Виктория Холт - Людовик возлюбленный

Подобные нелепые ситуации повторялись снова и снова; но этикет священен, и никто не собирался отменять такие вот глупые правила. После одного эпизода маркиза начала опасаться, что они с королем окажутся в очень затруднительном положении и их обвинят в одном из самых серьезных нарушений этикета, которое только можно было себе вообразить.

Они ужинали в маленьких комнатах. Король ел с большим аппетитом. Это был один из тех замечательных моментов, когда можно было не соблюдать этикет.

Маркиза была радостна и вела себя очень оживленно, и король пожелал пораньше отправиться спать, чтобы остаться с ней наедине. Церемония отхождения ко сну в королевской спальне окончилась, и король присоединился к мадам де Помпадур.

– Ах, – воскликнул он, растягиваясь на ее кровати. – Какое же счастье сбежать оттуда! Моя дорогая маркиза, меня все больше и больше утомляет формализм Версаля. Я очень люблю свой дворец, но рядом со мной везде и всегда присутствует незримый наставник: этикет.

– Вашему величеству можно и не соблюдать его.

– Что я и делаю при каждом удобном случае.

– Может, не соблюдать его всегда?

– Народ никогда этого не поймет. Они считают нас… куклами, облаченными в парчу и бархат. – Людовик зевнул. – Вино сегодня было отменным.

– Да, ваше величество, вы доказали свое одобрение.

– Я что, опьянел?

Жанна Антуанетта преклонила перед ним колени и смотрела на него тем полным обожания взглядом, который приводил короля в восторг.

– Ваши манеры безупречны, как всегда. Они и не могут быть другими.

– Моя дорогая, – сказал Людовик, – как ты прекрасно выглядишь! Почему ты стоишь на коленях? Я хотел бы, чтобы ты была ближе.

Маркиза улыбнулась и поднялась. Снимая платье, она сказала:

– Однажды я покажу вам мою маленькую Александрину.

– Ты так нежно любишь свою дочь, – сказал король. – Она так же прекрасна, как и ты? Нет, это невозможно.

– Александрина некрасива. И я ничуть об этом не сожалею. Я не хочу, чтобы она стала великой красавицей.

– Странные слова для любящей матери.

– Вовсе нет, – ответила маркиза, закрывая глаза. – У красавиц много врагов. Я хочу, чтобы Александрина прожила тихую и мирную жизнь. У моей матери были планы на мой счет, и я их унаследовала. Мои же планы для моей дочери совсем другие. Надеюсь, что мне удастся воплотить в жизнь.

– Полагаю, – сказал король, – ты хочешь ей мужа из знатного рода.

– Я бы хотела подойти к выбору жениха с большой осторожностью, – ответила она. – Он должен быть достоин моей дочери.

– Богатый, знатный… властный, – пробормотал король.

– И добрый, – добавила Жанна Антуанетта. – Я бы хотела, чтобы муж моей дочери был так же добр к ней, как мой король ко мне.

Глаза короля засияли, когда он окинул взглядом ее великолепную фигуру и рассыпавшиеся по плечам роскошные волосы.

Король протянул руки, и Жанна-Антуанетта пошла к нему.

Через час она поняла, что с Людовиком не все в порядке. Он судорожно дышал; маркиза быстро зажгла свечу и увидела, что лицо короля пурпурного цвета.

– Людовик! Людовик! Что с тобой? – закричала она.

– Быстрее… пошли за доктором, – сдавленным голосом ответил он, но, вспомнив об этикете, добавил: – Скажите, что это вам нездоровится.

Жанна Антуанетта понимающе кивнула и позвала служанку.

– Быстро приведи доктора Кюснея, – приказала маркиза. – И не говори, что король болен. Скажи, что больна я.

Когда доктор пришел, он очень удивился, что его встретила маркиза.

– Мадам, разве вы больны? – запинаясь спросил он.

– Тише, прошу вас. Болен его величество.

Кюсней подошел к постели и осмотрел короля. Он дал Людовику порошки и потребовал холодной воды, чтобы омыть ему лицо.

Маркиза, дрожа, стояла рядом.

– Месье! – закричала она. – Умоляю, скажите… ему очень плохо?

Доктор выглядел опечаленным.

– За удовольствия надо платить. Людовик потакает всем своим желаниям. – Доктор пожал плечами. – Он все еще очень молод, и только это его спасает. Если бы ему было шестьдесят, то сейчас в вашей постели был бы покойник, мадам.

Людовик позвал доктора.

– Помогите мне встать, – потребовал король. – Я должен вернуться в свою спальню. Если я собираюсь болеть, то только не здесь.

После того как Людовик выпил несколько чашек лекарственного отвара, который по приказу доктора приготовила одна из служанок маркизы, Кюсней отвел Людовика в королевскую спальню. Маркиза, беспокоясь о здоровье короля, дрожала при мысли о том, какой бы был скандал, если бы король умер в постели своей любовницы. Этикет позволял королю Франции умирать лишь в своей собственной постели. Кюсней провел с Людовиком всю ночь, и утром маркиза получила от своего заботливого любовника записку.

«Моя дорогая, – писал Людовик, – как же мы оба перепугались! Я посылаю тебе эту записку с доктором, чтобы он мог заверить тебя, что все в порядке…»

Было странно, что в такой критический для них момент важным оказалось соблюдение этикета.

В любой ситуации он был самой важной частью придворной жизни. Никто не удивился бы, узнав, что маркиза и король провели ночь вместе; наоборот, Версаль долго бы обсасывал новость о том, что они провели ее порознь. Но все же одной из самых скандальных новостей было бы известие о том, что король умер в постели своей любовницы.

Отказаться от столь неразумных условностей? Проще выбить фундамент из-под величественных золотисто-желтых стен самого дворца.

Глава 11

ПРИНЦ ЧАРЛЬЗ-ЭДВАРД СТЮАРТ

Наконец-то появились известия о кавалере ордена Святого Георга. Он прибыл на французскую землю, и королевский двор готовился принять его. Так как в тот момент Британия была врагом Франции, молодому человеку, которого король боялся как огня, нужно было устроить блестящий прием.

В душе Анны-Генриетты смешались радость и страх. С тех пор как они встретились, прошло так много времени, и она представляла его возвращение совсем иначе. Принцесса мечтала, что Чарльз приедет во Францию просить у короля руки дочери как наследник престола.

В действительности все оказалось совсем по-другому, и Анна-Генриетта не знала, как теперь отец отнесется к молодому принцу. Прием Чарльзу организовали великолепный, спору нет, но потому ли, что Людовику нравился Чарльз-Эдвард? Или просто для того, чтобы показать свое пренебрежение к врагу на Альбионе?

С политической точки зрения было выгодно приютить претендента на английскую корону. Интересно, отец приказал устроить грандиозный прием молодому принцу по этой причине?

Анна-Генриетта не осмеливалась говорить с отцом о своем возможном браке. Людовику не нравилось обдумывать замужество своих дочерей. Если этот вопрос все же поднимался, он отвечал, нахмурив брови: «Они еще слишком молоды». Король часто вспоминал о Луизе-Елизавете, жене принца Испании. «Что хорошего этот брак принес ей? – спрашивал отец. – Следовало оставить ее здесь, вместе с нами. Мне нравится, когда мои дочери рядом со мной».