегда бывает. Но буря скоро уляжется.

— Я также дала показания под присягой федеральному судье Уильяму Сандерсону, — возразила Мадди. — Поскольку это зафиксировано, мое физическое присутствие в Левенуэрте не является необходимым. Если с нами что-то случится, Уилл передаст документ в суд.

Харкер самодовольно усмехнулся.

— У Сандерсона тоже есть личный интерес. Я разделаюсь с ним точно так же, как с Бродменом. Неужели вы считаете, что, достигнув столь высокого положения, я позволю таким ничтожествам, как вы и Килпатрик, встать мне поперек дороги? Не вы первые пытаетесь сделать это и, безусловно, не первые, кто поплатится жизнью за свое безрассудство.

— Вы, очевидно, имеете в виду Тома Фоли и вашего помощника Джейкоба Эванса, — холодно заметил Ривлин. Харкер злобно рассмеялся.

— Бедняга Том имел глупость пообещать, что в подробностях расскажет обо всех наших деловых предприятиях. Эванс предложил прервать наши служебные отношения, и я с удовольствием удовлетворил его желание. Но уверяю вас, все произошло оттого, что они недооценили меня.

— Точнее говоря, недооценили гнусность ваших амбиций, — поправила Мадди.

— Вы не считаете, что из меня выйдет отличный президент?

— Генерал Грант вас не поддержит, — уверенно заявил Ривлин. — Мало того, он выразит свое неодобрение при первой же встрече с вами.

Дуло револьвера поднялось на дюйм выше, и Харкер заорал:

— Только не из-за твоей дерьмовой высокой нравственности и пристрастия к сплетням! Твоей и этого милашки Сета Хоскинса! Мне надо было и тебя опустить! Тебя заставить умолять о пощаде и визжать, как поросенок в мешке!

Ривлин глухо зарычал. Воспользовавшись моментом, Мадди закричала, прижала руку к лицу и рухнула на колени. Упав, она нащупала другой рукой спрятанный в складках юбки револьвер. Прогремели два выстрела, и она перекатилась на бок, зажав револьвер обеими руками.

Стоя над ней, Ривлин твердой рукой нацелил свой револьвер на Харкера:

— Брось оружие — или я убью тебя, проклятый сукин сын!

Мадди без труда оценила создавшееся положение. Правая рука Харкера бессильно повисла, тонкая струйка крови стекала из-под манжета рубашки. Она увидела, как он медленным движением перехватил револьвер левой рукой.

— Положи его на землю! — крикнул Ривлин.

— Полиция Цинциннати! Всем немедленно бросить оружие!

Отшвырнув свой маленький револьвер в сторону, Мадди вскочила и оглянулась. Позади них, в конце платформы, стоял мужчина и целился в Харкера.

Господи, сделай так, чтобы хоть кто-то услышал исповедь мерзавца!

Дрожа и задыхаясь, Мадди повернулась и поглядела на Ривлина — он словно застыл на месте; револьвер его был по-прежнему направлен на Харкера.

— Этих двух беглецов разыскивают федеральные власти. Вы появились как раз вовремя, констебль, — улыбаясь, проговорил Харкер.

— Я Роб Бейкер, начальник полиции Цинциннати. Бросьте ваше оружие, сенатор, вы арестованы.

— Я? Интересно, на каком основании?

— Вы обвиняетесь в тайном сговоре с целью убийства первой степени, объектом которого стал Том Фоли, — объявил, выступив вперед, Уилл. Рядом с ним стояли Эверетг, Адам, Лоренс, Джон и все, кто был в укрытии. — Следующий пункт: убийство первой степени, жертвой которого стал Джейкоб Эванс. Далее еще два пункта: покушение на убийство Маделайн Ратледж и Ривлина Килпатрика. Со мной в качестве беспристрастного свидетеля по всем этим обвинениям присутствует член коллегии суда достопочтенный Фрэнклин Корбетт.

Тут слово взял Эверетт, и голос его гулко разнесся по платформе:

— Смею вас заверить, Харкер, на этот раз вам не удастся избежать скандала.

Они были здесь! Они все слышали!

— Я записал ваши откровения и составил список свидетелей. Статья появится на первой полосе в утреннем выпуске газеты. Все кончено, сенатор, вы попались.

Глаза Харкера вспыхнули огнем, когда он посмотрел на Ривлина.

— Итак, ловушка в ловушке. Поздравляю. Очень аккуратно сделано, Килпатрик. Мы с вами определенно недооценили друг друга.

Ривлин понял его намерение, как только Харкер поднял руку с револьвером, и хотел вмешаться, но было уже поздно — голова сенатора разлетелась на части.

Дрожь, сотрясшая тело Мадди, передалась Ривлину, когда он крепко прижал ее к себе. Она неудержимо рыдала у него на груди, и он не мог ничего с этим поделать.

— Уведи ее отсюда, черт бы тебя побрал! — потребовал Эверетт.

Роб Бейкер пробился к ним, отчаянно жестикулируя и указывая на платформу.

— Уведи ее и сам уходи от моих людей.

— Все будет хорошо, все обойдется, родная, — уговаривал Ривлин, уводя Мадди прочь от тела Харкера. Люди бежали мимо них в противоположном направлении, словно боялись пропустить редкое зрелище. Ривлину пришлось прокладывать путь сквозь толпу.

По-прежнему крепко обняв Мадди, он продвигался к центральному залу, как вдруг прямо перед ними носильщик опрокинул багажную тележку и вещи раскатились по мраморному полу. Ривлин повернул голову, высматривая наиболее быстрый способ обойти препятствие, и тут что-то холодное уткнулось ему в ухо. Он замер. Негромкий низкий голос спокойно произнес:

— Поднимите руки, Килпатрик. Медленно.

Он выполнил требование, а тем временем фальшивый носильщик оторвал от него Мадди. Она задыхалась и плакала, глядя на него огромными, полными слез глазами. «Носильщик» обхватил ее одной рукой за талию и поволок прочь.

— Она не будет сопротивляться! — крикнул Ривлин, невольно сделав шаг вперед. — Не трогайте…

Громкий крик вырвался из горла Мадди, когда она увидела, как ее возлюбленного ударили рукояткой револьвера по голове и он упал на мраморный пол. Сквозь потоки слез она едва могла разглядеть, как на него надели наручники, и его имя превратилось в рыдание у нее на устах, когда ее уводили прочь.