Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

домой, где Маргарита была полноправной хозяйкой, не вызвало у нее приступов нежности, и Катрин было интересно знать, что бы произошло, прими она его приглашение. Возможно, Ян никогда и не думал приводить ее к себе домой; по приезде в город он нашел бы причину устроить ее в трактире, зная, что она наотрез откажется останавливаться в своем бывшем дворце…

Не желая больше мучить старого друга, который, чтобы оказать ей услугу, рискнул семейным спокойствием, графиня де Монсальви отпустила его.

Катрин посоветовала Готье и Беранже осмотреть город, пока она будет готовиться к вечернему походу. Она решила, что обещанное свидание с церковным сторожем могло означать лишь то, что флорентийка примет ее сегодня вечером и их пребывание в городе будет недолгим.

Женщина была несколько шокирована тем, что Ван Эйк прикрытием для визита к повитухе избрал такое благое намерение, как посещение святых мест. Избавление от бремени для Бога равносильно преступлению, но у Катрин не было выхода, и она еще раз поблагодарила судьбу за посланную помощь, без которой ей бы не оставалось ничего другого, как умереть.

К вечеру, когда за ней пришел Ван Эйк, Катрин завернулась в черный плащ и с набожным видом проследовала за ним.

— Куда мы идем? — спросила она, когда они оказались на почтительном расстоянии от гостиницы.

— Я же вам сказал — к часовне!

— Мы действительно туда направляемся? Я думала…

— Мы сначала сходим туда. Нельзя, чтобы кто-то заподозрил реальную причину вашего приезда. Видите ли, мы живем в такое время, что я должен проявлять исключительную осторожность, поскольку здесь не любят преданных слуг герцога Филиппа. Мы можем подвергнуться опасности из-за пустяка.

— Тогда зачем вы возвращаетесь? Оставайтесь в Лилле или Хесдене до тех пор, пока все устроится. Вы же прожили в Лилле несколько лет?

— Все это так, но я выбрал этот город и хочу здесь жить.

— Но вы же родились не здесь?

— Нет. Я родился далеко отсюда, в маленьком городке, который совершенно забыл. Здесь есть небо, краски, блеск, красота и великолепие — то, чего не встретишь больше нигде и без чего я уже не могу обойтись. Катрин, я жил во многих городах, но я умру в Брюгге. Вот почему, помогая вам, я принимаю такие меры предосторожности. Вас это несколько шокирует, не так ли?

— Я думала, что вы придумали все это из-за вашей супруги.

У Яна вырвался вздох, похожий на признание. Он продолжал:

— Конечно, у меня есть супруга, и одному Богу известно, как я жалею об этом браке! Но даже ради того, чтобы жить вдали от Маргариты и снова стать свободным, я не смог бы отказаться от Брюгге. Теперь думайте о Боге, мы подходим. С приходом ночи мы из часовни направимся к городской ратуше, а потом на наше свидание…

Несмотря на обуревавший Катрин страх, все возрастающий по мере приближения часа серьезного испытания, она достойно сыграла свою роль. Она опустилась на колени перед святой чашей, переливающейся в отблеске золота и бриллиантов, и принялась молить у Бога защиты и прощения за предстоящие грехи. Уже через час, если повитуха окажется не такой ловкой, как ей говорили, она может умереть.

В полной тишине, со сжавшимся от страха сердцем, она вышла из святилища следом за Ван Эйком. Они подошли к соседнему каналу и сели в лодку, где их уже поджидал незнакомый мужчина.

— Ты знаешь, куда ехать, — сказал художник, и лодка бесшумно заскользила по водной глади. Уже стемнело, но фонари, висящие на мостиках и на углах домов, освещали дорогу.

Из-под растаявшего снега проглядывала грязь, а с крыш домов бесшумно стекали тонкие струйки. Путь был недолгим. Они причалили у недавно построенной церкви. Лодка укрылась под мостом, а Катрин и Ян свернули на улицу Пуавр, в конце которой высились мощные ворота Святого Креста.

— Это здесь! — проговорил художник, остановившись перед красивой резной деревянной дверью, с одной стороны скрытой складской стеной, а с другой — садовой оградой, что помогало входящим остаться не узнанными.

Впрочем, эта улица не была оживленной. Бакалейные лавки с шумом закрывали деревянные ставни.

Ван Эйк трижды ударил гладким медным молотком, дверь сразу же отворилась, обнажив черную пустоту длинного коридора, в глубине которого мерцал свет.

Скудное освещение позволило рассмотреть белый фартук и белый чепец женщины, открывшей им дверь. Лица ее не было видно.

— Входите, мессир, и вы, госпожа, — произнес звучный голос с акцентом. — Вы пунктуальны. Пожалуйста, следуйте за мной.

Они прошли за хозяйкой по коридору и, по мере того как становилось светлее, Катрин смогла разглядеть флорентийку: страхи ее несколько улеглись. Это была сорокалетняя женщина маленького роста, дородная, чернявая, с кожей цвета слоновой кости. На ее круглом лице сверкали черные глаза. Под белым накрахмаленным фартуком было надето ярко-красное шерстяное платье. Катрин, неизвестно почему, ожидала увидеть беззубую колдунью. Вид этой женщины успокоил ее, особенно опрятность в одежде. Комната, в которую провели посетительницу, была под стать хозяйке и не имела ничего общего с вертепом.

С тщательно вымытым полом из черных и белых плит, зелеными витражами окон, начищенной до блеска мебелью, сверкающими медными безделушками на большом зажженном камине — это был достойный образец фламандской чистоплотности. У Катрин появилась надежда и на этот раз выкарабкаться из беды.

Карлотта, — — начал было Ваи Эйк, — вот дама, о которой я вам говорил. Ей очень нужна ваша помощь.

— Я думаю, что смогу ей помочь. Лягте, пожалуйста, на этот стол, — сказала она, указывая на большой дубовый стол, стоящий у камина. — А вы, мессир, подождите в соседней комнате, — добавила она, открыв дверь, расположенную в глубине комнаты.

Осмотр был быстрым и совершенно безболезненным. У флорентийки оказались нежные руки, которые она сразу же тщательно вымыла, пока Катрин оправляла одежду.

Так делали лишь ее старый друг Абу-аль-Хайр и Сара. Это было еще одно преимущество бывшей служанки господина Арнольфини.

— Что вы скажете? — спросила она после некоторого молчания, которое Карлотта, казалось, не собиралась нарушать.

Та пожала плечами.

— Вне всякого сомнения, у вас двухмесячная беременность.

— Вы можете что-то сделать?

— Всегда можно что-то сделать, главное — знать как. Видите ли, прервать беременность — это всегда опасно, а я не люблю опасность потому, что слишком люблю жизнь. Это не делается в пять минут и неизвестно как. Необходимо, чтобы вы согласились на какое-то время остаться в этом городе. Мессир Ван Эйк сказал мне, что вы спешите…

— Не настолько! Мы условились, что я остановлюсь здесь на некоторое время. Я живу в гостинице и…

— Вам следовало бы подыскать более