К. Харрис - Что приносит тьма

– Нет. Прежде чем я успел вытянуть из него это имя, Колло был убит. Вероятно, тем же самым стрелком, который в понедельник вечером уложил юного воришку в проулке за домом Эйслера.

Себастьян подождал ответной реплики, а когда актриса промолчала, негромко спросил:

– Это ты, Кэт? Ты работаешь в этом деле на французов?

Ирландка клялась, что прекратила сотрудничество с французами более года назад. Но это было прежде. До того, как их жизни и общее будущее рухнули в трясину давних тайн и эгоистичной лжи Гендона. До того, как Кэт вышла замуж за Рассела Йейтса, а Себастьян женился на дочери лорда Джарвиса, того самого человека, который обещал вражеской шпионке страшную, мучительную смерть.

Кэт вскинула голову. Глаза распахнулись, приоткрытые губы округлились в стремительном от удивления  и обиды вдохе.

– Не могу поверить, что ты задаешь мне такой вопрос. 

Себастьян глянул в ее прекрасное, любимое лицо и увидел в нем боль, от которой напряглись изящные черты и затуманился взгляд.

– Прости.

Актриса мотнула головой и быстро заморгала, словно сдерживая слезы.

– Наверное, мне должно льстить, что ты по-прежнему доверяешь мне достаточно, чтобы счесть мой ответ правдивым.

– Кэт… – потянулся к ней Девлин, но она отодвинулась. 

– Нет. Позволь мне договорить. Моя любовь к Ирландии неизменна. Я готова сделать все, чтобы увидеть свою родину свободной от жестоких захватчиков – все, кроме как нарушить данное тебе обещание. 

Он чувствовал себя так, словно только что рассек собственную грудь и вырвал из нее сердце.

– Я не должен был сомневаться в тебе.

– Нет. – К удивлению Себастьяна, Кэт протянула руку и приложила кончики пальцев к его губам. –  Гибнут люди. Я понимаю, почему ты счел себя обязанным спросить. Я скрывала от тебя правду о своих связях с французами, хотя мне не следовало умалчивать, и это всегда будет стоять между нами. Нет ничего хорошего, когда мужчина и женщина таятся друг от друга. Секреты уничтожают доверие. А без искренности и доверия любовь всего лишь… зыбкий мираж.

Девлин взял ее за руку, прижался губами к ладони, охватил ее пальцы своими.

– Моя любовь к тебе никогда не была миражом.

Они стояли лицом к лицу, соприкасаясь только руками. Себастьян чувствовал, как по телу Кэт пробегает мелкая дрожь. Он вдохнул знакомые театральные запахи грима и апельсинов, заглянул в глубокие голубые глаза, такие же, как у ее отца, и спросил:

– Ты когда-нибудь думала, что сталось бы с нами, если бы годы назад ты не послушалась Гендона? Если бы послушалась своего сердца и вышла за меня?

– Я постоянно думаю об этом.

Девлин приклонился лбом к ее лбу и глубоко втянул воздух.

– Я поступила правильно, Себастьян. Ради твоего и своего блага.

– И ты по-прежнему утверждаешь это? Несмотря на все, что с тех пор произошло?

– Да. Поженившись, мы бы уничтожили друг друга. В качестве леди Девлин я не смогла бы продолжать выступать на сцене, но и в обществе меня никогда бы не приняли. И чем бы я тогда занималась? Сидела в четырех стенах и вышивала диванные подушечки? Я стала бы несчастной и в итоге сделала бы несчастным тебя.

– Мы бы справились, – упорствовал Себастьян.

Хотя впервые услышал в глубине души шепоток сомнения.

Едва заметный, но все же…

Ночью с севера налетела новая буря. Ураганный ветер стучал ветвями вязов в саду и гнал по улице опавшие листья. Геро видела, как вспарывают небо зигзаги молний, слышала, как бьется в окно порывистый дождь. Она лежала одна в своей постели, вперив глаза в голубой шелк балдахина над головой, положив ладони на выпуклость живота, где рос ребенок от мужчины, которого она едва знала, но который теперь был ее мужем.

В самый разгар грозы Геро услышала, что Девлин вернулся домой, но как ни старалась, не уловила, чтобы он поднимался по лестнице наверх. Поэтому через какое-то время накинула пеньюар и отправилась его искать.

Виконтесса нашла мужа в столовой, перед высокими окнами, выходившими в разлохмаченный ветром сад. Он стоял спиной к двери и не повернулся, когда Геро остановилась на пороге. Себастьян уже стащил с себя мокрый сюртук и жилет, и под тонкой тканью рубашки проступала напряженная линия плеч. В сыром воздухе висел запах дождя, острый дух крови и еще какой-то неуловимый аромат. «Очищенных апельсинов», – вдруг поняла Геро, испытывая муки женщины, которая отдала сердце мужчине, давным-давно подарившему свое сердце другой. 

Но сказала только:

– Надеюсь, это пахнет не твоей кровью.

Повернув голову, Себастьян посмотрел через плечо на жену.

– Не моей. Жак Колло погиб. Только он признался мне, откуда узнал о голубом бриллианте у Эйслера, как  выстрел из ружья пробил ему грудь.

– Ты не разглядел, кто это сделал?

– Я был слишком занят тем, как бы самому не угодить под пулю.

Геро направилась через комнату к столику у гаснущего огня, налила бренди и подошла к мужу:

– Вот, возьми.

Девлин принял бокал из ее руки, на мгновение накрыв ее пальцы своими.

– Я должен кое-что тебе рассказать.

– Расскажешь позже. Тебе следует лечь в постель. Ты промок и замерз.

– Нет. – Себастьян поставил бренди и привлек жену в объятья.  – Я и так слишком долго откладывал.

Геро ощутила, как ладони мужа скользнули по ее спине, легли на бедра, удерживая ее – но не слишком близко.

– Я влюбился в Кэт Болейн, – начал Девлин, – когда ей было шестнадцать, а я только-только закончил Оксфорд. Гендон ворчал, хотя, по большому счету, думаю, ожидал чего-то подобного. Для молодого аристократа вполне обыденно иметь на содержании танцовщицу или актрису. Чего граф не ожидал, так это того, что я захочу прожить с ней всю оставшуюся жизнь.

– Ты не обязан рассказывать мне…

– Нет, пожалуйста, выслушай. Когда я известил Гендона о своем намерении жениться на Кэт, граф пришел в бешенство и пригрозил, что я больше не увижу ни пенни из его денег, пока он жив. Я заявил, что мне плевать. – На губах рассказчика промелькнула печальная улыбка. – Целый мир за любовь и все такое…

Вспышка молнии озарила комнату пульсирующим синим сиянием, следом пророкотал гром. Геро ждала. 

Через минуту муж продолжил:

– А чего не знал я, так это того, что Гендон втайне от меня отправился к Кэт. Убеждал ее, что такой неравный брак разрушит мою жизнь, и предлагал двадцать тысяч фунтов отступного. Кэт вышвырнула графа прочь, однако его слова возымели действие. Моя избранница рассудила, что Гендон прав: если она по-настоящему любит меня, то отпустит ради моего же блага. Поэтому заявила мне, будто не намерена выходить замуж за нищего, а поскольку мой отец твердо решил исполнить свою угрозу и лишить меня наследства, она больше не желает иметь со мной дела.