Джорджетт Хейер - Верх совершенства

– Это в твоем духе, дорогая, говорить так! Но, насколько я знаю, она вела себя недостойным образом, и я оскорблена, как никогда в жизни! И если она не попросит у тебя прощения – а она никогда не признает своей вины, я буду твердить это до Страшного суда, – то я попрошу, что я и делаю!

Чувствуя, что она очень расстроена, миссис Чартли сделала знак Пейшенс выйти из комнаты и принялась успокаивать взволнованную леди. Ей это так хорошо удалось, что уже вскоре миссис Андерхилл жаловалась ей на трудности и неудобства, связанные с заботой об избалованной красотке, которая ее ни капельки не любит. Миссис Чартли слушала ее с состраданием и согласилась, что Теофания была бы совсем другой, если бы ее дядя не послал ее учиться в школу, и поддержала миссис Андерхилл в горячей надежде, что все эти вспышки ее племянницы пройдут, когда она станет взрослее и немного поумнеет. Облегчив свою душу, миссис Андерхилл почувствовала себя гораздо лучше. Стаканчик наливки и непринужденная болтовня с хозяйкой дома еще больше освежили ее, и к тому времени, когда обе леди Чартли вышли проводить ее до экипажа, она уже вновь обрела уравновешенное состояние духа и была готова к встрече с лордом Линдетом, не страдая от приступов подавленности или обиды. Он представил ей кузена, и, пока Лоуренс обменивался любезностями с миссис и мисс Чартли, спросил о Теофании, выразив сожаление, что события вчерашнего дня потребовали от нее слишком много выдержки.

– Выдержки? – воскликнула миссис Андерхилл, отвергая его тактичные формулировки. – Да у нее никогда ее не было! Отвратительный, вредный характер, который всех нас в гроб вгонит! Нет, если она захочет, она может быть ласковой и сладкой как мед, не если что-то не по ее, то она словно с цепи срывается! – Она понизила голос, и бросив многозначительный взгляд в сторону Лоуренса, спросила:

– Вы сказали, он ваш кузен?

– Да, мэм, мой кузен Кальвер.

– Да-а, – протянула она. – Мы-то все думали, что самый большой модник – это сэр Уолдо, он всегда такой элегантный, нарядный, но ему далеко до мистера Кальвера, не правда ли? Он прямо как звезда! Наверное, он один из лондонских щеголей?

– Совершенно верно! – ответил Джулиан, отводя глаза. – Настоящий король моды!

– Это заметно, – кивнула она, находясь под сильным впечатлением от Лоуренса. – Я надеюсь, вы захватите его ко мне на ужин в следующую пятницу, если, конечно, он не сочтет это слишком скучным.

– Он будет счастлив, мэм, – поспешно ответил Джулиан. Он повернулся к кузену. – Лоури, миссис Андерхилл была так добра, что пригласила тебя на ужин в следующую пятницу.

Лоуренс, отвесив один из своих изящных поклонов, сказал все, что полагается в таких случаях, потому что он гордился своим светским обхождением, но даже ясно читаемое в глазах миссис Андерхилл восхищение не примирило его с мыслью об ужине в ее доме. На его взгляд, она была просто вульгарным мухомором, и он удивился, что его кузены не держат ее на подобающей дистанции.

– Мы не такие тонкие натуры, – ответил ему Джулиан. – И не такого высокого мнения о себе!

Лоуренс покраснел и сказал с раздражением:

– Совсем не обязательно иронизировать только потому, что я не люблю компании простолюдинов. Кстати, кто она такая вообще?

– Она богатая вдова, у нее есть сын, дочь и очень красивая племянница. Ей принадлежит самый большой в округе дом, и всегда можно рассчитывать, что она накормит первоклассным ужином. У нее добрая натура, и мы особенно ей признательны за открытое приглашение на ужин в Степлз в любой день, когда нам будет угодно, в частности, когда из-за строителей в Брум Холле оставаться невыносимо! У нас вошло в привычку ездить туда довольно часть, и поэтому, если ты не хочешь нарваться на скандал с Уолдо, я тебе советую не называть при нем миссис Андерхилл вульгарным мухомором.

– Очередная причуда Уолдо, понимаю. Или у него флирт с очаровательной племянницей? Вот что держит его в Йоркшире!

