Барбара Картленд - Маленькая притворщица

— Прощу прощения, миледи, вы спрашивали у моего мужа про карету, которая доставит вашу светлость в замок… Но герцог ожидал вас не раньше завтрашнего дня…

— Полагаю, вы ошибаетесь, — ответила Иона. — Да, я спрашивала о карете, но в замке Скэг не знают о моем приезде.

На лице старухи отразилось крайнее удивление.

— Так, значит, вы — не леди Рексхэм?

— Конечно нет!

Старуха робко приблизилась:

— Простите меня, мэм… К нам редко заглядывают знатные особы, и, как правило, его светлость всегда заранее оповещает нас о том, что в замке ждут гостей.

— Как я уже сказала, его светлость не знает о моем приезде, и я буду весьма признательна, если вы поможете мне добраться до замка.

Старуха разглядывала девушку с нескрываемым любопытством.

— Это может показаться вам странным, мэм, — наконец сказала она, — но у меня такое чувство, будто я уже видела вас раньше. Вы никогда не бывали в наших краях прежде?

— Я впервые в Шотландии, — ответила Иона, — хотя я и шотландка по происхождению.

— Вы могли бы и не говорить этого, мэм, стоит только взглянуть на ваше хорошенькое личико. Без всякого сомнения, в ваших жилах течет шотландская кровь.

— Я приехала из Франции. Корабль, на котором я путешествовала, только вчера вечером прибыл в Инвернесс.

— Из Франции! — изменившимся голосом повторила старуха, подошла к двери и закрыла ее поплотнее. Затем она снова повернулась к Ионе. — Вы слышали что-нибудь о нем?

Сердце девушки внезапно наполнилось теплом — само упоминание о Франции значило для этой старой женщины не что иное, как известия о «нем» — о принце! Но, вспомнив об осторожности, Иона замялась, не зная, что ответить.

Заметив ее замешательство, старуха улыбнулась:

— Не беспокойтесь, мэм. До замужества я носила фамилию Маккензи. Мой брат погиб под Престон-пэнс; англичане сожгли его дом и ферму, оставив его жену и детей умирать с голоду. Хотя мой муж и не участвовал в мятеже, Маккензи навсегда останутся Маккензи!

Она говорила так горячо, что не оставалось никаких сомнений в том, что ее слова — чистая правда. Иона положила руку ей на плечо:

— Принц в добром здравии и бодр духом.

— Хвала Господу! — воскликнула старуха, вытирая краем передника глаза, наполнившиеся слезами. — Может быть, я еще доживу до того дня, когда он вернется к нам…

— Много еще осталось тех, кто по-прежнему верен ему?

Старуха опасливо оглянулась.

— Да, — полушепотом ответила она, — но многие напуганы: повсюду снуют английские шпионы.

— Неужели все так плохо?

— Даже хуже, чем вы можете подумать… Будьте настороже, мэм, особенно когда приедете в замок. Но учтите: я ничего не говорила… Я просто предупредила, мэм: держите язык за зубами.

Услышав шаги мужа, она поспешно отвернулась.

— Карета готова, — проворчал хозяин, входя в комнату. — Конечно, это не совсем то, к чему вы, должно быть, привыкли… Но его светлость ждал вас только завтра.

— Это не леди Рексхэм, идиот, — отрезала старуха. — Это… — Она повернулась к Ионе: — Уж простите старуху, мэм, но что-то я запамятовала… Как, вы сказали, ваше имя?

Иона улыбнулась:

— Я не называла свого имени. По крайней мере, я уж точно не леди Рексхэм.

Она одарила хозяина гостиницы и его жену еще одной обворожительной улыбкой, поднялась и с гордо поднятой головой направилась к выходу.

Карета оказалась старой скрипучей развалюхой; обивка была протерта до дыр, стекла в окошках кое-где треснули и были заклеены бумагой, а ручка на одной из дверей просто отсутствовала. Тем не менее все четыре колеса были на месте, а лошади выглядели неплохо откормленными и полными сил.

Иона устроилась на подушках, кучер взмахнул хлыстом, и карета тронулась в путь.

Повернув на север, через некоторое время они уже поднимались по узкой дороге на высокий холм, пурпурный от цветущего на его склонах вереска.

Прошло еще около часа; наконец возница остановил лошадей. Иона высунула голову в окно:

— Где мы?

— Во-о-он там замок…

Взглянув туда, куда указывал своим кнутом возница, Иона открыла дверь кареты и ступила на землю.

Сильный ветер тотчас подхватил полы ее накидки; он свистел у нее в ушах и почти сбивал с ног, пронизывая ее насквозь, словно ее одежда была сшита из бумаги, но девушка не замечала ничего, кроме того, что открылось ее взгляду с вершины холма.

Дорога спускалась вниз, к огромному озеру, окаймленному скалами. В самой его середине, на острове, возвышался замок Скэг, и лучи заходящего солнца окрашивали мерцающей позолотой его высокие башни и массивные стены.

— Пора двигаться дальше, — крикнул возница, и, вздохнув, Иона послушно вернулась в карету.

Вскоре копыта лошадей зацокали звонче. Выглянув в окно, девушка увидела, что они въехали на каменный мост, соединяющий берег озера с островом.

Над ее головой проплыла величественная каменная арка, которую венчала сторожевая башня. Через мгновение карета въехала во внутренний двор и остановилась возле каменных ступеней, ведущих к массивной дубовой двери.

Внезапно Иону охватил панический ужас. Еще не поздно вернуться и отказаться от этой безумной затеи!

В отчаянии она сжала кулачки, пытаясь преодолеть приступ страха. Тем временем возница подошел к двери и дернул за цепочку колокольчика. Минуты ожидания тянулись словно часы; наконец дверь распахнулась, и возница сбежал вниз по ступеням, чтобы помочь Ионе выйти из кареты.

— Оставьте мои вещи в карете, — произнесла девушка, и ее собственный голос показался ей каким-то чужим, — возможно, я не задержусь здесь надолго.

Возница бросил на нее удивленный взгляд, но она уже отвернулась, не дожидаясь его ответа, и решительно поднялась по ступенькам.

— Что вам угодно, мэм? — вежливо поинтересовался лакей, заперев за ней дверной засов.

— Я бы хотела видеть герцогиню, — онемевшими от волнения губами пролепетала Иона.

Она хотела сказать «герцога», но в последний момент передумала — все-таки будет намного проще разговаривать с женщиной, тем более с несчастной матерью, много лет назад потерявшей свое дитя.

Слуга провел Иону через огромный холл; затем они поднялись по величественной лестнице и вошли в зал, на стенах которого висели старинные гобелены.

— Как о вас доложить, мэм?

Иона предвидела этот вопрос:

— Скажите ее светлости, что я приехала из Франции специально для того, чтобы с ней повидаться. Мое имя ни о чем ей не скажет.

Оставшись в одиночестве, девушка решила немного оглядеться. Тяжелые занавеси малинового с золотом бархата на окнах, изящные кресла с высокими спинками, массивные старинные зеркала, великолепные портреты в резных позолоченных рамах — впервые в своей жизни она видела такое великолепие! Четыре больших окна выходили на балкон; внизу простиралась спокойная гладь озера, а на фоне предзакатного неба чернели острые выступы прибрежных скал.