Диана Уайтсайд - Синеглазый дьявол

Когда стало смеркаться, зажгли китайские фонарики. Ах-Лум с друзьями исполнили танец льва в сопровождении громкого стука барабанов, цимбал и гонгов.

Мексиканский оркестр начал играть европейские танцы. Уильям пригласил Виолу на вальс. Он смотрел на нее так, словно она богиня, которую нужно возвести на пьедестал.

– Не смотри на меня так, – прошептала она. – Или я начну просить отвести меня домой, чтобы показать тебе, что я сделана не из стекла.

– Подожди еще четверть часика, пока не кончится фейерверк.

Китаянка Мэри обещала им в качестве свадебного подарка великолепное зрелище. И зрелище превзошло все ожидания, но Виоле оно показалось слишком затянутым.

Когда часом позже они поднялись в компаунд, она уже вся горела от страсти. В центральном дворе теперь царила полная тишина, если не считать бормотания фонтана и сонного кудахтанья кур.

Виола обняла Уильяма и притянула к себе. Уильям поцеловал ее волосы, и она прижалась к нему крепче. Теперь он ее мужчина, ее любовник, ее муж.

– Пошли-ка в постель, миссис Донован, – прошептал он.

– О да, конечно.

Он подхватил ее на руки и ногой распахнул дверь в спальню. И тут же замер на месте, не решаясь переступить через порог.

– Что за черт? Я ничего такого не приказывал! – закричал он.

Увидев, что делается в комнате, молодая женщина заморгала. В спальне стояла только маленькая железная кровать, судя по всему, принадлежавшая Эвансу. Ни стула, ни шкафа, ни ковра, только кровать. Может, Уильям на ней и поместился бы, но вдвоем – ни в коем случае.

С улицы донесся какой-то странный шум: крики, свист и беспорядочные хлопки.

– Что за черт? – снова проговорил Уильям и повернулся к двери.

Неужели кошачий концерт? Виола прислушалась и различила среди остальных голос Хэла. Да, определенно общее собрание. Она тихо и радостно вскрикнула и, вырвавшись из рук Уильяма, вбежала в комнату и прыгнула на кровать как была – в свадебном платье и с букетом в руках.

Уильям смотрел на нее, потеряв дар речи.

– Нам устроили настоящий кошачий концерт, Уильям. Быстро ложись на кровать. Ах, милый, мне всегда так хотелось, чтобы мою свадьбу отпраздновали по-настоящему. А какая же свадьба без кошачьего концерта для новобрачных?

Уильям покачал головой, чтобы прийти в себя. Он сел на кровать и обнял Виолу. Ему приходилось видеть кошачьи концерты, но он никак не думал, что такой концерт устроят ему, потому что их устраивают только в том случае, если к молодым хорошо относятся окрестные жители. Одно дело – есть и пить выставленное им угощение и совсем другое, когда соседи открыто выражают свою любовь и одобрение.

Как и следовало ожидать, шум нарастал и сосредоточился в компаунде, перейдя во двор, так что Уильям уже с трудом различал собственные мысли. Били в старые котелки, оглушительно трубили оркестровые трубы, пытаясь изобразить «Желтую розу Техаса».

Через некоторое, время Морган и Хэл появились в дверях, а следом за ними шли Карсон и Лоуэлл. Держась на редкость твердо после поглощенного шампанского, Хэл низко поклонился и объявил:

– Дорогие мои брат и сестра, вы должны выйти из дома и приветствовать ваших друзей.

Виола хихикнула и закрыла рот рукой. Уильям рассмеялся и привлек ее к себе.

– Братцы, делайте свое дело.

Каждый из мужчин взялся за угол кровати. Хэл проскандировал:

– Раз, два, три, взяли!

Один легкий рывок – и кровать поднялась над землей. Четверо мужчин пронесли ее через дверь, где толпились собравшиеся, и подняли кровать на плечи, как паланкин мандарина. Снова раздались приветственные крики и музыка, если подобные звуки можно назвать музыкой.

Их несли по Мэйн-стрит, а толпа распевала «Она придет из-за гор». Веселясь, их донесли до рудника, потом обратно на складской двор, все время распевая и барабаня по самым невероятным инструментам – котелкам, сковородам, щипцам и ложкам – все пошло в ход. Где-то на заднем плане гудели мексиканские трубы и завывали китайские дудки.

Желающих понести кровать оказалось очень много. Больше всего Виола боялась, как бы не свалиться со своеобразного ковра-самолета, потому что друзья отталкивали друг друга, чтобы только подержаться за кровать.

Хэла и Моргана постепенно оттеснили, но они вернулись с котелками и присоединились к серенаде.

А Виола, прислонившись к мужу, весело посмеивалась. Уильям прижимал ее к себе на случай, если кто-то из носильщиков поскользнется, и радовался одобрению соседей. А если у кого-то из мужчин хватало глупости прикоснуться к новобрачной, он наталкивался на сердитый взгляд Уильяма.

Наконец толпа повернула к входу в компаунд и остановилась в нерешительности.

– Дорогие друзья, – крикнула Виола, – что мне делать с вашими цветами?

– Бросайте сюда! Нет, сюда! Мне! Вот сюда! – раздались ответные крики.

Кровать накренилась, Уильям крепче прижал к себе жену – кое-кто попробовал показать, куда, по его мнению, она должна бросить цветы. По общему согласию кровать поставили на землю, и носильщики отошли, чтобы смотреть, как Виола бросает цветы.

– Помоги же мне! – прошептала она, обратившись к мужу.

Уильям удивленно поднял брови и помог ей встать на кровати. Она смерила взглядом окружающую их толпу, все еще выкрикивающую свои предложения, и бросила букет вдоль улицы, той незамужней женщине, что стояла дальше всех.

Послышался рев толпы.

– Парни, кто женится на ней? – крикнул кто-то.

– Сами договоритесь, ребята, – крикнул в ответ Морган. – Кто хочет танцевать?

Толпа криком выразила одобрение и бросилась на складской двор. Уильям соскочил с кровати, подхватил Виолу на руки и убежал в компаунд, прежде чем кто-нибудь успел передумать и снова завести кошачий концерт. Как ни весело во время устроенной для них забавы, Уильяму хотелось остаться наедине с женой.

Он захлопнул за собой входную дверь, и несколько увальней одобрительно заулюлюкали им вслед.

Виола хихикнула и положила голову ему на плечо. Розы из ее венка щекотали ему щеку.

– А ты не хочешь их пригласить? – пошутила она.

– Нет, пусть найдут себе женщин. Хорошенького понемножку, женушка. Одобрение общества – вещь хорошая, но, черт побери, не всегда необходимая.

И он закрыл ей рот крепким поцелуем.

Плечом он открыл дверь спальни, не слишком, впрочем, уверенно, не зная, что он там увидит. Теперь все было в полном порядке. Мебель стояла на своих местах, везде горели свечи. Постель усыпана розовыми лепестками, так же как и персидский ковер. Каждый столбик кровати украшал сноп пшеницы. Так по старинному ирландскому обычаю молодоженам желали плодовитости.

– Ах, как красиво! – проговорила Виола.