– Я тебе уже сказал, что его держит. Что касается мисс Вилд, то ей всего лишь семнадцать, и если ты думаешь, что Уолдо может…

– Ого! – уже с явным любопытством прервал его Лоуренс. – У тебя что, есть там свой интерес?

– Нет, – залившись краской, резко ответил Джулиан. – Конечно, я, как и все, восхищаюсь ей, но я не отношусь к числу ее ухажеров. Их у нее десятки! – Он продолжал уже более спокойным тоном: – Она бриллиант чистейшей воды, клянусь тебе! А вообще-то тебе предстоит увидеть многих очень красивых девушек – мисс Коулбатч одна из них. Я надеюсь, она будет дома, когда мы приедем в Колби Плейс.

– Если твои надежды связаны со мной, то напрасно, – зевнув, заметил Лоуренс. – Мне на юбки наплевать!

Что касается того, что он был слишком поглощен собой, чтобы у него зародилось хоть какое-нибудь чувство к даме, это была абсолютная правда; но если от него не требовали бегать с поручениями, ходить на задних лапках и вообще каким-то образом проявлять себя, он был совсем не равнодушен к женскому обществу. Он также был падок на лесть, и этого удовольствия в Колби Плейс он хлебнул полной мерой. Когда объявили о приходе гостей, то дома была на только мисс Коулбатч, но и ее две младшие сестры, которые сидели со своей мамой; и с того самого момента, как Лоуренс вошел в комнату, все они буквально не могли оторвать взгляд от его элегантной фигуры. Благоговение было написано большими буквами ни их юных лицах, и когда он снисходил до того, чтобы обратиться с парой слов к одной из них, то их румянец, нервные смешки и заикающиеся ответы красноречиво говорили о том, как польщены они его вниманием. Мисс Коулбатч, хотя и старалась не подать виду, тоже находилась под сильными впечатлением от атмосферы высшего света, которая была вокруг него; что касается ее матушки, то она, не удовлетворившись просьбой почтить своим присутствием бал в ее доме, принялась спрашивать его советов по различным вопросам, касающимся этого мероприятия, потому что, как она сказала, она была убеждена, что уж он-то должен быть в курсе всех последних правил высокой моды.

Прошло совсем немного времени, и его самолюбие было польщено еще больше. Новость о том, что у Совершенного гостит еще один кузен, притом самый что ни на есть денди, быстро разлетелась вокруг и послужила причиной того, что сэр Уолдо получил целую пачку заверений от хозяек различных домов, что они будут счастливы включить мистера Лоуренса Кальвера в список своих гостей.

Лоуренс ничем не проявил своих эмоций, но втайне был удивлен не меньше, чем обрадован, этим неожиданным взлетом своей популярности. В Лондоне, среди людей менее наивных и с более тугими кошельками, чем у него, было практически невозможно добиться успеха – в особенности, если (о чем он часто с возмущением размышлял) ты все время находишься в тени такого великолепного кузена, как Совершенный, который был признанным знатоком во многих областях и вызывал у всех восхищение. Слишком часто Лоуренса представляли разным людям как кузена сэра Уолдо Хокриджа; и, хотя он не гнушался использовать свое родство, чтобы попасть в определенные круги, его сильно раздражало то, что его принимают только из уважения к Уолдо. Он, разумеется, с презрением отверг бы предложение поехать в глушь специально ради славы, но раз обстоятельства сложились таким образом, что он приехал сюда навестить кузена, он не видел ничего предосудительного в том, чтобы стать звездой на этом кусочке небосклона. Пожилые деревенские джентльмены смотрели на него с неодобрением; для их неотесанных сыновей идеалом был Уолдо. Презирают ли его или восхищаются им старики и дети, Лоуренсу было безразлично, пока женский пол был явно на его стороне, и было приятно замечать, что его прическа, галстуки, многие манеры уже перенимаются некоторыми горячими поклонниками моды. Его успех помог ему более или менее хладнокровно воспринимать молчаливое нежелание его кузена поддерживать разговор о том, что привело Лоуренса в Йоркшир. Он всего лишь раз попробовал поговорить с кузеном об этом, ничего хорошего не получилось, и он подумал, что слишком спешит – надо дать Уолдо еще какое-то время на размышление. Он собирался вернуться к этому разговору через некоторое время, а пока с удовольствием пользоваться всеми удовольствиями, которые ему предлагали.