Джо Беверли - Ночи без сна

Он подошел к окну и выглянул в тесный внутренний садик. Две лампы отбрасывали тусклые круги света на дорожки и нижние ветви деревьев. Насколько он помнил, это было самое приятное местечко посередине двора этого своеобразного дома.

Парнишке, каким он был одиннадцать лет назад, Крэг-Уайверн казался местом, где его только и ждут приключения, а сумасшедший граф — забавным персонажем. Теперь он в этом не был уверен. Кон покачал головой, вспомнив камеру пыток. Девонширские Сомерфорды все были сумасшедшими, начиная с первого графа, который любил, чтобы его называли Убивший Дракона. Он утверждал, что убил здесь дракона.

Ходили слухи, что Сомерфорды занимались черной магией. Что ж, они, несомненно, были сказочно богаты и имели возможность потворствовать своим безумным причудам. Тем более досадно, что теперь ^лх казна была почти пуста.

Интересно, чем особенным отличались апартаменты, в которых обычно жил граф? Ему захотелось пойти туда и посмотреть. Он усмехнулся, В мужчине всегда сохраняется нечто мальчишеское. Он и сейчас с радостью поддался бы детскому любопытству.

Жизнь сыграла с ним жестокую шутку. Его отрочество кончилось, когда его безжалостно уничтожила Сьюзен Карслейк и он самостоятельно принял решение пойти служить в армию. Нельзя сказать, что он сожалел об этом. Как младшему сыну, ему все равно нужно было выбрать себе занятие. Но ни морской флот, ни церковь его не привлекали. В то время требовались добровольцы, чтобы воевать с Наполеоном, и он решил стать одним из них.

Кон прослужил восемь лет и гордился тем, что выполнил свой долг, но все-таки был рад, когда Наполеон отрекся от престола и война закончилась. К тому же он нужен был дома, потому что умер его отец, а потом в результате несчастного случая утонул его брат Фред. Он стал лордом Эмли и хотя горевал по отцу и брату, но понимая, как сильно ему повезло, что он выжил на войне и стал владельцем прекрасного суссекского дома.

Те золотые денечки закончились год тому назад, когда Наполеон бежал с Эльбы, чтобы снова захватить власть и вернуть себе корону. Победоносная, закаленная в боях армия Веллингтона была к тому времени распущена по домам, но любой опытный офицер считал своим долгом вернуться для решающей битвы.

Битвы при Ватерлоо — так потом стали ее называть.

Как он и предполагал, это была кровавая бойня. Ему казалось, что за несколько месяцев мирной, счастливой жизни в Англии он утратил черствость, которая необходима солдату, чтобы убивать и убивать, шагать по колено в грязи и крови, карабкаться по трупам — в том числе и по трупам друзей, — продвигаясь к единственной цели — победе.

Нет, он не утратил эту способность. Он разучился праздновать победу.

И где-то в этой грязи и крови он потерял себя.

Его жизнь до армии казалась ему теперь мифом. Возможно, он даже никогда не был счастливым ребенком в Хоук-ин-зе-Вейле, любознательным учеником в Харроу, наивным юношей на скалистом побережье в Девоне.

Неопытным, пылким любовником…

Он тряхнул головой, чтобы прогнать эти мысли, и, оглядевшись вокруг, увидел свое отражение в зеркале.

На него смотрел суровый, непреклонный человек, каким его сделали война и приобретенная способность убивать, а также постоянное присутствие рядом с ним безжалостной смерти, человек, который мог улыбнуться, только приложив к этому большое усилие.

У него по-прежнему была цель, вернее, долг. И частью этого долга были Уайвернское графство и этот дом. Он и без того слишком долго откладывал свой приезд сюда. Он должен был убедиться, что унаследованная им собственность хорошо управляется и что о его людях здесь заботятся.

Было бы неплохо также вникнуть в финансовые вопросы, связанные с хозяйством, узнать, нельзя ли из доходов выкроить средства на содержание Крэг-Уайверна, с тем чтобы не выкачивать деньги из Сомерфорд-Корта.

Он знал, что может встретиться здесь с Сьюзен Карслейк. Но он не ожидал, что столкнется с ней так быстро и буквально нос к носу.

И что теперь? Он отлично сознавал свою не поддающуюся разумному объяснению реакцию, ведь он был уже не мальчик.

Важно узнать, что она затеяла на сей раз. Зачем она здесь и почему разыгрывает роль экономки? Ее участие в контрабандистской операции его не удивило, потому что это было у нее в крови, но видеть ее в роли экономки было так же нелепо, как использовать чистокровную верховую лошадь для откачки воды из шахты.

Нет, она что-то затеяла.

Он вдруг замер. Неужели она так глупа, что снова попытается обольстить его, чтобы стать графиней?

Он хохотнул. Чтобы решить, что такое возможно, надо быть сумасшедшей вроде графа.

И все же… И все же его реакция на нее говорила о том, что, если только он утратит бдительность, нельзя исключить и такую возможность. Она тоже уже не девочка-подросток, какой он ее помнил, она стала опытной женщиной. И невероятно привлекательной.

Несмотря на грубую мужскую одежду и вымазанное сажей лицо, у нее были все те же тонкие черты и прекрасные светло-карие глаза. Высокая, гибкая, она наверняка по-прежнему может взбираться на скалы словно горная козочка, и плавать как рыба.

Он сделал глубокий вдох и расправил плечи. Но теперь он офицер, причем весьма хороший офицер. Ему не раз приходилось встречаться лицом к лицу с противником, но он выжил. Значит, он может встретиться и с Сьюзен Карслейк и выстоять.

Сьюзен торопливо шла по коридору, обдумывая на ходу, каких слуг можно освободить от приема грузов в подвалах, чтобы они приготовили ужин и ванну для Кона.

Нет, для графа. Ей надо научиться думать о нем как о графе и помнить, что он больше не тот милый парнишка, каким был раньше, и что теперь от него зависит, будут ли у многих людей в округе средства к существованию.

Кон, Кон. Интересно, что он подумал о ней?

А что он мог подумать после того, что она наделала много лет тому назад?

Теперь она у него работает — и все. И ее хозяин пожелал ужин и ванну. Она торопливо сбежала вниз по широкой лестнице, промчалась по главному холлу и исчезла из виду так стремительно, что чуть не уронила лампу. «Возьми себя в руки, — мысленно приказала она себе, — иначе рискуешь вспыхнуть как факел».

Внизу ждали двое мужчин, и она появилась перед ними в мужской одежде, с лицом, вымазанным сажей. О чем она только думает? Ведь это все равно что объявить всем, что она сама лично участвует в операции контрабандистов.

К чему задавать себе такие вопросы? Она отлично знала, о чем думает, только сделать с этим ничего не могла.

На мгновение она прислонилась спиной к стене, чтобы взять себя в руки и оценить ситуацию.

Итак, Кон здесь. Естественно, к ней он теперь не испытывает ничего, кроме злости. Если каждый из них будет заниматься своим делом, им почти не придется встречаться друг с другом. Они теперь взрослые люди, и пылкая юношеская любовь осталась в далеком прошлом. Он стал другим, и она тоже. В глубине души она не верила этому, хотя должна бы верить. Это — горькая правда.