Вирджиния Хенли - Покоренные страстью

— Этот изумительный бархат — самый красивый из всего, что я видела, — с восторгом произнесла англичанка. — Должно быть, он из Вира.

— Ада, ты ведь все знаешь. Здесь хватит и на платье и на халат?

Наблюдая за своей воспитанницей, входящей в ванну, Ада ответила:

— Я знаю не все, но одно мне известно — ты сейчас похожа на холеную кошечку.

— Это потому, что я полна сливок, — с порочной улыбкой и вздохом удовольствия ответила Тина, погружаясь в воду.

Гувернантка улыбнулась.

— Когда в женщине пробуждается чувственность, даже простая вода доставляет ей наслаждение.

— Угу, ты такая опытная и мудрая, Ада!

Прислушиваясь к биению пульса между ног, Огонек застенчиво проговорила:

— Ада, я хотела тебя кое о чем спросить, но я… то есть ты можешь сказать, бесстыдство это или нет?

— Ну, если это касается того, что делал с тобой Черный Дуглас, то я в этом не сомневаюсь, — подначила ее англичанка.

— Ада, он… ласкал меня ртом… вот здесь.

— Тебе можно позавидовать.

С залившимся краской лицом молодая женщина продолжала:

— Мне… мне понравилось, но как он мог?

— Некоторые мужчины могут. Очень немногие. Не беспокойся о вкусе своего тела — ты молода и свежа. Можешь попробовать сама, послюнив пальчик, чтобы удостовериться.

— Боже, Ада, я не могу этого сделать!

— Чувственная женщина может все. Обычно телу передается вкус того, что ты ешь. Выпей побольше фруктового сока, а потом попробуй себя.

Тина поднялась из воды и энергично растерлась полотенцем.

Англичанка искоса посмотрела на нее.

— А ты никогда не хотела приласкать его ртом?

Секунду Огонек не понимала, о чем речь, но потом эта мысль шокировала ее до самой глубины души. Она немедленно сменила тему разговора:

— Ты не занималась переделкой моих юбок?

— Да, перешила парочку, теперь ты можешь без проблем ездить верхом. Опять покидаешь замок?

— Да, цыгане стали табором в паре миль на востоке, в долине реки Ур.

Взяв с собой только грума Кеннеди, Тина отправилась навестить Хита, она не хотела, чтобы рассказ об этой поездке достиг ушей Рэма. Галопом въезжая в табор, Огонек сразу же заметила высокую фигуру ее преданного друга.

— Хит! Хит! — радостно окликнула она молодого цыгана, который подхватил ее с лошади, закружил и поцеловал. Ставя леди на землю, Хит тревожно всматривался в ее лицо.

— Я беспокоился о тебе, дорогая. Дугласы хорошо с тобой обращаются?

Он был вне себя, когда узнал, что Тину насильно заставили обручиться с Черным Рэмом. Из ее собственных уст Хит желал услышать, что Огонька никто не обижает, иначе он не остановился бы и перед убийством.

— Спасибо за заботу, ты же сам видишь, как я выгляжу.

— Я вижу только то, что снаружи, а хотелось бы узнать о твоих чувствах, — тихо ответил цыган.

Они сидели на ступеньках его фургончика и ели кролика, зажаренного на вертеле.

— Ты уверен, что это не ежик? — хихикая, спросила Огонек.

Он с нежностью посмотрел на подругу, и она решила, что доверится Хиту, как всегда это делала. Тина покачала головой.

— Я думала, что так хорошо все устроила. Уже была почти у алтаря с Патриком Гамильтоном, когда вмешалась сама судьба.

— Свадьба с Нэн Ховард так и не состоялась. Мы были в Эдинбурге. Старая Мэг устроила ей аборт.

Леди Кеннеди ошарашенно глядела на цыгана. Она не сомневалась, что тот в курсе всех дворцовых интриг.

— Значит… Патрик все еще свободен?

Хит кивнул.

— Да. Но ты уже — нет.

— Я тоже свободна! — вспыльчиво ответила она. — То есть буду свободна. Я никогда не выйду за Дугласа!

— А если появится ребенок? Лорд обещал жениться на тебе.

