Виктория Холт - Дочь обмана

— Там никого нет, — предположила я.

— Он просто вышел. Он живет здесь. Это совершенно ясно. Он вернется.

— Хорошо, подождем.

Мы прошлись по дорожке и вышли из ворот, рядом лежал валун, и мы уселись на него.

Мы прождали около часа, и когда я уже собиралась предложить Мари-Кристин уйти, он приехал на двуколке, в которую был запряжен пони.

Это был высокий, стройный мужчина. Лицо его не было красивым, скорее его можно было назвать приятным и располагающим. Уже в первое мгновение я поняла, что он добрый человек. Мы пошли ему навстречу, и я сказала:

— Я надеюсь, вы не против того, что мы заехали к вам. Меня зовут Ноэль Тремастон.

Он покачнулся, как от удара молнии. Его глаза пристально смотрели на меня. Затем он покраснел и медленно промолвил:

— Вы — дочка Дейзи. Я рад, что вы приехали.

— Да, — ответила я. — Я — дочь Дейзи. А это мадемуазель дю Каррон. Она живет со мной с тех пор, как потеряла свою семью во время осады Парижа.

Он повернулся к Мари-Кристин и сказал, что рад познакомиться с ней.

— Нам хотелось бы поговорить с вами, — продолжала я. — Мне кажется, вы были другом моей матери.

— Конечно. Боже, о чем я только думаю. Проходите, пожалуйста. Я только поставлю повозку.

— Может быть, вам помочь? — спросила я.

Он с удивлением посмотрел на меня.

— Вы очень любезны, но сначала мне нужно разгрузить повозку.

Он открыл дверь, и я подумала, как странно, что я начинаю свое знакомство с человеком, который может оказаться моим отцом, с того, что тащу мешок с мукой в его кухню.

Мне сразу стало ясно, что у него очень простой домик. В кухне с каменным полом стояли деревянный стол, буфет, несколько стульев и керосиновая плита.

Когда мы внесли все продукты, он провел нас в комнату, которая служила ему гостиной и была очень просто обставлена.

Он предложил нам сесть, и я заметила, что он не сводит с меня глаз.

— Я не знаю с чего начать, — сказала я. — Мне хотелось бы поговорить с вами о моей матери. Вы знали ее?

— Да, я ее знал.

— Она жила здесь?

— Недалеко отсюда. В деревне. Вы проезжали ее. Карренфорт. Отсюда до нее полмили.

— Наверно, в то время она была совсем молодой?

— Ей было четырнадцать лет, когда я впервые встретил ее. Я приехал сюда из университета. Не мог решить, чем же хочу заняться. Мне хотелось пожить простой жизнью. Мне нравилась музыка, но я знал, что мне не хватает таланта, чтобы она стала моей профессией. Мне также хотелось стать скульптором. Я сделал несколько работ, но мне не хватало решимости.

Я почувствовала нетерпение Мари-Кристин. Она выпалила:

— Мы нашли ваши письма в бюро.

— Она их сохранила? — удивился он.

— Эти письма, наверно, были весьма важными для нее. В них говорилось о ребенке. Мне кажется, что я и есть этот ребенок. Но мне хотелось бы быть в этом уверенной, — заметила я.

— Это очень важно, — добавила Мари-Кристин.

Он задумался на несколько секунд, затем сказал:

— Может, будет лучше, если я начну с самого начала. Я имею в виду, что стоит рассказать вам всю историю.

— Спасибо. Мы готовы выслушать вас.

— Я родился в Корнуолле недалеко отсюда. Я сын священника. В семье было шесть детей — два мальчика и четыре девочки. С деньгами всегда было очень трудно, но мой отец считал, что дети должны получить хорошее образование, и с трудом, но я попал в университет. Учился я неплохо, но по мере того, как взрослел, никак не мог решить, чем же хочу заниматься. Отец был разочарован. У меня было несколько увлечений, но из тех, с помощью которых не заработаешь. Мне следует воздать должное своей семье, которая пошла на большие жертвы, чтобы дать мне образование.

Мне нравилась музыка, я даже вполне прилично играл на скрипке, но понимал, что не смогу таким образом заработать на жизнь. Мне также нравилось заниматься скульптурой. Я просто разрывался между долгом и желанием творить.

Мне хотелось побыть одному в тишине. Просто скрыться от всех и вся, спокойно подумать и что-нибудь спланировать. Я остановился в «Танцующих девушках» и намеревался там пробыть день или два.

Мне хотелось посмотреть на каменных девушек, и вот однажды в полдень я отправился туда. Это был странный, гнетущий день. Ни намека на ветерок, собирались облака. Когда я подошел к камням, я увидел молоденькую девушку. Я немного знаком с корнуэльским фольклором. Возможно, на меня повлияли все эти легенды, я был немного суеверен, но, когда я подошел поближе, мне показалось, что ожил один из камней — девушка танцевала. Она была такой прекрасной и грациозной, что казалось, она порхает в воздухе. Я никогда не видел ничего более восхитительного.

Вдруг она меня заметила, повернулась ко мне и засмеялась. Так я впервые увидел Дейзи. Никто не умеет смеяться так, как Дейзи.

— Да, вы правы, заметила я. — Никто не мог так смеяться.

— Она обратилась ко мне: «Вы подумали, что я одна из этих девушек, что я ожила, да? Признавайтесь!» — «На какое-то мгновение я именно так и подумал», — ответил я. «Вы недавно приехали сюда? — спросила она меня. «Да. Я хочу побродить здесь, — ответил я, — мне необходимо принять решение». «Какое решение?» — спросила она. — «Чем я буду заниматься. Какую мне выбрать работу». — «А я знаю, что я буду делать, — сказала она. — Я буду танцевать. Я стану знаменитой. Я никогда не буду жить в бедности, все будут знать меня. Я буду танцевать в театре».

Я очень хорошо помню тот разговор. Я остался в «Танцующих девушках», потому что хотел снова увидеть ее. Она покорила меня. То она была ребенком, а через секунду — взрослой женщиной. Я никогда не встречал никого, в ком, как в Дейзи, сочетались бы чистота, невинность и знание жизни. Ей было четырнадцать, я был старше ее на десять лет. От нее исходило сияние. Никогда я не видел более прекрасного существа, чем Дейзи. Вы можете сравнить ее, тогдашнюю, с бутоном: вот-вот он раскроется и будет сиять прекрасно и победоносно.

Мы стали встречаться каждый день у этих камней. Мы никогда заранее не уславливались о встрече, но каждый из нас знал, что встреча неизбежна. Ей нравилось разговаривать со мной. Мне кажется, это происходило оттого, что мне нравилось ее слушать. Тема разговоров всегда была одна — побег, исход. Она собиралась с помощью танцев и пения пройти дорогу к славе. Меня удивляло, что в ней воплощено все, чего не хватало мне. Я хотел удалиться от жизни. Она страстно желала убежать, чтобы начать жить по-настоящему. Вскоре я понял, от чего она стремилась избавиться. Я узнал, какую жизнь ей приходилось вести здесь. У нее была очень трудная жизнь. Поэтому она стремилась уехать отсюда и никогда не возвращаться. Она жила с дедом и бабкой и ненавидела их. «Они убили мою мать, — сказала она. — Они готовы убить и меня».