Эдит Лэйтон - Знатный повеса

Переодевшись, он довольно долго пил кофе с печеньем и после легкого завтрака отправился пешком в академию месье Делакруа, где в течение часа фехтовал с самим маэстро, расточая комплименты своему учителю и противнику и снискав в ответ не менее лестные похвалы. После очередной ничьей они пожали друг другу руки и простились.

Поднимаясь по лестнице, он все еще размышлял, как бы выкроить время на несколько раундов у Джексона, потому что так и не избавился от напряжения и беспокойства. Вместе с тем виконт прекрасно понимал, что ничто ему не поможет: ни верховая езда, ни бокс, ни фехтование, ни бренди… Все это он уже перепробовал. Никто и ничто не могло излечить его, кроме нее. Эйвен должен вернуться домой и поговорить с Бриджет. Объяснить все, заключить ее в объятия и унестись вместе с ней далеко-далеко, от самого себя и всех совершенных ошибок. Только так он мог навсегда покончить с прошлым.

Виконт вздохнул и распахнул дверь в свой кабинет.

— Легок на помине! — насмешливо сказал мужчина, сидящий в его кресле.

— Рейф! — закричал Эйвен.

Они принялись обниматься и смеяться как дети. Потом похлопали друг друга по плечу.

— С приездом! Как хорошо, что ты вернулся, Рейф! Ну как, миссия была успешной?

Его друг нахмурился:

— Не знаю. Тут сам черт не разберется. И после моей поездки яснее не стало. Похоже, маленький император что-то замышляет. Во всяком случае, полковник Кэмпбелл сказал, что остается там и будет стараться удержать Антихриста в его гнезде. Но не знаю, удастся ли. Бонапарт намного хитрее. Коварной змее ничего не стоит выманить птичку из дупла. Ты не представляешь, как мы с ним встретились! Лицом к лицу! — Рейф невесело засмеялся. — Произошло то, о чем я мечтал все месяцы, пока торчал на полуострове. Помнишь, я лежал в госпитале? Я тогда думал, встречусь и снесу к черту его проклятую башку! Встретился, а что толку? Сделать-то все равно ничего не смог. Пришлось только пожать руку. Так что, брат, не могу похвастаться, что миссия была успешной.

— Не скромничай, — улыбнулся Эйвен. — Главное, вернулся живой. И такой же вредный, как раньше. Но вообще, дружище, вид у тебя цветущий. А для меня самое важное, что я теперь свободен.

— Как свободен? — нахмурился Рейф.

— Да нет, не в том смысле. Просто еду домой.

— Как отец? — тотчас осведомился Рейф.

— С отцом все хорошо. Я и собираюсь к нему. Только сначала заеду в Брук-Хаус.

— В Брук-Хаус? — Рябоватое лицо Рейфа сразу стало сосредоточенным и серьезным. — Понятно. Как поживает очаровательная Бриджет?

— Не знаю, — сказал Эйвен. — Я не видел ее несколько недель. С тех пор как получил известие, что ты попал в переделку. Я сразу выехал в Лондон и никак не ногу вернуться. — Эйвен пристально посмотрел на друга. — Что ты теперь собираешься делать, Рейф?

— Ничего определенного. Пока еще не решил. Пошатаюсь по городу, а там видно будет. А что?

Эйвен сидел на краешке письменного стола, испытующе поглядывая на товарища.

— Я подумал, может, тебе поехать со мной?

— Зачем? Ты же сказал, что с отцом все в порядке. Для чего еще я тебе нужен? Скоро увидишь свою прелестную Бриджет и будешь счастлив. А я там при вас буду пятым колесом в телеге.

— Не совсем, — сказал Эйвен.

Голос его был спокоен, но глаза смотрели с тревогой. Он перевел взгляд на рукав и стряхнул несуществующую пылинку. Какую-то долю секунды хладнокровный, искушенный и снисходительный виконт Синклер, казалось, чувствовал себя неуверенно и неловко. Это было так странно, что Рейф недоуменно заморгал. «Как кошка примеривается лапкой к добыче», — подумал он, заинтригованный и слегка встревоженный.

— Я хочу поговорить с ней, — сказал Эйвен, избегая смотреть в загоревшиеся глаза Рейфа. — Мне нужно, чтобы рядом был друг. Или двое. Я увидел тебя и подумал, что ты можешь мне помочь. Я уже попросил Драма поехать со мной. Я рассказал ему всю правду о Бриджет и… Элизе.

Рейф вытаращил глаза.

— Ты рассказал ему?

— На сей раз да. Правильно делаешь, что удивляешься. Я бы и сам не подумал, что это когда-нибудь произойдет. И не произошла бы, если б я не встретил Бриджет. Никогда не предполагал, что в мире существует такая женщина. Я совершенно потерял разум. Сейчас во мне говорит только сердце. Она помогла мне заново раскрыть себя. Я слишком долго прятал свои чувства. Так долго, что успел забыть, о них. Во всяком случае, тогда мне не хватило духу признаться ей.

Рейф молча слушал.

— Да, я знаю, я глупец, — продолжал Эйвен, избегая смотреть другу в глаза. — Я хотел все скрыть. Я был вынужден, но все равно скоро все раскроется. И мне придется вымаливать у Бриджет прощение. А я не уверен, что моих слов окажется достаточно.

Рейф никогда не думал, что виконт Синклер способен на такие глубокие чувства.

— После того как я поговорю с ней, мне понадобится твоя поддержка. Никто не сделает это лучше тебя и Драма. Вы должны объяснить ей. — Эйвен поднял на друга глаза, в которых наконец промелькнула смешинка. — Вы должны сказать ей, что я не такой уж плохой парень. Пусть она не судит обо мне только по прошлому. Надеюсь, ты сделаешь это для меня?

— Конечно, — не задумываясь пообещал Рейф. — Я сам так считаю и поэтому обязательно скажу.

— Прекрасно! — воскликнул Эйвен. — Хорошая задумка, только бы она удалась. Для меня это вопрос чести и репутации.

— Репутации? О чем ты, Эйвен! Конечно, в свое время ты совершил много сумасбродств. А кто не совершал? Но я, не помню, чтобы ты был жестоким или нечестным. Если я правильно понял, ты имеешь в виду нашу разгульную жизнь? Так это не такой уж большой грех. Те похождения пошли всем на пользу. Или ты решил примкнуть к пуританам?

Эйвен хмыкнул:

— Помолчал бы насчет пуританства! Ты прекрасно знаешь, ко мне прочно пристал ярлык распутника. Но, дорогой мой, если быть правдивым, то я не только играл эту роль, я претворял ее в жизнь.

— Ну и что? — упорствовал Рейф. — Ты всегда отдавал себе отчет в том, что делаешь. Верно, ты искал удовольствия, но и платил за них. Распутник? Возможно. Но в этих делах ты всегда вел себя как честный человек.

— Не такой уж честный, как выясняется, — невесело заметил Эйвен. — И вообще распутник не может быть кристально честным. В самом деле, Рейф, не может. Ни перед самим собой, ни перед близкими людьми. Такой человек никогда не преуспеет в жизни. А я был таким. — Эйвен пристально посмотрел на друга. — Для меня не составляло никакого труда покорять сердца женщин. Ты сам знаешь, Рейф. У меня это получалось почти играючи, легко и просто. И все, что происходило потом, было таким же простым. Секундное удовольствие от соития двух тел. Я всегда ставил себе конкретную цель и, как только она была достигнута, тотчас забывал, к чему стремился. Я полагаю, те женщины тоже. Но в этот раз все оказалось совсем не так.