— Ты не понимаешь, это моя месть. Месть за все. Они захватили Дэви и пытали его. Когда я освободила брата, Черный Рэм примчался в Дун и устроил побоище. Это было самое унизительное для всех Кеннеди, но и это еще не все. Король приказал установить кровную связь между нашими кланами, и отцу пришлось платить Сорвиголове, чтобы тот меня взял! И даже после этого Дуглас на мне не женился. Унижение — это такая рана, которая никогда не заживает.

— Валентина, игра, затеянная тобой, слишком опасна. Старая Мэг рассказала мне об отраве, которую подсыпали Дамарис много лет назад. И еще она открыла имя того, кому продала этот яд.

Тина задержала дыхание, ей хотелось, чтобы Хит замолчал, не продолжал дальше. Наконец она прошептала:

— Рэмсей?

Цыган кивнул.

Отшвырнув кроличью косточку, Тина побежала к реке. Слова Чокнутого Малкольма эхом звучали в ее голове: «Это была другая сволочь». Хит медленно шел сзади.

— Тина, есть еще кое-что, о чем я хотел тебя предупредить. Граница небезопасна. Мы прошли от Эдинбурга до Бервика обычным путем, а потом вдоль границы через Шевиотские горы. Англичане совершают набеги повсюду на востоке и в центральной, болотистой части страны.

Огонек дернула плечиком.

— Набеги и кража скота — их обычное времяпрепровождение.

— Нет, их цель — не скот. Англичане совершают жуткие преступления, они грабят, поджигают дома, убивают и насилуют. Пообещай, что ты не станешь покидать крепость в одиночку.

Тина вспомнила о набеге, который случился сразу после их приезда в замок Дугласов. Рэм почти ничего не рассказал ей об этом, но он явно побывал в жестокой битве.

— И ты обещай мне, что будешь осторожен, — попросила она цыгана.

— Зиму мы обычно проводим в Англии, но в этом году, скорее всего, останемся здесь. Будем в окрестностях Дампфри всю осень.

— Наверное, мне лучше вернуться, пока не стемнело, — предусмотрительно произнесла Огонек.

— Пошли, я провожу тебя.

— А куда подевался мой грум?

— Сейчас отыщу его, — предложил Хит, подозревая, что юный Кеннеди в этот момент оплачивает услуги Зары.

Вечером, ужиная вдвоем с Адой, Тина поведала ей новости о Нэн Ховард. Заодно она повторила предупреждение Хита о набегах. Но повторять слова цыгана о Рэме Дугласе она не стала. После ужина обе женщины занялись гобеленом с изображением рыси. Повешенный над кроватью, он идеально подходил к меховому покрывалу. Ночью, раскинувшись на широкой постели, Огонек вспомнила об узкой корабельной койке. Она не могла заснуть, вновь и вновь перебирая все события с той проклятой ночи, когда ее братья решили воровать скот. Тина ворочалась с боку на бок, не признаваясь самой себе, что чувствует одиночество в пустой кровати. Сначала ей было холодно, потом стало слишком жарко, наконец, сбросив ночную рубашку, она задремала.

Где-то между тремя и четырьмя часами утра, когда силы духа любого человека угасают, Рэм разделся в кромешной тьме и лег рядом с ней. Он был в полном изнеможении. Сегодня Дуглас исчерпал весь свой запас выносливости, захватив вооруженное английское судно и перетаскав пушки с одной палубы на другую. Пленники были доставлены на остров Мэн, затем «Месть» буксировала английский корабль. Три часа им пришлось бороться со штормом в Ирландском море, привести оба судна в залив Солвей оказалось нелегким делом. Проплывая мимо Гретны, они увидели сигнальные огни в сгущавшейся тьме. Деревня находилась под защитой его патруля, и Рэм знал, что сегодня он пренебрег своими обязанностями. Им пришлось причалить, взять коней из табуна и дать бой грабителям из Англии. И вновь враг превосходил их числом, но ярость, с которой Дуглас и его люди обрушились на нарушителей границы, заставила тех броситься в паническое бегство. Многие англичане были убиты, но и лорд потерял двух человек, а один был смертельно ранен. То, что они обнаружили в разграбленной дервне, заставило побледнеть даже самых бывалых вояк. Женщины и дети скрылись в церкви, но англичане со звериной жестокостью подожгли это последнее их убежище. Маленькие обгоревшие трупы громоздились за каменным алтарем.