Вирджиния Спайс - Любовь не предает

Она хотела ответить, но Джейсон быстро прижал ладонь к ее губам и испуганно покачал головой:

– Нет, нет, котенок, прошу тебя, не говори сейчас ничего! Ведь это будет настоящим шантажом, если я добьюсь твоего прощения в такой момент, когда мы только что…

Он нервно рассмеялся и с теплотой провел рукой по раскрасневшемуся лицу Катрин.

– Устраивайся поудобнее, любовь моя, – попросил Джейсон, – мне необходимо кое о чем тебе поведать, и рассказ этот будет долгим.

Уговорив жену выпить рюмку коньяка, граф поставил тарелку с конфетами на покрывало. Потом не спеша закурил, откинувшись на подушки.

– Это началось, когда меня еще не было на свете. Мой отец, граф Мелвернский, был одним из самых богатых и знатных аристократов Англии. Утонченный, хорошо воспитанный джентльмен, он с детства привык получать от жизни все самое лучшее. И когда отец посчитал, что ему пора жениться, он, естественно, остановил свой выбор на самой блистательной красавице сезона. Ею оказалась Маргарита Джемисон. Моей матери в ту пору было семнадцать лет, и она также происходила из знатной семьи, близкой ко двору. Однако было одно обстоятельство, на которое отец не счел нужным обратить внимание при выборе невесты: женщины рода Джемисон были знамениты легкомысленным поведением. Отца предупредили об этом. Но он решил, что под его влиянием молодая жена станет вести себя благопристойно.

Джейсон наполнил трубку новой порцией табака и с улыбкой взглянул на Катрин.

– Ты как-то похвасталась передо мной своей начитанностью, поэтому должна знать, какие вольные нравы царили в Лондоне тридцать лет назад. В столице даже имелись специальные дома, где пресыщенные аристократы устраивали такие бурные оргии, что от них, должно быть, содрогались небеса. Разумеется, многие порядочные люди, как и мой отец, относились к подобному времяпровождению с отвращением. Но зато так не считали сестры и братья моей матери.

Несколько минут Джейсон молчал: видимо, продолжать рассказ ему было нелегко.

– Вскоре после свадьбы дела отца пошатнулись. Удивляться тут нечему – аристократы часто бывают излишне расточительны. Ему пришлось уехать в американские колонии, чтобы заработать денег. И за время его отсутствия родственники матери вовлекли ее в омут порока.

Когда отец вернулся в Англию, мне было уже почти два года. Случилось так, что мать забеременела перед самым отъездом мужа. И, узнав о непристойном поведении супруги, граф Мелвернский отказался признать ребенка своим сыном. Немалую роль в этом сыграло и то обстоятельство, что я оказался похож исключительно на мать, а от отца во мне не было ни единой черты.

– О Джейсон, мне так жаль, – с искренним сочувствием отозвалась Катрин.

– Теперь об этом уже бессмысленно сожалеть. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. – Все в прошлом, любовь моя. Но я даже не в силах передать, как трудно мне было долгие годы чувствовать себя всеми презираемым бастардом! Пока я был маленьким ребенком, то ни о чем не догадывался. Но когда стал подрастать и понял, что к чему… – глаза Джейсона потемнели от нахлынувшей боли. – Когда мне исполнилось четырнадцать лет, мать решила оставить Англию, где ее сын не мог рассчитывать на достойное положение в обществе. К тому времени она уже давно изменилась и все силы прилагала к тому, чтобы вырастить ребенка без поддержки бросившего ее мужа. Так мы обосновались в Париже на целых семь лет. Там я получил образование, завел много друзей. Но наступающий революционный террор заставил меня вернуться назад.

– Так вот почему ты так прекрасно говоришь на французском! Ничуть не хуже, чем на родном. Ах Джейсон, пообещай мне, что ты и впредь будешь общаться со мной на моем языке, как было все это время, – с некоторым беспокойством в голосе попросила Катрин. – Я прожила в Англии несколько месяцев, но так и не привыкла к английской речи.

– Хорошо, – улыбнулся он, – наедине с тобой я буду говорить только так. Но учти, что тебе все равно придется научиться хорошо говорить по-английски. Иначе ты навсегда останешься чужестранкой.

Она кивнула, счастливо рассмеявшись, и у Джейсона от волнения часто забилось сердце. Катрин совсем забыла, что еще не дала согласия вернуться с ним в Англию! Подумав, что не стоит напоминать ей об этом, граф продолжил:

– Когда я вернулся в Лондон, то был уже не тем человеком, который позволит относиться к себе неуважительно. Я прекрасно владел шпагой, умел обращаться с пистолетами и мог обвести вокруг пальца любого карточного шулера. Наверное, не слишком достойно было зарабатывать на жизнь игрой, но что я мог поделать? К тому же матери уже не было в живых, и некому было наставить меня на путь истинный. Но мне повезло – у меня быстро появились надежные друзья, а со многими из них я познакомился еще в Париже. Грешно называть это удачей, но из болота беспутства меня вытянули именно кровавые события во Франции. В Лондоне появилась целая организация молодых отчаянных кавалеров, которые были готовы рисковать своей жизнью ради спасения невинных людей. Тогда я и приобрел ту самую быстроходную яхту, на которой тебе и довелось плыть через Ла-Манш, мой котенок. Я назвал ее «Маргарита» – в честь матери, и судно принесло мне удачу.

В ту пору мои отношения с женщинами были весьма сложными и противоречивыми. Из-за положения отвергнутого наследника порядочные женщины сторонились меня. А те особы, с которыми я близко общался, лишь укрепляли меня во мнении, что все женщины лицемерны и подвержены влиянию порочных страстей. Но вдруг я встретил самого ангела во плоти – и потерял голову от безумной любви.

Джейсон замолчал, и Катрин с удивлением заметила, что его руки дрожат от волнения. Встретившись с ним взглядом, девушка ощутила неясную тревогу. Казалось, он и хотел, и боялся продолжать. Она попыталась подбодрить его ласковой улыбкой.

– Это случилось в конце весны девяносто четвертого года. Ее вместе с другими аристократами, заключенными в тюрьме Сен-Лазар, приговорили к смерти за какой-то вымышленный проступок. Мне было поручено спасти этих людей. Все прошло гладко, но на выходе в Ла-Манш «Маргарита» пострадала от обстрела береговой охраны. Добравшись до английского побережья, мы встали на длительный ремонт. И тут я получил возможность получше узнать ее, моего хрупкого и прекрасного ангела… Хочешь услышать ее имя, милая? Я понимаю, как дорого может мне обойтись это признание, но скрывать правду далее не имеет смысла. Имя моей бывшей возлюбленной Вирджиния де Шатовье, она – твоя родная сестра, Катрин!

– О нет, Джейсон, только не это!

Катрин так быстро вскочила с кровати, что чуть не подвернула ногу. Целый рой мыслей пронесся в ее голове одновременно, десятки мучивших ее вопросов разом нашли объяснение. Вирджиния, ее родная сестра, и была той женщиной, которая сыграла роковую роль в судьбе Джейсона! Теперь становились понятными и ее враждебность к графу Стенфилду, и настойчивое стремление разлучить его с сестрой во что бы то ни стало… Внезапно Катрин почувствовала себя так неловко, что машинально потянулась к сброшенному на ковер пеньюару и судорожно натянула его на себя.