Данелла Хармон - Пират в моих объятиях

– Пока все, – ответил Сэм, намазывая маслом толстый ломоть хлеба.

Когда коротышка удалился, Сэм снова уставился в окно. На палубах военных кораблей было темно, и Сэм с удовлетворением отметил: им нет никакого дела до его шлюпа. На шлюпе же кто-то повесил на ванты фонарь, и его свет оранжевыми полосами ложился на воду. Сэм смотрел на фонарь, и впервые за долгие месяцы в душе его царил покой: наконец-то его планы осуществятся. Завтра к вечеру парни будут на свободе. Завтра к вечеру души погибших на «Уэсли» найдут успокоение.

Сэм посмотрел на Марию. Между ними горела свеча, и в ее свете лицо Марии было сказочно прекрасным. Однако она почти не ела.

– Ты не голодна, моя девочка?

Мария смущенно улыбнулась:

– У меня… спазмы в желудке. – Заметив, что Сэм нахмурился и отложил свою вилку, она поспешно добавила: – Так бывает всегда, когда я нервничаю.

– Не стоит волноваться. – Сэм снова взялся за вилку.

Мария понурилась, и Сэм проговорил ласковым голосом:

– Прости, принцесса. Я тоже нервничаю. Но тебе все-таки надо поесть. Потому что я даже представления не имею, когда у нас снова появится возможность поесть по-человечески. Или ты хочешь, чтобы я насильно тебя кормил? Я не шучу, Мария…

Она нехотя взяла ложку и, стараясь думать о том, что голодна, принялась есть индийский пудинг. Если бы Мария так не нервничала, то нашла бы его весьма изысканным блюдом, но сейчас пудинг казался ей ужасно пресным, точно рот набивали опилками.

– Сэм, ты сказал, что нам не о чем беспокоиться…

– Не о чем, – подтвердил он, отправляя в рот картофелину. – Я все время думал о беднягах, которых мне предстоит спасать. Думал об этом ежеминутно… К счастью, объявился Тич, так что теперь, встретившись завтра, мы что-нибудь придумаем. И все же я ужасно волнуюсь. – Сэм снова отложил вилку. – О, Мария, если бы ты видела их! Бедняга Бейкер, он был всегда таким высокомерным, что мне иной раз хотелось поубавить его спесь. Сейчас он сидит, уставившись в пол. А Саймон ван Ворст? Он был большим, словно медведь. Сейчас ты можешь пересчитать все его косточки. Мало того, они знают, что впереди их ждет виселица, и это так ужасно. Лучше бы они погибли в ту штормовую ночь!

Для Марии не было ничего на свете хуже, чем слушать подобные разговоры.

– Хочу надеяться, что никто не узнал тебя, – сказала она и взяла в руку нож. – А как твои люди? Они тебя узнали? – Мария, отправив в рот кусочек тушеного мяса, вдруг почувствовала, что действительно голодна. Она отрезала еще один кусочек.

– Не думаю, – покачал головой Сэм. – Если бы узнали, то просто не поверили бы своим глазам. Для них я давно умер, как и для твоих ближайших соседей. Нет, Мария, они потеряли всякую надежду.

– И что ты теперь собираешься делать?

– С отливом мы покинем Бостон. Завтра возьмем курс на север, где у Шоальских островов встретимся с Тичем. Надеюсь, что он сдержит свое слово и появится там. Если нет, то мне придется делать все одному.

– О Сэм…

– Успокойся, Мария, и ешь картошку. Она уже почти остыла.

Когда они, покончив с обедом, покинули таверну, ветер изменил направление, и это несколько затрудняло выход из гавани. Сэм вполголоса выругался и с беспокойством посмотрел на шлюп.

– Что теперь? – спросила Мария, беря его под руку; они стояли у причала, слушая плеск воды о толстые сваи.

Сэм в задумчивости провел ладонью по подбородку – жест, казавшийся теперь, при отсутствии бороды, совершенно неуместным. Только сейчас Мария поняла, какая чудесная борода была у Сэма. Но ни один уважающий себя адвокат не носил бороду.

– Думаю, что мы проведем ночь в городе, – пробормотал Сэм. – Если, конечно, ты не захочешь вернуться на шлюп.

Но Мария, несмотря на свои страхи, предпочла остаться в городе.

– Конечно же, я не возражаю против того, чтобы остаться здесь. Но как быть с Тичем? Разве ты не назначил ему встречу на завтра?

– Мы отправимся туда утром. Острова недалеко отсюда.

– А шлюп? Ведь люди будут ждать тебя?

– Господи, Мария, перестань волноваться за меня. Я предупрежу их, что мы отплываем завтра. Парни будут счастливы, что могут подольше побыть на берегу.

На причале, попыхивая трубкой, сидел какой-то моряк. Сэм протянул ему монету и попросил доставить на шлюп записку.

Вскоре они нашли подходящую гостиницу и сняли комнату на ночь. Сэм запер дверь, стащил с головы парик и, сверкая улыбкой, уселся на стул. Он снял сапоги, подошел к Марии и, подхватив ее на руки, понес к огромной кровати. В эту ночь они снова любили друг друга. Любили со всей страстью и пылом своих сердец.

Тот же ветер, который задержал шлюп в порту минувшей ночью, сейчас мчал его на север. По всем палубам «Нечестивого» бродили пираты, накануне накачавшиеся спиртным и теперь пребывавшие в том же плачевном состоянии, в каком не так давно находился их капитан, вступивший с Тичем в состязание по части выпивки. Но сегодня Сэм расхаживал по палубе пружинистым шагом, заложив руки за спину и оставляя на палубных досках отпечатки своих босых ног. Глядя на своего грозного капитана – он был в раздувавшейся на ветру белой рубахе, расстегнутой на груди, в черных до колена бриджах и с абордажной саблей на поясе, – пираты чувствовали: с ним, Черным Сэмом, им ничего не грозит.

Всем хотелось поскорее добраться до места встречи с Тичем, но как бы они ни торопились, все же не смогли обойти стороной небольшое двухмачтовое судно. Обнаружив, что в трюмах суденышка полно крыс, пираты отправили его на дно. Команда же почти полностью присоединилась к людям Сэма. Отказавшиеся остаться на «Нечестивом» отправились на берег в лодке.

Именно на эту лодку и натолкнулся два часа спустя Джеймс Инголз, командовавший королевским судном «Маджестик». Сидевшие в лодке матросы засвидетельствовали: «Нечестивый» пиратский корабль.

На «Маджестике» подняли все паруса, и капитан Инголз взял курс на север, где его уже поджидал на «Буром дельфине» капитан Торндайк. Капитаны – так было решено еще в Бостоне – собирались направиться к Шоальским островам, где они надеялись встретить пиратов.

В далекой туманной дымке появились крошечные пятнышки, разбросанные среди бескрайней голубизны океана. Эпплдор, Малага, Белый и, уж конечно, излюбленное логовище Тича – остров Звезды – этот небольшой архипелаг издавна считался пиратским раем.

Мария стояла у поручней, почесывая Ганнера за ухом. Она молила Бога, чтобы этот ужасный Тич сдержал свое слово и ждал их у островов. Мария прекрасно понимала: не окажись его там, Сэм развернет корабль на Бостон и попытается сам освободить своих людей. Господи, хоть бы Тич сдержал слово! Мария вглядывалась в даль, но острова были еще очень далеко, и она не сумела ничего разглядеть.